Дети порубежья - Школьникова Вера. Страница 48

Рэйна из легенды была младшей дочерью бедного морского лорда, у которого всех владений было – башня на скалистом уступе да старый корабль. Единственным его богатством были дочери, о чьей красоте слагали песни.

Старшую, смуглую и кареглазую, певшую так, что замолкали птицы, взял в жены правитель Кавдна. Он окружил молодую жену сказочной роскошью, ежегодно присылал дорогие подарки ее родне, но не выпускал из дворца. Старшая сестра прожила в роскошной клетке три года, родила сына и медленно угасла. Правитель пролил над ее могильной плитой тринадцать слез. Упав на гранит, они обратились в алмазы удивительной чистоты, которые до сих пор хранятся в дворцовой сокровищнице.

Среднюю, чья кожа была белее первого снега, а волосы мягки, как лебяжий пух, сосватал своему сыну король Ландии. Через год после свадьбы молодой муж погиб в сражении с варварами, и безутешная вдова удалилась в обитель, утратив от горя и красоту, и желание жить. На ее могиле расцвели белоснежные розы с бархатными лепестками, розы без шипов.

Младшая, Рэйна, была самой красивой из трех сестер: ее нежная кожа отливала золотом, впитав солнечное тепло, в каштановых кудрях сверкали медные пряди, а дыхание пахло медом. К Рэйне посватался высокородный эльф королевской крови, наследник эльфийского короля. Бессмертному некуда было спешить, получив согласие отца, он терпеливо ухаживал за девушкой, добротой и лаской пробуждая в ней любовь, и только убедившись, что их чувства взаимны, назначил день свадьбы. В ночь перед торжеством Рэйна бросилась вниз с башни своего отца. Брак без любви медленно убил ее старшую сестру, брак по любви – так же медленно выпил жизнь из средней. Рэйна предпочла быструю смерть.

Замок простоял еще много лет, и каждое утро на обветрившийся зубец сторожевой башни садилась золотая птица и встречала рассвет прекрасной песней. А наследник эльфийского короля ушел туда, куда уходят эльфы, устав от смертного мира. Легенда гласила, что там, в посмертии, Творец сжалился над ним и даровал счастливую способность любить без страха потерять.

Отец Рэйны был настолько очарован этой печальной историей, что дал своей единственной дочери имя младшей из сестер, несмотря на возражения жены. Позже, когда Рэйна достаточно выросла, чтобы прочитать легенду, его уже не было в живых, и некого было спросить, действительно ли он желал подобной судьбы для своей девочки.

А оказавшись под дядюшкиной опекой, девушка поняла, что так восхищало ее отца, почему он назвал дочь столь печальным именем: Рэйна из легенды сама выбрала свой путь. Боясь жить, она нашла в себе смелость умереть. А Рэйна молча терпела унижения, так и не решившись прекратить этот кошмар одним единственным шагом. Не так уж сложно найти в Суреме сторожевую башню.

Леар стоял у окна, и ждал, пока лекарь закончит накладывать Эльвину повязку:

– Даже к лучшему, Эльвин, что вам придется ждать, пока Совет соберется рассматривать прошения. С такой ногой вы не смогли бы выстоять заседание.

– Это всего лишь растяжение связок. Через неделю я буду на ногах, а ждать придется два месяца. Я надеялся к этому времени уже вернуться домой. Неужели нельзя заслушать мое прошение на одном из регулярных заседаний Совета?

Хранитель пожал плечами:

– Вы можете попросить, но на вашем месте я бы не стал привлекать к себе излишнее внимание. Заслушивание прошений обычно проходит бурно, есть шанс, что советникам будет не до ваших «прививок», и они согласятся просто чтобы не тратить время.

– Похоже, что вы не верите в успех.

– Как я вам и писал. Не понимаю, зачем вам вообще связываться с Советом? Вы хозяин в своих землях, делайте, что считаете нужным.

– Нельзя уничтожить болезнь в одной отдельно взятой провинции. Мой метод имеет смысл только в случае повсеместного применения.

– Так и договаривались бы с лордами.

– Но что тогда делать со свободными городами и армией? Они не подчиняются лордам.

