Планета в подарок - Браннер Джон. Страница 5

Коунс, задумчиво вертя пояс в руках, опустился на корточки и серьезно глядя на Рама Сингха, сказал:

— Надо срочно найти, чего не хватает нашему психопрофилю. У нас вообще не все ладится. Ты говорил, что мое появление так ошеломит Бассета, что он не станет задавать никаких вопросов.

Рам с достоинством наклонил голову и звучным голосом ответил:

— Всегда существуют непредусмотренные факторы. У каждого своя реакция. Надеюсь, ты не винишь меня в провале своего плана, Сайд? Мы должны удрать, прежде чем Бассет вернется. Теперь его корабль крутится вокруг Земли, и вот-вот снова зайдет на посадку.

Не ожидая ответа, старик повел субмарину прочь от опасной зоны. Коунс, повесив пояс на крючок, выжидающе прислонился к стене.

— Не очень-то вежливо с твоей стороны, — заявила Фальконетта, проводя рукой по длинным черным волосам. Ее сари, вышитое золотом и серебром, шелестело при каждом движении.

Коунс пожал плечами.

— Ты права, Фальконетта. Жаль, но я просто не в состоянии извиняться. А теперь положимся на Рама.

— Так и сделаем, — согласилась Фальконетта. — Сейчас не время спорить. Если кто-то и может разработать верный план, так это только Рам. А твой прокол доказывает, что мы недооценили Бассета, но Рам не виноват в этом, — она задумчиво взглянула на старика. — Он так хорошо разбирается в прикладной психологии, что иногда я спрашиваю себя, почему он не стал абсолютным диктатором?

— Ты же сама отлично знаешь почему, — улыбаясь ответил Коунс. — Он безнадежно влюблен в тебя и не будет удовлетворен, даже став властелином всей Земли, если ты не будешь принадлежать ему. Впрочем, он не единственный. По-моему, девяносто процентов дееспособных мужчин влюблены в тебя.

— Очень может быть, — Фальконетта коротко вздохнула. — Я уже так привыкла к этому, что считала, будто и ты влюблен в меня, но, кажется, я тебе безразлична.

— Человеческие слабости? — с улыбкой спросил Коунс.

— Наверное. Может быть, в следующей жизни я буду ужасным существом, а жаль: я очень привыкла к нынешнему физическому совершенству, хотя эта привычка, конечно, большой недостаток, потому что я стала полагаться только на внешность, а не на свои достоинства.

— Ты и раньше была такой же прекрасной?

— Не такой, как теперь. Конечно, некоторые мужчина и тогда оборачивались мне вслед, но это не идет ни в какое сравнение с моей настоящей жизнью, и, должна признаться, мне это приятно, несмотря на пережитый шок.

Коунс понимающе кивнул.

— Это всегда шок, Фальконетта, хотя каждый раз все случается по-иному. К счастью, это, как правило, происходит очень быстро, несмотря на некоторые различия. Я бы провел аналогию с плаванием или ездой на велосипеде: если однажды научишься, больше никогда не забудешь.

Фальконетта кивнула.

— Как часто тебе приходилось умирать, Сайд? Я тебя никогда не спрашивала об этом.

— Пять раз, — тихо ответил Коунс.

Казалось, о совершенно ушел в себя, целиком погрузившись в прошлое, потом тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и добавил:

— В первый раз было хуже всего.

Фальконетта вздрогнула от неприятного ощущения.

— Ты когда-нибудь возвращался на место своей прежней жизни?

— Нет, никогда. А ты?

Фальконетта кивнула.

— Однажды я посетила Шиву и взглянула на собственную могилу. Не особенно приятное ощущение. Там захоронено мое прежнее тело, и на могильном камне написано мое прежнее имя. Конечно, больше я там никогда не была.

Рам установил курс и, включив автоматику, повернулся к ним.

Коунс тотчас же вернулся к наболевшей проблеме, и Раму снова пришлось защищаться.

— Что, собственно, мы сделали не так? — спросил он. — Мы, как положено, следили за вами по экрану и все слышали, а не принимали в этом участия потому, что не могли ощутить царящей там атмосферы.

Коунс беспомощно развел руками.

— Мы недооценили Бассета. Этот человек умен, может молниеносно приспосабливаться к новой ситуации и никогда ничего не упустит.

— Мне хотелось бы с ним откровенно поговорить, — вздохнула Фальконетта. — Он именно тот человек, который нам нужен.

