Сады Луны - Эриксон Стивен. Страница 18

Глаза мага блестели как у безумца.

– Стая хищных птиц, каких больше нигде не сыщешь!

Хохолок сбросил плащ и поднял руки.

– Их тридцать тысяч, и заботливый хозяин следит, чтобы его птички не голодали.

Из портала на уступ вышел Аномандер Рейк. Он тоже поднял руки, и ветер развевал его длинные серебристые волосы.

Грива Хаоса. Аномандер Рейк. Правитель расы чернокожих тистеандиев. Говорят, ему не менее ста тысяч лет. Он сражался еще с драконами и вкушал их кровь. Он правит последними своими соплеменниками, восседая на троне Скорбей. Тистеандии обречены. Дитя Луны – все, что у них есть. И больше ни клочка земной тверди, который они могли бы назвать своими владениями.

С такой высоты Аномандер Рейк казался игрушечной фигуркой. Но вскоре Дырявый Парус ощутила его магическую силу, струящуюся вниз.

– Приготовить Пути! – дрогнувшим голосом скомандовала колдунья. – Удар!

Пока Аномандер Рейк собирался с силами, к нему с центрального холма устремились два голубых огненных шара. Они ударили по основанию крепости, заставив базальтовую громадину всколыхнуться. Следом Тайскренн выпустил целую волну золотистого пламени, из которой вырывались красные огненные языки.

И тогда тот, кого называли Гривой Хаоса, ответил. На первый холм обрушилась черная, извивающаяся волна древней магической силы. Тайскренна опрокинуло; холм вокруг него вспыхнул, и языки пламени покатились по склону, окружая ближайшие ряды солдат. Беззащитных людей накрыло полуночной мглой. Земля содрогнулась от грома… Когда черное пламя рассыпалось и погасло, солдаты напоминали колосья на поле, по которому прокатился огненный вихрь. В воздухе отчетливо запахло горелым человеческим мясом.

«Куральд Гален – магия Древних. Дыхание Хаоса», – пронеслось в мозгу колдуньи.

Дырявому Парусу стало тяжело дышать. Она почувствовала, как ее переполняет сила Тюра – Пути света, ее Пути. Колдунья произнесла заклинания, превратив поток силы в снаряд, затем выпустила его по базальтовой крепости. Следом ударил Калот, Путь которого именовался Мокара. Последним из троих нанес удар Хохолок (они так и не знали, из какого источника маг черпал свою силу). Теперь и они находились в состоянии войны с Аномандером Рейком.

В сознании Дырявого Паруса оставался небольшой уголок, наблюдавший за происходящим как бы со стороны. Только он не был охвачен паническим ужасом.

А ужасаться было чему. Магические удары по базальтовой крепости превратили окружающий мир в настоящий кошмар. Магические силы, выпущенные на свободу, уже не разбирали, где свои, а где чужие. Земля равнин вздымалась; вверх летели пыльные облака. Обломки раскаленного базальта прожигали людей насквозь, словно те состояли из снега. Нескончаемым дождем падал пепел, накрывая серым саваном и мертвых, и еще живых. Солнце казалось громадной медной монетой, блестевшей за дымной пеленой. Небо приобрело зловещий кроваво-красный оттенок.

Колдунья успела лишь увидеть, как магическая волна смела все защитные барьеры, возведенные Хохолком, а его самого перерезала пополам. Он зарычал – не столько от боли, сколько от ярости. Потом его крики стихли, и не потому, что Хохолок перестал кричать. Следующий удар чужой магии был направлен против Дырявого Паруса – холодный, точно рассчитанный, готовый уничтожить ее. Колдунья попятилась и упала на спину. Калот тут же направил ей на подмогу силы своего Пути. Магическая сила понеслась дальше, вниз по склону. Колдунья решила, что они с Калотом еще дешево отделались.

Она кое-как встала на колени. Калот склонился над нею, бормоча слова заклинаний. Его лицо было повернуто не в сторону базальтовой крепости, а в противоположную. Щуплый боевой маг глядел куда-то вниз, шаря глазами по равнине, и глаза его были полны ужаса.

