Предназначение - Фрумкин Сергей Аркадьевич. Страница 46
За день до казни юношу посетила особая гостья — королева Эльнора. Ее Величество явилась тайком, одевшись в облегающий спортивный комбинезон и сопровождаемая девятью точно так же одетыми фрейлинами. Разобрать в этой группе королеву мог только опытный глаз. Все девушки были прекрасно сложены, все блондинки, все с совершенно одинаковыми прическами. Правда, в камеру к Горну вошла одна Эльнора.
— Ты узнал меня? — сразу спросила королева.
Горн кивнул, не понимая, чем обязан такому визиту. Если ее величество решила обвинить убийцу мужа в лицо, неразумно было оставаться в камере с преступником без охраны.
— Я королева Эльнора, — едва ли не шепотом с видом заговорщицы представилась гостья. При этом ее глаза бегло и с любопытством обшарили юношу с головы до ног.
Сочтя почему-то, что для представления сказанного может быть недостаточно, она тут же добавила:
— Фаор, которого ты лишил жизни, был моим мужем!
— Простите, что так получилось! — от чистого сердца попросил Горн.
В облегающем наряде, с очаровательным, нежным, обрамленным золотом длинных прямых волос лицом, со светящимися зелеными искорками в больших красивых глазах, королева смело присела на жесткое ложе совсем рядом с пленником. Она слепила своей красотой, туманила сознание юноши запахами тончайших духов и едва уловимым, но убийственным для молодого мужчины ароматом женского тела. Принц невольно ощутил жалость, он невольно подумал, что подсядь вот так вот Эль-нора к нему восемь дней раньше, он не посмел бы причинить зла столь совершенному чуду природы. Он подумал, что в первую и единственную их встречу напрасно не оценил прелести этой женщины, показавшейся тогда злой, холодной, высокомерной. Он с запоздалым раскаянием сообразил, что Фаор, наверное, был единственным, кто заслуживал права жить рядом с ней, прикасаться к ней, смотреть на нее. Во всей Вселенной вряд ли существовал еще хоть один мужчина, который, будучи изображенным на картине рядом с Эльнорой, не нарушил бы гармонии прекрасного полотна…
Но королева не выглядела несчастной! Ее глаза сверкали от смелости бродивших в белокурой головке мыслей, искорки в них зажигали принца озорством и радостью жизни… Горн нахмурился, поскольку решил, что лучше не думать о земном — все равно он ничего в этом не понимает.
— Я не хотел убивать вашего мужа, тем более в день его юбилея, — неуверенно объяснил принц. — Я хотел сразиться в Поединке Крови, как того требует наша вера, а…
— Тише! — бархатным голоском, от которого по коже Горна пробежали мурашки, остановила Эль-нора. — Не надо о Фаоре. Он сам виноват. Дрался все время, искал гибели… Рано или поздно все равно кто-нибудь оказался бы на твоем месте.
— Вы не жалеете о потере? — не понял юноша.
Королева то ли игриво, то ли от досады, то ли от какого-то недоступного мужскому сознанию эмоционального порыва укусила кончик ногтя, демонстрируя Горну свои ослепительные жемчужные зубки.
— Немного грустно, конечно, — подумала вслух Эльнора. — Но мы много лет уже были вместе. Что-то должно было измениться. Фаор никогда не останавливал турнир. Я знала, что когда-нибудь его просто убьют.
Горн потер виски, голова у него шла кругом и звенела от воцарившейся в ней пустоты.
— Вы… — начал принц, немного отодвигаясь, чтобы избавиться от чувства неловкости.
— Я не обвиняю тебя за то, что Фаор был так глуп и самонадеян! — быстро прозвенела Эльнора, думая, что юноша заволновался только из-за чувства вины. — Я видела ваш поединок. Это было… — Красавица вскинула глаза к потолку, подыскивая слова, — неповторимо, великолепно, завораживающе! Вы так дрались! Мечи так сверкали! Эти искры, этот звон, эта кровь… это…
Она вспоминала с ужасом и восхищением одновременно!
— Вам понравилось? — глупо наморщив лоб, догадался принц.
— Очень! Ты был первым, кто поставил зазнайку на место!
— Позвольте, — осторожно напомнил юноша. — Я ведь не только «поставил на место», я его убил!
Королева на мгновение изменилась в лице, побледнела и погасила блеск изумрудных глазок, но еще через миг оптимистические мысли вновь воцарились на прежнем месте.
