Утраченная невинность - Миллер Карен. Страница 114

Морг, словно сытый кот, сладко потянулся под одеялами.

Неизвестно откуда взявшаяся помеха в лице этого докучливого Эшера устранена. Он мертв.

Гар рыдал. Воспоминание об этом подарило Моргу еще несколько сладких мгновений. Какое это наслаждение — насытиться чужой скорбью! Конечно, принц видел, какую радость доставляет Конройду эта ужасная казнь. Конройд ненавидел олков со страстью, которая была удивительна даже для него. Его несчастный узник совсем не стоил такой ярости владыки. Тогда, после казни, отрешившись от всех проклятий и слез, Джарралт сидел в своей карете в полной тишине, однако каждая клеточка его тела вопила от радости.

Светлые блики на опущенных шторах королевской спальни говорили, что день стремительно вступает в свои права. Морг встал, принял ванну, оделся, позавтракал и на испуганном жеребце, ранее принадлежавшем Эшеру, направился в Погодную Палату.

Холз, будь он проклят, оказался прав в одном — для того чтобы развеять сомнения народа Лура, ему следовало дать им ту погоду, которую они ждали. Ему пришлось вызвать дождь, но при этом Морг применил магию искаженного заклинания, после которого каждая упавшая капля могла хоть чуть-чуть разрушить покрытие древнего барьера, созданного этой старой дрянью.

Древнего, но не вечного…

Где-то там вверху золотая Стена содрогнулась. Задрожала… Наблюдая за ее содроганием сквозь кристально чистое стекло Погодной Палаты, Морг захохотал от восторга. А потом с легким сердцем поскакал верхом к караульному помещению городской стражи, где его уже ждал вполне созревший плод — пленник, которого следовало допросить.

К немалому удивлению государя вместо сломленного тюремным заключением бывшего королевского конюшего он застал полный хаос.

На пороге его встретил королевский лекарь Никс. Увидев Конройда, он всплеснул руками:

— Ваше величество, у него тяжелая рана. Капитан потерял очень много крови. Мы зашили его рану, но… Ваше величество, он не готов, чтобы… Ваше величество, я протестую! Мой пациент…

Оттолкнув это ничтожество и не обращая более внимания на его бесполезный лепет, Морг встал перед импровизированным ложем Оррика.

— Что? Я спрашиваю, что случилось? И почему мне не сообщили немедленно?!

Капитан городской стражи находился почти без чувств. Он лежал обнаженный по пояс и перевязанный окровавленными повязками, из-под которых виднелась бледная кожа. Однако солдат нашел в себе силы прошептать:

— Ваше величество, простите меня… Я не оправдал…

Из-за спин собравшихся выступил здоровяк-стражник в помятом мундире и неуклюже поклонился.

— Ваше величество! Арестованный пытался повеситься. Капитан вытащил его из петли и послал меня за лекарем. А пока я отсутствовал, арестованный едва не убил капитана… Он сбежал…

Гнев застлал глаза Морга алой пеленой, и только могучим усилием воли он не произнес слово, которое оборвало бы существование всех, кто находился поблизости: Оррика, Никса, тупого стражника — всех!

— Ваше величество, — еле слышно снова произнес Оррик, — надеюсь, мы быстро его найдем… чтобы не беспокоить вас… Я послал на его поиски много людей… Он будет схвачен… Клянусь…

Гнев понемногу утих. Итак, конюший скрылся, однако так ли уж это важно? Конечно, попытка самоубийства говорила о том, что у него имелись некие тайны, которые он желал скрыть, но… может, он просто боялся? Эшер умер, и заклинание погоды умерло вместе с ним. Стена уже начала рушиться, и ничто ее не спасет. Какое значение имеет судьба одного олка, и без того обреченного гореть в адском пламени, которое вскоре испепелит весь этот мир.

Конечно, Морг не стал об этом говорить. В конце концов, чем больше все вокруг думают о том, что случилось, тем меньше будут обращать внимания на облик своего государя. Он улыбнулся с видом милостивого всепрощения:

— Очень хорошо, капитан. Я принимаю ваши извинения. Продолжайте поиски государственного преступника. Нисколько не сомневаюсь, что вы сумеете быстро его отыскать. А пока продолжаются поиски, прикажите объявить, что отныне для всех олков вводится комендантский час. Кроме того, необходимо издать новые распоряжения, которые помогут удержать их от новых преступных деяний. Мой советник Уиллер разъяснит вам детали.

