Проспать Судный день - Уильямс Тэд. Страница 22

Галина подошла с тремя стаканами чая с молоком и поставила их на стол, вместе с тарелкой, на которой, готов поклясться, лежал яблочный пирожок из «МакДоналдса», разрезанный на три части. Ради меня расстарались, подумал я.

Вернулась Оксана. Она была не менее привлекательна, чем Галина, и я лишь возблагодарил Всевышнего за то, что она все так же была одета в свободный походный костюм, тот же самый, в котором она подошла к моей двери. С меня уже было достаточно Галины, и я не хотел позволять своим мозгам пускаться в бесплодные размышления.

— О'кей, — сказала Оксана, когда Галина расставила стаканы. — Вы, вероятно, хотите вопросы.

— Да, наверное, у меня есть вопросы. Что это была за тварь, откуда вы знали, что серебро ее убьет, и кто вы такие, черт вас дери?

Оксана взяла кусок пирожка и съела его, быстро. Судя по всему, она была голодна, чего никак нельзя было сказать обо мне после того, как я наконец нашел тварь, последнее время ползавшую по моей квартире. Девушка тщательно облизала пальцы прежде, чем ответить.

— Она называется Дитя Кошмара. Серебро не убивает ее, но назад отправляет ее.

— Назад отправляет?

— Отправляет обратно, — объяснила Галина. — В место, откуда оно приходит.

Похоже, она несколько лучше говорила по-английски, чем ее подруга.

— В темное место.

— Продолжайте, — сказал я. — Кто вы такие?

Я обвел рукой комнату, показывая на собранный арсенал холодного оружия.

— Для чего все это?

— Защищать, — сказала Оксана. — Мы защищаем.

— Кого? И от чего?

— От врагов. Защищаем, что они уничтожить хотят.

— Мы скифы, понимаете, — с гордостью сказала Галина, будто это что-то объясняло. Я даже не сразу узнал слово, она произнесла его протяжно, «скии-фыы». — Также некоторые зовут нас амазонками. Они были нашими предками.

Щелк! Наконец-то хоть какая-то логика.

— Амазонки. Скифы. — Я кивнул. Фокси-Фокси что-то о них говорил, насколько я помнил. — Вы же были на аукционе по поводу пера, так ведь?

Галина покачала головой и подула на чай.

— Нет. То были наши сестры, но они вернулись в Украину. Сейчас наш черед быть смотрящими. Быть защитниками.

Я попробовал чай. Несколько слаще, чем я привык, но после такой ночи и раннего утра, какие мне выдались, я счел его вполне приемлемым.

— Начнем с начала, — сказал я. — Почему именно вы считаете себя амазонками?

Рассказ занял некоторое время, поскольку английский у Оксаны был странненький, а еще обе женщины горели желанием изложить основы скифской философии. Если коротко, то это была группа женщин из Украины, в том числе и две мои новые знакомые, которые возводили свою историю к античности и амазонкам из греческих мифов. По их словам, амазонки были одним из племен в Малой Азии, еще до того, как приход Христа ознаменовал наступление новой эры. Эти древние амазонки, как заверили меня Оксана и Галина, были женщинами-воительницами, шедшими в бой наравне с мужчинами, и которых хоронили с оружием, когда они гибли в битве. Нынешние амазонки Оксана и Галина являлись представителями современного культа (мои слова, не их), выработавшими особый уклад жизни. Они были одержимы изучением единоборств и самообороны, а их амазонизм тесно переплетался с украинским национализмом и религией, густо замешенными на нелюбви к России. И, к моему удивлению, еще более сильной нелюбви к Персии. Не к Ирану, в нынешнем его виде, поскольку в современном мире очень просто найти тех, кто не любит Иран, но именно Персии как Персидской Империи. Типа той, которая существовала более двух тысяч лет назад.

— Но ведь она больше не существует, — заметил я.

— Неправда, — мрачно ответила Галина. — Некоторые худшие ее части… очень даже живут.

Они рассказали мне о пути жизни в понимании скифов — лесных лагерях в Карпатах южнее Львова, наполовину летних лагерях, наполовину бункерах, без единого мужчины, чтобы не создавать помехи обучению и тренировкам.

— Тренировкам, в чем? — спросил я. — И откуда вы знаете про это создание — этого щенка свастики?