— Я уже говорила, что он заслужил это? — попыталась напомнить Эльнора. — Я жила с этим много лет, Горн! Я всегда знала, что Фаора убьют, даже ждала этого… — Королева тут же улыбнулась, извиняясь этой улыбкой за неудачно подобранные слова. — В хорошем смысле, конечно. Ну, чтобы этот ужас поскорей наступил, раз он все равно наступит, чтобы поскорее пережить, забыть его!
Горн невольно задумался, сколько лет женщине, которая может быть столь непосредственной и легкомысленной. Если бы не слышал другого, он дал бы не больше четырнадцати. Ильрика в ее шестнадцать казалась куда взрослее!
— Вам не жаль вашего мужа? — попытался понять Горн.
— Жаль, — честно призналась красавица. Ее вновь погрустневшие глаза тут же вспыхнули озорством: — Но лучшее достается сильнейшему! Это закон природы!
— Вы пришли ко мне не для того, чтобы простить или проклясть? — не выдержал принц.
Она нахмурилась, пытаясь всесторонне обдумать смысл его сложной фразы.
— Ну разумеется, нет…
— Тогда зачем?! — удивленно воскликнул Горн.
Королева с минуту смотрела на него молча. При этом глаза ее так блестели, что принц начал всерьез опасаться за свой рассудок.
— Не понимаешь? — соблазнительно улыбнулась Эльнора. — Ты и есть сильнейший!
— Которому «достанется лучшее»? — с глупым выражением лица повторил Горн.
Эльнора кивнула, улыбнувшись так, что в камере стало светлее.
— Ваше величество, наверное, шутит? — понял наконец Горн. — Послезавтра меня казнят!
— Ах, да… — словно только что вспомнив, задумалась королева. — Это досадное недоразумение… Я позабыла, что ты гладиатор… — Она вновь укусила ноготь. — Как жаль… Такой хорошенький… Будет обидно…
Горн посмотрел на королеву большими глазами. Слова слетали с ее губок, как отголоски случайных мыслей, а предмет этих мыслей словно и не сидел рядом, словно и не мог ничего услышать!
— Если бы ты был Избранным! — с обидой и жалостью в голосе воскликнула Эльнора.
— Но я и есть Избранный! — буркнул Горн. — Только никто не хочет про это слышать!
— Да, да, да… — Красавица вновь задумалась, нещадно кусая ногти. — Что, если я устрою тебе побег?
— Как это? — насторожился Горн. Возникшая сама собой мысль показалась Эльноре прекрасной идеей.
— Ты не принц… — медленно размышляя, произнесла королева. — Но ты можешь стать моим другом… Я не стану тебя показывать… Спрячу в дальних покоях дворца, в комнатах для прислуги… Не так ведь важно, что станут думать другие. Я ведь знаю, что ты самый лучший, раз справился с моим мужем…
— О чем вы говорите?! — кажется, начиная наконец понимать, возмутился Горн.
— Согласен?! — резко оборвав рассуждения, с по-детски наивной надеждой в глазах вопросила Эльнора.
— С чем?! — растерялся принц.
— Я устрою тебе побег… Ты принадлежал моему мужу, теперь станешь моим!
При этом ее глаза загорелись безумным восторгом.
— Нет, не согласен! — возразил Горн. — Я отказываюсь быть чьим-то рабом!
— Но ты ведь все равно был рабом, дурачок? — удивилась Эльнора.
— Да, — согласился Горн. — Но тогда никто не спрашивал меня о согласии!
— А теперь, когда я спросила…
— Вот именно!
— Лучше смерть?
— Лучше!
— Лучше смерть, чем моя любовь?..
К удивлению Горна, королева готова была заплакать. Она обиделась. Настроение красавицы менялось быстрее, чем принц успевал реагировать.
— Ваше величество, — попробовал логично объяснить Горн, не замечая, что все больше волнуется и говорит с излишней резкостью и даже злобой. — Дело не в том, что мне безразлично, как вы ко мне отнеслись после того, что произошло на арене! Дело не в том, что вашей заботе я предпочту умереть глупой смертью! Я ОЧЕНЬ не хочу умирать, но я не могу и не хочу стать чьей-то вещью! Я — потомок великого рода! Я не могу бросить тень позора на историю королей Веридора! Если мне дают право выбора, я предпочту смерть унижению! Ваше величество, вы понимаете, что ваше предложение звучит унизительно?! Вы сами-то понимаете, что вы мне сейчас предложили?!