– Об этом можно было бы подумать потом. Но сейчас уже поздно, ваше прошение ждет своей очереди в канцелярии.

Рэйна слушала разговор мужчин, притаившись в кресле. После того, как лекарь объявил, что у графа «всего лишь небольшое растяжение связок», у нее не было причин оставаться в библиотечной башне. Особенно если учесть безразличие, с которым ее встретил жених.

Леар посмотрел на девушку так, словно с трудом вспомнил, кто она такая. Рэйна понимала, что ей не предложили выйти вон только из вежливости, и в любой другой ситуации поспешила бы уйти сама, но ее слишком заинтересовал предмет разговора.

Исцеление от черной потницы, опустошавшей целые провинции… Этот хрупкий молодой человек, слепец, не видящий, что у него под ногами, смотрит на столетия вперед. Черная потница унесла жизнь ее матери… Как жаль, что он открыл свой волшебный способ только сейчас. Быть может, ничего не получится, но запретить ему попытаться – преступление!

Неужели Леар не понимает этого? Откуда такое равнодушие, холодные нравоучительные нотки в голосе? Он, вроде бы, и готов помочь, но так, словно делает одолжение, а исход дела ему безразличен. Вместо того, чтобы поддержать, ободрить, читает нотацию, словно провинившемуся мальчишке! Она решительно встала и вышла вперед:

– Вы задумали благородное и правильное дело, граф. Я буду молиться за вашу удачу.

– Она ему понадобится, – холодно заметил Леар, все с тем же неудовольствием в голосе. Он мог бы рассказать наивному слепцу, как унизительно и горько поражение, как болит, умирая, заветная мечта… Но зачем? Эльвин скоро сам все узнает, – ах да, я забыл представить вас даме. Простите мне это отступление от этикета.

– В связи с обстоятельствами нам пришлось познакомиться без посредника. Если бы не госпожа Доннер, я бы до сих пор звал на помощь посреди пустого коридора.

Рэйна с благодарностью посмотрела на графа, хотя и знала, что он не сможет заметить ее признательность. Эльвин взял всю вину на себя, умолчав о столкновении, приведшем к столь печальному исходу.

– Вам и в самом деле повезло: госпожа Доннер – моя невеста, и в столь ранний час она должна была быть в свите наместницы.

Девушка приподняла тонкую бровь: он все еще считает ее своей невестой? Даже для Хранителя у него весьма странный способ ухаживать за женщинами. Но прислушавшись к себе, Рэйна поняла, что ей все равно. В этот миг она окончательно и бесповоротно осознала, что не будет никакой свадьбы ни через год, ни через два.

Рядом с ней – интересный, притягательный, красивый, знатный и богатый, но совершенно чужой человек, и они не смогут преодолеть это отчуждение даже если захотят. Видят боги, она попыталась, и Леар, похоже, в силу своего понимания, тоже пытался. Но как можно выйти замуж за человека, от которого через всю комнату веет холодом?

Оправдываться она не стала, предпочла уйти, но, уже простившись, поддалась внезапному порыву и обратилась к Эльвину:

– Я бы хотела узнать больше о вашем способе бороться с черной потницей, граф. Видите ли, моя мать… она умерла десять лет назад, тогда в Суреме много людей умерло. Кто мог, уехал за город, а у нас не было поместья.

Не было не только поместья, но и денег. И без болезни осиротевшей семье едва хватало на самое необходимое – мать отказывалась трогать приданое дочери, а небольшие сбережения ушли на лекарства уже в первые дни. Через неделю Рэйна осталась круглой сиротой, а деньги, которые так берегла ее мать, достались дядюшке. Если бы она могла тогда решать, она бы все, до последней медной монеты отдала лекарям, и, быть может, мать бы осталась жива… Голос Эльвина вернул Рэйну в настоящее:

– Бегство лишь усугубляет ситуацию: болезнь проявляется не сразу, и беженцы разносят заразу по другим местам. Так случилось у нас в Инваносе. Мы не успели закрыть город, и болезнь захватила всю провинцию. Мне в некотором роде повезло – я всего лишь ослеп. После этого я начал свои изыскания. Но это долгая история.