Король вышел, заметив, что в комнате повисла гнетущая тишина, а присутствующие начали тревожно переглядываться.

Ухмыляясь про себя, Морг спустился в зал на первом этаже караульного помещения и тут наткнулся на Уиллера. Мокрый от продолжавшегося дождя, новоиспеченный советник пыхтел, по-видимому, оттого, что ему пришлось немного пройтись пешком.

— Ваше величество! Ваше величество! — заговорил он. — О, наконец я вас нашел!

— Зачем ты меня искал? — холодно осведомился король. Этого отвратительного коротышку следовало периодически ставить на место.

На этот раз советник подошел к своему государю на непочтительно близкое расстояние.

— У меня для вас срочное послание, ваше величество.

Сейчас Морга не интересовали никакие послания. Нахмурив брови, он сурового посмотрел на назойливого толстяка.

— Уиллер, ты выполнил то, что я приказывал? Проследил ли ты за тем, что осталось от Эшера?

Уиллер отшатнулся.

— О да, ваше величество. Все, как вы велели. Тело этой мертвой собаки сожжено, а пепел развеян по ветру. От предателя не осталось на земле и следа.

— Отлично. Ну, что там за послание?

— Ваше величество, — заговорил Уиллер почти доверительным шепотом, — советники Сорволд и Далтри просят о срочной аудиенции.

Ну, еще бы! Жалкие подхалимы, которым ни в коем случае нельзя давать никаких важных постов, но которые отчаянно к ним стремятся.

— Сообщи им, что я не склонен сейчас никого принимать.

Уиллер, похоже, едва не потерял сознание, но справился с собой и заговорил снова:

— Ваше величество, ваше величество! Они, кажется, настроены весьма решительно… Они будут настаивать, требовать. Что я им скажу?

— Скажи, что король не обязан отчитываться перед своими подданными. Подданные обязаны повиноваться своему государю.

Уиллер смертельно побледнел.

— Да, ваше величество. Но… ваше величество?

Уже практически покинув помещение, Морг еще раз повернулся к этому рабу, всем своим видом показывая свое крайнее неудовольствие.

— Что еще?

Униженно согнувшись и тем самым демонстрируя покорность монаршей воле, подняв руку, словно защищаясь от удара, Уиллер пропищал:

— Есть еще одно дело, ваше величество. Дворцовый казначей волнуется и спрашивает, когда вам будет угодно…

— Мне, Уиллер, будет угодно, чтобы дворцовый казначей сдох от лихорадки! — взорвался Морг. — И не надоедай мне больше! Я утомлен после ритуала заклинания погоды и должен восстановить свои силы. Вред, нанесенный предателем Эшером оказался большим, чем я думал. Уж не желаешь ли ты, чтобы твой государь ослаб и не смог далее выполнять свои священные обязанности? Кто, кроме меня, сможет защитить наше королевство от последствий черной и злой магии Эшера?

Уиллер смертельно побледнел.

— О нет, что вы, ваше величество! Никто, ваше величество!

— В таком случае избавь меня от своей детской болтовни! И передай тем, кто осмеливается докучать мне всякими глупостями, чтобы они как можно скорее научились уважительно относиться к государю! Если ты не совсем дурак, то лично проследишь, чтобы меня больше не тревожили по пустякам.

— Будет исполнено, ваше величество. — Уиллер согнулся в поклоне.

Выйдя на крыльцо караульного помещения, Морг даже не удостоил взглядом переговаривавшихся вполголоса стражников и посетителей. Он с наслаждением подставил лицо каплям дождя, который пролился из серо-зеленого облачка, только что возникшего по мысленному приказу Морга. Олки и доранцы на улице остановились, чтобы поклониться своему королю, однако он не посмотрел и на них. Внимание его привлекла Великая Стена Барлы, упиравшаяся в далекие горы.

Показалось ему или ее ослепительное золотое сияние действительно несколько… потускнело? А вон там, на самой вершине… уж не трещина ли это? Кажется? Или она и вправду начала разрушаться?