Красное море под красным небом - Линч Скотт. Страница 57

— Хороший вопрос, Коста. Хотел бы я знать ответ. Архонт сказал только, что это его забота.

— Я подозревал, что вы так скажете.

— Нет смысла говорить о том, что сейчас не в нашей власти. — Капитан поднял котенка, который все еще облизывал лапы и нос, и с удивительной нежностью снова посадил в корзину. — Итак, вы чуток поработали веслами. Я велю людям наверху открыть ворота, возьму руль, и мы выйдем в море и посмотрим, удастся ли поймать ветер, чтобы поднять парус. В вещах, которые вы оставили на берегу, есть деньги?

— Немного, — ответил Локки. — Примерно двадцать волани. А что?

— Спорю на двадцать волани, что еще до заката вы хоть раз да перевернете лодку.

— Мне казалось, вы должны научить нас, как все делать правильно.

— Верно. И уж я научу! Просто я слишком хорошо знаю новичков. Если спорим, деньги уже мои. Эй, да я ставлю целый солари против ваших двадцати волани, что не ошибусь.

— Согласен, — сказал Локки. — А ты, Джером?

— На нашей стороне котенок и благословение кровью, — ответил Жеан. — Вы нас недооцениваете, капитан.

3

Вначале работа в мокрых брюках и рубашке освежала. Конечно, после того как вернули в нормальное положение лодку и спасли котенка.

Но теперь солнце склонялось к западу, окружив золотым ореолом очертания укреплений и башен над Мариной Меча, а мягкий ветерок становился все более холодным, несмотря на летний воздух.

Локки и Жеан гребли к воротам в искусственную гавань; Калдрис был рад выигранным двадцати волани, но не настолько, чтобы снова доверить новичкам парус.

— Кончай грести, — сказал Калдрис, когда они наконец подошли к каменной площадке. Калдрис сам принялся привязывать ялик, а Локки глубоко, с облегчением вздохнул. У него болели все мышцы спины, словно кто-то бросал ему в спину камешки. От солнечного блеска на воде ломило голову, а сильнее всего была боль в старой ране на плече.

Локки и Жеан неловко выбрались из лодки и потянулись, а Калдрис, явно забавляясь, открыл корзину и достал встрепанного котенка.

— Ну, ну, — говорил он, беря котенка на руки. — Молодые мастера не желали тебе зла, когда искупали. Они ведь и сами выкупались.

— Ммррруя, — ответил котенок.

— Вероятно, это означает «иди ты», — сказал Калдрис, — но ведь по крайней мере мы уцелели. Что думаете, господа? Поучительный день?

— Надеюсь, мы показали хоть какие-то способности, — со стоном ответил Локки, растирая спину.

— Детские шаги, Коста. Что касается морского дела, то вы еще даже не научились сосать грудь. Но отличаете правый борт от левого, а я стал на двадцать волани богаче.

— Верно, — вздохнул Локки и поднял с земли плащ, жилет, шейный платок и сапоги. Он бросил кошелек Калдрису. Тот поймал его и заговорил с котенком, как с малым ребенком.

Надевая поверх мокрой рубашки жилет, Локки бросил взгляд в сторону ворот и увидел, что в искусственную гавань входит гичка Меррейн. Сама Меррейн опять сидела на носу и выглядела так, словно они расстались не десять часов, а десять минут назад.

— Вы возвращаетесь к цивилизации, джентльмены. — Калдрис приветственно поднял кошелек Локки. — Увидимся завтра ранним светлым утром. Отныне будет все хуже, не забудьте. Наслаждайтесь удобными постелями, пока можете.

Пока десять гребцов вели гичку к пристани под Савролой, Меррейн отказывалась отвечать на вопросы, но это вполне отвечало настроению Локки. Они с Жеаном расположились, насколько позволяло место, на пассажирской галерее и переживали свои боли.

— Думаю, я мог бы проспать три дня, — сказал Локки.

— Давай, вернувшись, закажем большой обед и горячую ванну, чтобы расслабиться. А потом я загоняю тебя до потери сознания.

— Не могу. — Локки вздохнул. — Не могу. Мне нужно сегодня увидеться с Реквином. Сейчас он уже, наверно, знает, что нас снова вызывал Страгос. Нужно поговорить с ним, прежде чем он начнет злиться. И нужно отдать ему стулья. Рассказать обо всем и уговорить не душить нашими собственными кишками, если мы исчезнем на несколько месяцев.

