Тень кондотьера - Стерхов Андрей. Страница 72

– А что, ты видишь тут ещё одного Тёмного? – изобразив некое подобие улыбки, поинтересовался у неё Архипыч.

И дальше разговор пошёл уже о деталях предстоящей операции. Проводить её, к слову говоря, решили в том же узком составе и незамедлительно. Ну не совсем уж тотчас и здесь же, а прежде выехав куда-нибудь загород, в какое-нибудь тихое безлюдное место. Это, чтоб гражданские зеваки не пострадали, случись скрещение мечей и магических уловок. Насчёт места прозвучало несколько интересных вариантов, но когда Ирма предложила устроить засаду в конспиративном домике на семнадцатом километре Александровского тракта и привела ряд убедительных в пользу именно этой локации доводов, туда и направились.

Ехали колонной: впереди Ирма на своей гламурной игрушке, за ней я на своём трижды битой и много раз прострелянной тачке, а замыкали процессию молотобойцы на представительном до умопомрачения и прибывающем за гранью обывательской зависти "Хаммере".

Как только выехали за черту города, до той поры отличная погода внезапно и очень некстати испортилась. Ветер нагнал откуда-то плотных туч, небо затянуло, разом потемнело. Стал накрапывать дождь.

Дождь в дорогу – хорошая примета, подбодрил я сам себя, врубая "дворники". А потом закурил и, стараясь не потерять из вида машину Ирмы, задумался – вот же глупая привычка – над тем, что движет всеми нами, таким разными, абсолютно непохожими друг на друга участниками этой специальной миссии. И выходило, что, вообще-то, каждым своё. Со мной всё ясно, меня греет справедливость. Ирма прежде всего хочет отомстить за медовницу. Архипыч исполняет долг по совести. А Улома просто хочет разобраться с конкретным Тёмным. Ну не любит он его. Не любит и всё тут.

Однако было в этом деле и нечто для всех нас общее. Это нечто трудно поддаётся определению, но с некоторыми натяжкой его можно условно обозвать любовью к Городу. Для кого-то из нас этот город был изначально родным, для кого-то стал таковым со временем, для кого-то так и не стал, но все мы в той или иной степени его любили. За что? А за что можно полюбить провинциальный, бестолково застроенный, раскиданный нелепо, неудобный для житья-бытья пыльный город? Разумеется за скрытую в нём поэзию. Поэзию путанных улочек-проулков, резных наличников с облупившейся краской, вычурной лепнины старинных купеческих домов, ёлочных игрушек на междуоконной вате, заливистого детского хохота во дворах спальных районов, глухих старушечьих причитаний в банковских очередях, кошачьего мартовского ора, шумных майских гуляний и тех внезапно-тихих июльских вечеров, когда зарницы полыхают за полями-лесами и ветер-бродяга гонит к окраинам запах прибитой ливнем дорожной пыли. За эту вот, такую немудреную поэзию. За что же ещё? Кто глух к ней, тот к городу нашему равнодушен, тот транзитный пассажир. Кому же открывается она исподволь, тот в город рано или поздно влюбляется. И если уж полюбит, то будет всеми силами стремиться защитить его от всяческих бесчинств. В том числе и раньше всего от бесчинств магических. Ну если он, конечно, посвящённый. Как мы.

Так я думал, и правильно думал, и правильно, что думал.

Ну а по прошествии четверти часа позабыл напрочь и про город, и про свои к нему чувства: за окном замелькали пейзажи, даже мимолетное созерцание которых всегда, абсолютно всегда вызывают в моей душе волнительное желание забросить все на свете города, все на свете дела, все на свете заботы, и остаться в этой глуши на веки вечные. Вот и нынче захотелось ударить по тормозам, бросить тачку посреди дороги и рвануть без оглядки туда, где каждый звук слышится ясно и долго, где лесные поляны пахнут молодой травой и где над синью озёр рождается под крики кочующих птиц свет нового дня. Еле-еле удержался. Ну а уже после восьмого километра стало полегче, не потому что отпустило, а потому что ведьма и молотобойцы, оставив свои машины на стоянке заправочной станции, перебрались ко мне в салон. Нет, не из-за того, что их машины вдруг поломались. И не из-за экономии бензина. Просто так нужно было по разработанному Архипычем плану.

Поначалу ехали молча, моментально промокшие под дождём гости мои сохли и слушали вместе со мной Веню Дыркина. Ещё бы они его не слушали. Во-первых, я на правах хозяина набавил громкости. Во-вторых, давным-давно ставший ангелом Веня пел про актуальное. А именно про то он пел, что где-то, где точно, про то знать не велено, сокрыто не золото, а просто лето, где всё ещё зелено, где всё с виду молодо. И ещё про то пел этот излучающий добро и свет человек, что согласно давнишней народной примете, если чувак в клешах дорогу перешёл, значит, всё и у всех в дальнейшем будет хорошо. Все этой песней, конечно, прониклись. Я выбивал ритм пальцами о руль, Ирма подпевала, а Улома улыбался, словно ребёнок. И только Архипыч с отрешённым видом вглядывался вдаль сквозь косые плети дождя. Но это вовсе не значит, что песенка Вени оставила его равнодушным. Вовсе нет. В случае этого пациента такая скупая реакция вполне естественна.