— Не совсем так: он действительно, достаточно разумен, чтобы апеллировать к его разуму, но слишком горд и самонадеян, и это сильно усложняет нашу проблему. И все равно мы нуждаемся в нем, потому что он многое может сделать для нас. Конечно, он тоже нуждается в нас, однако не сознает этого, а если ему сказать, он не примет наших доводов. Кроме того, мы не можем сказать ему всего. Так что ситуация довольно запутанная.

— Что ж, можно сформулировать и так, — соглашаясь, кивнул Рам. — Как и многие так называемые деловые люди, он использует свой разум только для себя, думает только о себе самом и очень редко о других. Если считать это свойством практичного ума, тогда мы трое оказываемся в более выгодном положении.

— Потому что мы постоянно заняты и беспокоимся о других, — добавила Фальконетта.

— Может быть, так оно и есть, — вздохнув, сказал Рам. — Только давайте вспомним о статистике. Дети, которые выделяются умом уже с малых лет, в большинстве своем становятся великими бизнесменами, политиками, но очень редко социальными реформаторами или людьми искусства. Разум — это нечто иное, чем просто здоровое состояние человеческого духа.

— Нет-нет, я другого мнения, — запротестовал Коунс. — Здоровое состояние человеческого духа должно было бы удержать Бассета от реализации его планов. Ведь что он хочет? Поскольку им руководит тщеславие, он видит самый большой успех в том, чтобы сделать другие планеты точной копией Земли. Опасная иллюзия! Потому что другие планеты никогда этого не допустят. Люди, которые там живут, хотя они такие же люди, как и все остальные, все же не жители Земли, а Бассет обращается с ними, как с землянами. Но невозможно всех подогнать под один образец. Жители других планет приспособились к местным условиям, и поэтому их реакция отличается от реакции землян. Трудно себе представить, чтобы жители Имира, Бореаса, Астреи переняли обычаи и образ мыслей землян, однако Бассет добивается именно этого. Результат может оказаться ужасным.

По спине Фальконетты пробежали мурашки.

— И ведь он вовсе не злой человек.

— Нет, не злой. У него просто нет опыта. Ему недостает благоразумия.

Внезапно трансфэкс подал короткий предупредительный сигнал. Вспыхнуло яркое силовое поле, и на платформе появился маленький листок бумаги записка с написанными от руки строчками. Подняв его, Коунс пробежал глазами строчки и, медленно скомкав записку, посмотрел на своих товарищей.

— Как по-вашему, что самого плохого может случиться с нами в настоящий момент? — спросил он.

— Бассет проигнорирует наше вмешательство в дела его конторы, тотчас ответила Фальконетта. — Теперь он знает: существует человек, в распоряжении которого имеется телетранспортатор. Это самая большая ошибка, допущенная нами за все прошедшее время.

— Да, это плохо, но есть кое-что и похуже, — Коунс повернулся к Раму. — Как ты думаешь, что произошло?

— Чужаки обнаружили Имир.

Коунс кивнул.

— Именно так. Ву был на Регисе и оттуда послал нам сообщение: они нашли следы посещения Региса чужаками. У Ву есть доказательства.

— Какой ужас! — воскликнула Фальконетта. — Сначала неудача с Бассетом, а теперь…

— У тебя уже есть какие-то соображения, Сайд, — заключил Рам, внимательно посмотрев в глаза Коунсу. — Верно?

— Да. Надо как можно быстрее продолжать работу. Бассет в конце концов поймет, что одному ему никогда не разрешить проблему, и он не упустит возможности, если обнаружит здесь, на Земле, настоящего имирца.

— На Земле их сейчас довольно много, — вмешалась Фальконетта. Здесь, в Рио, расположено их посольство, причем всего в паре кварталов от бюро Бассета.

— Но все посты в этом посольстве заняты абсолютно неподкупными и верными членами их партии. У Ярослава там давно уже нет ни одного самостоятельно мыслящего человека. Живущие на Земле имирцы всего лишь фанатичные тупицы, из них невозможно извлечь ничего. От них Бассет не получит никакой информации о делах Имира, и ему придется искать новые пути. Если же ему удастся заполучить в свои руки непредубежденного человека, он подвергнет его промывке мозгов и узнает все, что захочет. Но этой информации ему все равно не хватит, и тогда, поневоле, Бассет будет вынужден иметь дело с нами.