— Боги, — отозвался Жеан. — Я старался не думать об этом. Ты только-только убедил его, что мы в Солнечном Шпиле из-за его хранилища. Что ты скажешь, чтобы эта морская история выглядела правдоподобно?

— Понятия не имею. — Локки потер старую рану на плече. — Надеюсь, стулья приведут его в хорошее настроение. Если нет, получишь счет на очистку булыжников двора от моих мозгов.

Когда гребцы наконец подвели лодку к пристани Савролы, где ждала карета с несколькими солдатами, Меррейн встала со своего места и подошла к Локки и Жеану.

— Завтра утром в семь, — сказала она. — Карета будет ждать у Виллы Кандесса. Ради безопасности будем менять утренние маршруты. Вечером не выходите из гостиницы.

— Это невозможно, — сказал Локки. — У меня сегодня вечером дело в Солнечном Шпиле.

— Отмените его.

— Идите к дьяволу. Как вы собираетесь меня остановить?

— Вы можете удивиться. — Меррейн потерла виски, как будто у нее начиналась головная боль, и вздохнула. — Вы уверены, что отменить ваше дело нельзя?

— Если я его отменю, сами-знаете-кто в Шпиле отменит нас.

— Если вас беспокоит Реквин, — ответила Меррейн, — я легко найду для вас помещение в Марине Меча. Там он до вас не доберется, и вы до конца подготовки будете в безопасности.

— Мы с Джеромом потратили на Реквина два года в этом проклятом городе, — сказал Локки. — И намерены довести дело до конца. Сегодняшний вечер очень важен.

— Значит, риск ваш. Я могу послать карету со своими людьми. Подождете два часа?

— Ну, если только два, подождем, — улыбнулся Локки. — Да пришлите две кареты. Одну для меня, другую для груза.

— Не нахальничайте…

— Прошу прощения, — сказал Локки, — но разве вы платите из своего кармана? Хотите защищать нас, окружить своими агентами, отлично — я согласен. Просто пришлите две кареты. Я буду очень хорошо себя вести.

— Ладно, — согласилась она. — Через два часа. Не раньше.

4

На западе солнце зашло за горизонт, и на безоблачное небо вышли две луны, светло-красные, как серебряная монета, которую окунули в вино. Кучер трижды постучал по крыше, объявляя о приезде к Солнечному Шпилю, и Локки отодвинулся от бокового окна, через которое смотрел наружу.

Двум каретам потребовалось немало времени, чтобы от Савролы проехать через Большую Галерею и пробраться через оживленное движение Золотых Ступеней. Локки то зевал, то проклинал рытвины на дороге. Его спутница, стройная женщина с видавшей виды рапирой на коленях, всю дорогу старательно не замечала его со своего места на противоположном сиденье.

Теперь, когда карета остановилась, женщина, спрятав оружие под длинный синий плащ, вышла первой. Осмотревшись в теплой влажной ночи в поисках неприятностей, она молча поманила Локки.

По указанию Локки кучер свернул на вымощенную булыжниками подъездную дорогу, ведущую во двор за Солнечным Шпилем. Здесь в двух каменных строениях располагались кухни и кладовые заведения. В свете красных и золотых фонарей, подвешенных на невидимых нитях, сновали служители Шпиля — уносили изысканные блюда и возвращались с пустыми тарелками. Воздух был напоен ароматами пряной пищи.

Телохранительница Локки продолжала настороженно осматриваться; двое солдат на крышах карет, одетые в не привлекающие внимания костюмы кучеров, — тоже. Вторая карета, та, в которой везли стулья, с грохотом подъехала и остановилась за первой. Серые лошади переступали с ноги на ногу и фыркали, как будто кухонные запахи им не нравились. Плотного сложения служитель Шпиля, с коротко подстриженными волосами, поспешил к Локки и поклонился.

— Мастер Коста, — сказал он, — прошу прощения, сэр, но это служебный двор. Мы здесь просто не можем достойно принять вас; парадный вход больше подходит…

— Я там, где нужно. — Локки положил руку на плечо служителя и сунул ему в карман пять серебряных волани, позвенев монетами в руке. — Как можно быстрей отыщите Селендри.