Поздно… слишком поздно Дырявый Парус поняла, что же происходит вокруг. Калот спас ей жизнь ценою собственной. Он защищал свою подругу до последнего мгновения, хотя смерть уже приближалась к нему. Калот потонул в ослепительно яркой вспышке. Все защитные сети, возведенные им вокруг колдуньи, мгновенно порвались. Оттуда, где только что стоял Калот, пахнуло нестерпимым жаром. Дырявый Парус опрокинулась на бок. Потом пронзительно закричала, но свой крик услышала не сразу. Теперь, когда вся защита была сметена, действительность навалилась на колдунью и буквально вдавила в землю.

Выплевывая глину и пепел, набившиеся в рот, Дырявый Парус кое-как встала на ноги. Она продолжала воевать, но уже не против базальтовой крепости, а за то, чтобы остаться в живых. Откуда-то изнутри, из затылка, раздавался истошный, перепуганный голос: «Калот глядел не в сторону Дитя Луны! И удар, располосовавший Хохолка, тоже пришел со стороны равнины!»

Дырявый Парус увидела, как над Ночной Стужей закружился кенриланский демон. Дико хохоча, голодная тварь нависла над женщиной и принялась рвать ее на куски. Когда подоспел Беллурдан, демон уже вовсю пировал. Увидев теломена, демон вонзил ему в грудь свои когти. Беллурдан взревел от боли, но не растерялся. Не обращая внимания на хлещущую из ран кровь, он сжал могучими ручищами голову демона и раздавил, будто ореховую скорлупу.

Акаронис продолжал метать молнии из своего огненного жезла, направляя их на базальтовую крепость. Дитя Луны скрылось за завесой его рукотворного огня. И вдруг низенького и толстенького мага со всех сторон окутало льдом. Еще через мгновение от него осталась лишь горстка праха.

Тайскренн по-прежнему стоял на коленях. Холм почернел и во многих местах обуглился. Вокруг мага бушевали зримые и незримые вихри. Но любой из них, направленный в него, маг отбрасывал прочь, увеличивая потери среди солдат на равнине. В воздухе удушливо пахло горелым человеческим мясом. Куда ни повернись – везде кружился пепел. Хрипло кричали вороны; их крики переплетались с предсмертными криками людей и гоготом демонов, нашедших на равнине изобилие живой пищи. Тайскренн как будто ничего этого не замечал, продолжая вести свою битву. От базальтовой крепости откалывались огромные куски размером со скалу и неслись вниз, таща за собой шлейфы черного дыма. Часть их падала на осажденный город, превращая Крепыш в котел смерти и хаоса.

Уши Дырявого Паруса уже не вмещали никаких звуков. Она дрожала всем телом. Казалось, не только ее легким, но даже коже не хватает воздуха. Колдунья не сразу поняла, что магические удары прекратились. Смолк пронзительный внутренний голос, грозивший свести с ума. Она подняла глаза к небу. От базальтовой крепости валил дым; в нескольких местах метался огонь. Но Дитя Луны… удалялось. Кренясь набок, крепость прошла над городом и направилась к югу, в сторону далеких Талинских гор.

Колдунья огляделась вокруг, смутно припоминая, что какой-то отряд солдат пытался укрыться на обожженной вершине холма. Она вздрогнула. Страшное зрелище забрало у нее последние силы: от отряда осталась лишь дымящаяся груда искореженных доспехов и оружия.

«Услуга за услугу, колдунья», – вспомнились ей слова караульного.

Дырявый Парус сделала над собой усилие, чтобы не разрыдаться, и перевела взгляд на первый холм.

Тайскренн был ранен, но жив. Вскоре над ним склонилось несколько солдат. Еще через минуту они унесли верховного мага с мертвого холма.

Почти вся одежда, что была на Беллурдане, сгорела, а его тело покрывали красные пятна ожогов. Он оставался посреди холма, собирая по кускам тело Ночной Стужи. Беллурдан выл как зверь. Дырявому Парусу показалось, будто ее сердце положили на наковальню и что есть силы ударили по нему молотом.

– Будь ты проклят, Тайскренн, – прошептала она и отвернулась.

Вольный город Крепыш пал. Ценой прорыва осады стали жизни воинов армии Дуджека Однорукого и четырех магов. Только теперь легионы черных морантов пришли в движение. Дырявый Парус стиснула зубы, и ее пухлые губы превратились в тонкую белую полосу. Что-то проникло к ней в память и застряло там. Она чувствовала: это что-то обязательно поднимется. Весь вопрос когда.

Надо ждать.