Вернуть себе клыки - Михальчук Владимир. Страница 16

А что дальше делать, если замок конфисковали и счета заморозили?

Чувствую, в ближайшее время получу ответы на большинство своих вопросов.

– Мужчина!

Крик перекатывается между крышами домов и обрушивается на меня, словно страшное ругательство.

Вжимаю голову в плечи и на всякий случай прижимаюсь к стене.

Я нахожусь на боковой улочке от площади Безумия. Смотрю на безлюдную площадь, некоторое время рассматриваю Клыка-Освободителя на шестиногой твари из Дальних Кругов. Один из самых знаменитых полководцев Валибура, увековеченный в бронзе, хищным прищуром обозревает окрестности. В руке у него «Каратель» старой модели и широкий щит; на голове красуется зеркальная колдовская бурка. На щите и шапке написано «Кто к нам с плохими намерениями придет, тот плохо кончит». Старейший девиз родного города.

Площадь окружают трехэтажные флигели. Позади них возвышаются крепкие кирпичные башни. Неба почти не видать за нависающими крышами домов. Каждое строение обладает номерным знаком, на углах некоторых флигелей виднеются стационарные мозгомпьютеры. Можно сделать звонок кому-то из знакомых, вызвать частный фитильмобиль, или просто поболтать с диспетчером. Впрочем, звонить никуда не буду. Первый попавшийся друг тут же бросит меня в лапы Управления. Ведь мои знакомые сейчас твердо уверены, что я виноват в погроме Валибура. Дожился… меня теперь считают государственным преступником.

Или рискнуть, позвонить кому-либо и проверить его на вшивость? Мол, испохабит дружбу, или согласится приютить беглого заключенного? Нет, лучше не испытывать судьбу. Как-нибудь в другой раз попробую.

Сиреневая темнота бледнеет и растворяется над золотистым светом уличного освещения. Каждые двадцать шахов сияет магический светильник, до отказа наполненный чесночным спрэдом.

Это не самый богатый район, где каждые несколько метров встречаются полицейские заставы. Тут с интервалом в полчаса не пролетает дежурный дельтаплан темных эльфов. Но здесь и не дешевые трущобы. Там тоже любят собираться мои бывшие сослуживцы. Не хватало еще попасть под какой-нибудь рейд по отлову сумасшедших вампиров.

Я нахожусь в небольшом спокойном районе, почти на околице Валибура. Здесь проживают почтенные профессора магии, известные магученые, отставные военные и прочая «золотая старость», как называют подобных валибурцев газеты. Здесь же, если не изменяет память, находится несколько казенных домов по содержанию престарелых граждан. Подальше, соседствуя с магитеннисными кортами, недавно построили ИБООМОРД, Институт Благородного Общества для Одиноких Материально Одаренных Респектабельных Дам. Другими словами, там коротают свой век разведенные женщины, вдовушки и прочие гражданки, кому не повезло с противоположным полом.

Спокойный район, тихий. Вот только кто так орет?

– Мужчина! – раздается опять.

Доносится топот босых пяток. Мимо меня, в ужасе вросшего в стену ближайшего флигеля, пробегает какой-то тощий мужик. Он совершенно гол, прикрывает причинное место обрывками ткани. В маленьком лоскутике скомканной одежды узнаю полицейскую форму. Точно – бежит оперативник. Вот только куда убегает этот синий от холода мужчина? Или от кого?

Мои раздумья оказываются недолгими. На улицу обрушивается грохот сотен каблучков.

– Мужи-ы-ы-ык! – орет громадная толпа.

Бесформенная змея, состоящая из сотни женских голов. Хаос множества разнообразных причесок: длинные волосы, короткие; курчавые, прямые, волнистые, заплетенные к косицы; покрытые толстым слоем лака, усыпанные волшебными блестками; прикрытые косынками, платками и шляпками… Десятки тяжело вздымающихся грудей под цветастым многообразием лифчиков, кофточек, свитерков, гольфиков, футболочек, плащиков и блузок. Стройные, кривые, корявые, толстые, тонкие, костлявые, угловатые ноги и руки. Море ляжек и обтянутых чулками икр, океан возбужденно трепещущих ресниц, настоящая река густо напомаженных губ. Мелкие сумочки, кошелки, кошельки и косметички хлопают по цветастым бедрам…

И много-много широко раскрытых глазенок. И в каждом глазе светится нетрезвое безумство. Тускло поблескивает кровавый маникюр. Впереди толпы летит дурно пахнущее облако всевозможных духов и косметических аэрозолей.