Когда свернули с трассы в указанном ведьмой месте, Архипыч напомнил диспозицию:

– По прибытии Ирма сразу звонит. Если клиент наживку заглатывает, дракон остаётся во дворе и сидит под магической защитой в машине. Остальные – по норкам и под заклятие прикрытия. Заявится группа захвата, я выхожу и решаю вопрос. Заявится Ледовитов, работаем по обстановке. Вопросы есть?

Вопросов у матросов не имелось: то ли матросы были толковыми, то ли боцман всё толково объяснил.

А тут и деревенька показалось, растянувшаяся километра на полтора между трассой и сосновой лесом. Деревенька как деревенька, ничего особенного. Пылинка на Млечном пути русского космоса.

Далеко заезжать нам не пришлось, нужный дом стоял на отшибе. Хотя домом эту скособоченную, почерневшую от времени и стихий постройку назвать можно было лишь, право слово, с большой натяжкой. Натуральная избушка на курьих ножках, только без этих самых куриных ножек.

– Ну и тьму-таракань, – бесцеремонно ахнул при виде такого страшного неустройства Улома.

Ирма вопреки ожиданиям ничуть на него не обиделась, напротив хохотнула задорно и пихнула плечо в бок:

– Иди, эстет, открывай.

Молотобоец чертыхнулся, ещё раз чертыхнулся, потом ругнулся позабористее, извинился и вылез под дождь. Разбивая лужи и зажимая ворот бушлата, подбежал к забору, отогнул здоровенными своими лапищами какую-то там проволоку, распахнул сколоченные из жердей ворота и держал их до тех пор, пока мы не проехали. Крепкий, надёжный и безотказный, как холодильник "Саратов", мужик.

В заросшем неопрятными кустами дворе никакого сада-огорода не было и в помине, зато там-сям росло несколько высоченных сосен с потемневшими от влаги стволами, а строго по центру располагалось странное сооружение: четыре гладко обтесанных исполинских валуна накрывал, словно крышей, пятый камень, тонкий и плоский, в нём было просверлено отверстие, такое маленькое, что вряд ли в него могла пролезть рука взрослого мужчины. Аккуратно, стараясь не поцарапать борт, я объехал против часовой стрелки это каменное жилище первобытных карликов, подогнал машину к развалившемуся крыльцу избушки и вырубил движок. Музыка умолкла, стало отчётливо слышно, как мощно барабанит по крыше дождь. Это уже не дождь был, это уже был настоящий ливень.

– Звоните, коллега, – прежде чем выйти из машины, сказал Архипыч Ирме.

Ведьма кивнула, извлекла из кармашка плаща телефон и начала вызванивать Ледовитова через секретный коммутатор, а когда дозвонилась, мы с почётным кондотьером услышали следующее:

– Господин полковник, добрый день. Ирма Ахатова беспокоит. Узнали?… Ага, и я вас категорически. Марк Семёнович, тут такая тема. На меня только что золотой дракон вышел. Знаете его, наверно… Ну да, нагон. Что?… Ну да, и я с большим подозрением. Только надо признать, без него гопников в нашем городе было бы гораздо больше, этой его заслуги не умолить. Впрочем, не суть. Так вот, этот нагон наш деятельный утверждает, что к нему случайно попал артефакт, упомянутый сводке за семнадцатое прошлого месяца. Что?… Ну да, объект за номером 124 дробь 56 из Рижского… Обижаете, Марк Семёнович. Разумеется, я знаю, что это такое. Всё-таки Резидент как-никак… Чего хочет? Отдать в надёжные руки хочет. Естественно, не просто так, естественно, за вознаграждение. Да?… Нет, характер и величину вознаграждения пока не обсуждали. И вообще, знаете что, Марк Семёнович, не в службу, а в дружбу – перехватили бы вы у меня эту тему. Больно она уж серьёзная. Что?… Да нет. Конторка у меня небольшая, людей рад-два и обчёлся, а дел по горло. Мне вот только этих проблем ещё не хватало. К тому же дракона по закону не прижмёшь, тут подходы нужны, а опыта у меня… Что?… Да-да, хорошо. Нет, я его не отбрила, встречу назначила. Тут, не далеко. Записывайте. Что?… Ну хорошо, Марк Семёнович, запоминайте тогда. Обрядный домик на одиннадцатом километре Андреевского тракта. Ваши опера про него знают, уточнят по карте. Время? Прибавьте к текущему сорок минут. А?… Нет-нет, это вам спасибо. Ага, до встречи.