Название, данное мною мохнатому ужасу с детскими ручками, их озадачило.

— Простите, как вы это сами назвали? Кошмарный?..

— Дитя Кошмара, — сказала Галина. — Мы знаем, что это, поскольку уже уничтожали их прежде. Это любимое орудие «Черного Солнца».

Щелк! Щелк! Снова логическое совпадение.

— А откуда вы знаете о «Черном Солнце»? Они ведь не с Украины, так ведь? Я вообще думал, что они американцы.

— Они из разных мест, — ответила Галина. — И они хотят получить сокровище Энаиты. А мы тоже хотим его получить. Они используют его для плохих дел. А мы не станем.

Энаита. Щелк, щелк, щелк. Головоломка начала складываться в целое, по крайней мере, в духе «добро пожаловать в мой мир». К сожалению, если под сокровищем Энаиты подразумевался рог Элигора, то и я, и амазонки хотели заполучить одно и то же. Как, очевидно, и «Движение Черного Солнца», со всеми их бандитами и мерзкими пауками с лапами-руками и без лица. Мне рог был нужен, чтобы вернуть Каз. И я не намеревался никому его отдавать. Хотя, конечно, не стал говорить этого моим новым знакомым.

— Правда? Сокровище Энаиты, а?

Наверняка они имели в виду рог Элигора, и они наверняка о нем знали. Не получилось ли так, что я последним это понял, или то, что я узнал, послужило подсказкой другим?

— И для чего же вы хотите его использовать?

— Чтобы уничтожить ее, — сказала Оксана. И, судя по тону, она явно не шутила.

— О'кей. Тогда у нас действительно есть о чем поговорить.

Позже, когда они изложили мне кое-какие подробности, и о себе, и о том, что им известно о «Черном Солнце», я решил задать вопрос.

— Как долго вы обе были в этом доме? Долго ли вы следили за мной?

— Следили за вами? — спросила Галина и нахмурилась. — Нет, мы следили для вас. Чтобы не позволить им забрать у вас сокровище.

— Но у меня его нет.

— Теперь мы знаем, — сказала Оксана. Она с жадностью глядела на оставшийся кусочек яблочного пирожка. — Не знали, когда начали.

— Четыре недели назад, — объяснила Галина. — Другие люди уехали, квартира открыта. Тогда мы пришли, сказали менеджеру дома, что мы работаем служанками. Служанки приходят, уходят, в любое время, ночью и днем, все нормально, понимаете? Никто не заметит.

Я махнул рукой Оксане, давая понять, что не претендую на свой кусок пирожка. Она схватила его и быстро съела, будто боялась, что я передумаю.

— Я вас двоих заметил, — сказал я. — Но не нашел в вас ничего необычного, кроме того, что вы иностранки. Но если вы тут кидаетесь всеми этими штуками, тренируетесь с оружием и отягощениями, спаррингуете врукопашную и на оружии, то я удивлен, если соседи ничего не заметили. Люди в квартире надо мной стучат в пол всякий раз, когда я устраиваю шум.

Хотя они и не стали делать этого сегодня ночью, когда я гонялся по всей квартире за щенком свастики, сшибая мебель. И это было несколько странно.

Галина удивленно поглядела на меня.

— Над вами никого нет.

— В смысле? Боже, я много раз слышал, как они стучат по полу, будто Макс Роуч в экстазе.

Она покачала головой.

— Никого. Мы спрашивали менеджера, потому что подумали, что там, наверное, самое удобное место, чтобы слушать.

Она слегка покраснела, и это было заметно лишь потому, что у нее была очень бледная кожа.

— Может, поставить подслушивающий аппарат. Устройство. Сами понимаете. Но менеджер сказал, что да, пусто, но там скоро будут красить, поэтому никому не сдается.

— И с того времени никто туда не пришел, — сказала Оксана. — Мы следили так внимательно.

— Мы говорим об одной и той же квартире? Той, что прямо над моей?

Они обе кивнули. Я на мгновение задумался, что маляры, которые, по моему опыту, обычно приносят с собой большие магнитолы, включают на полную «Ленерд Скенерд» и играют в догонялки, прыгая по алюминиевым стремянкам, вряд ли стали бы стучать по полу, жалуясь на шум. И внезапно у меня возникло нехорошее предчувствие.