Кошмар, каких еще не доводилось видеть. Многочисленная толпа через меру перевозбужденных и подвыпивших женщин. Мрачная туча похоти и вожделения перекрывает даже остро воняющий калейдоскоп туалетной воды. И у каждой из этих кикимор, а среди них не найдется никого моложе двух сотен лет, на губах и на уме только одно:

– Муж! Чи! На! – орет многоликая толпа, грохоча каблуками. Она приближается, протекает мимо маленького флигеля, в тени которого я мечтаю раствориться.

Женщины настигают беглеца прямо у подножия памятника. От жертвы отбирают последнюю соломинку – жалкий клочок одежды. Сладострастный рев знаменует начало вакханалии.

Полицейский визжит и пытается вырваться. Но толпа смыкается над ним шевелящимся морем голов.

Крик потихоньку затихает.

У меня холодеет в груди. А заодно и в штанах. Я начинаю понимать, о какой Ночи говорил демон. Это же Всемирная Международная Женская Ночь!

Дрожащей рукой ощупываю стену за спиной. Шершавый камень, чуть ниже – шершавая обшивка крыльца. Холодная дверная ручка из ребристого металла. Плавно нажимаю и медленно дергаю туда-сюда. Не поддается, фамильный демон мне под хвост!

Дамы на площади тем временем воют и требуют продолжения банкета. Из-под шевелящейся кучи женских тел выползает посиневший бедняга. Полицейский с головы до ног покрыт разноцветными полосками туши, грудь и шея обильно запачканы помадой. Бочком-бочком, стараясь не шуметь, «жертва» женской ночи отодвигается от памятника.

Клык-Освободитель невозмутимо наблюдает за творящимся безобразием. Мощные колени сжимают бронзовые бока ездового животного. Статуя угрюмо нависает над ревущей толпой. Дамы орут настолько оглушительно, визжат и дерутся, чтобы пробиться до поближе к центру скопления, что кажется, будто шестиногий конь сейчас вскочит с постамента. Тяжелые копыта выбьют искры из колдетонной мостовой. Прозвучит разъяренное ржание, свистнет «Каратель» древней модели. И могучий полководец ринется в атаку на обидчиц. Разгонит беснующихся представительниц прекрасной половины оборотничества, разобьет несколько курчавых головок. И побежит толпа, завывая от страха, как убегали когда-то мерзкие существа Хаоса. Вот от городских стен.

Видение настолько материально, что я зажмуриваюсь. Мне действительно чудится, что Клык-Освободитель бросился на помощь бедному полицейскому. Площадь сотрясается от топота сотен каблучков. Престарелые девахи замечают пропажу и с ревом бросаются за жертвой.

Полицейский не успевает пробежать и десятка шагов. В полутьме поблескивает тяжелая, с гигагранк весом, косметичка. Она со свистом рассекает воздух и сочно врезается в затылок беглеца. Несчастный всхлипывает и валится ничком. Толпа смыкается над ним, раздаются звуки поцелуев. Надеюсь, бедняга не скончается к утру от многочисленных засосов. Говорят, кровоизлияние под кожу – страшная вещь.

– Ты чего наделала, дуреха? – вьется над «митингом». – Ты же его оглушила!

– Зато не убёг, – по-сельски отвечает женский прокуренный голос. – Лежит себе.

– Вот именно, что лежит! – орет кто-то. – Как теперь, а? Как, я тебя спрашиваю?

До меня доносится хлесткий «шмяк». Это одна девица угостила пощечиной другую. На какой-то миг красавицы забывают о полицейском. Вспыхивает драка. Толпа визжит, кусается и царапается. Над головами резвятся выдранные клоки волос, обломанные ногти, накладные ресницы и груди.

– Единственного мужика пришибла!

– Да я тебя…

Это позволяет мне отступить. Лихорадочно размышляю: а что же делать дальше? Через площадь не пробраться – там несколько сотен похотливых бабенок. Если побегу в сторону от площади? Тоже не выход. Дистанция немалая – успеют забросать меня всяческими сумочками и котомками. Эх, знать бы, какая зараза придумала этот праздник…