Обреченный на любовь - Романецкий Николай Михайлович. Страница 20
– Ну-ка, давай успокоимся, и расскажи мне все по порядку. Хорошо?
Наливая в стакан воду, он вспомнил, как семнадцать лет назад вот так же сидела перед ним женщина. Женщину ту звали Лидией, но она тоже говорила ему о Зяблике.
– Он вернулся в прошлый понедельник, – сказала Алла, судорожно выглотав воду.
– Куда он ходил?
– К Нептуну. Экспедиция продолжалась полгода.
Точно, вспомнил Калинов. Он же говорил мне, когда звонил. Мог бы и запомнить, пожалуй. Хорош друг!..
– Так он тебя на руках должен носить!
Она опять не приняла шутки.
– Он и носил. Целых три дня – вторник, среду и четверг. В пятницу я вдруг почувствовала: его что-то тревожит. Он старался скрыть тревогу, шутил, смеялся, но я ведь чувствовала… А в субботу он сбежал. – Она грустно улыбнулась.
– Как это – сбежал?
– С утра мы поехали на монорельсе в Павловский парк. Все было хорошо. Потом он опять встревожился. Я спросила, что с ним. Ничего, говорит, все в порядке, хорошо-то как на Земле… А потом, когда мы переходили Чугунный мостик через Славянку, он вдруг закрутил головой, обернулся, посмотрел назад, потом на меня, да как бросится бежать. Я за ним, кричу: «Игорь! Игорь!» – но конечно не догнала. Видела, как он растолкал очередь у джамп-кабин и…
– А кто там был, сзади?
– Где?
– Ты сказала, на мостике он посмотрел назад.
– Да никого там не было. Ветер пыль крутил… Я тоже обернулась, когда у него лицо изменилось. Никого… А вечером он позвонил мне из Кочабамбы, пьяный…
– Откуда?
– Из Кочабамбы. Это где-то в Боливии… Сказал, чтобы я не беспокоилась, с ним все в порядке… Но мне показалось, что он чего-то боится… Саша! Почему он так? Ты бы поговорил с ним. – Она судорожно схватила Калинова за руку. – Может, его кто-то преследует?
– Кто может его преследовать? – Калинов мягко пожал ей пальцы. – Кому он нужен? Он не террорист, не проповедник очередной религии, женат на одной… Чепуха!
– Что же он, по-твоему, сошел с ума? – Она с возмущением посмотрела на Калинова.
– Да ну! Я так не думаю. – Он положил ей руку на плечо. – Сделаем таким образом. Когда он появится дома, пусть мне позвонит… Впрочем, нет, пожалуй. Лучше ты позвони. Я с ним обязательно поговорю. Заодно и в гостях у вас наконец побываю. А то хороши друзья: уже три года не виделись, хоть и живем в одном городе… А всякие мысли, будто Зяблика кто-то преследует, выброси из головы. Это чушь!
Они поговорили еще немного, она поинтересовалась, как дети. Калинов поблагодарил, с удовольствием рассказал. Потом спохватился и спросил:
– А вы-то не сподобились за эти дни? Пора бы уж…
Она поджала губы, высокомерно вскинула подбородок.
– Зачем нам? Дети портят фигуру!
– Ну-ну, – сказал Калинов и замолчал.
Говорить было больше не о чем. Он проводил ее до ближайшей общественной джамп-кабины и вернулся обратно.
Что могло произойти с Зябликом, думал он. Не сошел же он, в самом деле, с ума! У работающих во Внеземелье психика – будь здоров! Слабых в космонавты врачи не пропустят, да и сам он медик… А может, все гораздо проще: нашел себе пассию в заоблачных высотах. Сказать правду – кишка тонка, – вот и разыгрывает перед Аллой комедию… Давно надо было детей завести! Нет, вбили себе в голову, что детей у внеземельщиков быть не должно, нечего, мол, мутантов плодить неизвестно в каком колене… Да, надо будет поговорить с парнем. Друг я ему или не друг? Сначала с ним, а потом и с Алькой. Фигура ей, видите ли, дороже… Пора бы и повзрослеть – десять лет уже женаты!
Он вспомнил, как стоял в сказочном лесу Дримленда, как Зяблик наводил на него арбалет, и улыбнулся. Что-то я сегодня излишне сентиментален, подумал он. Скорее бы вернулась Вита… А что понесло Игоря в Боливию? Может быть, дело связано с остатками наркомафии?.. Ерунда, конечно, – Зяблик и наркомафия, – но надо будет проверить. Береженого Бог бережет! Ведь каким-то образом наркотики во Внеземелье попадают…
Он вызвал Милбери и дал ему задание разыскать Крылова. Не спеша, не в ущерб другим заданиям.
Пятым и последним в списке стажеров был Тасиро Накаяма, Осака. Калинов откинулся на спинку кресла.
Итак, Зяблик находился в тридцать восьмом году на борту «Нахтигаля». Кого же он увидел в Павловском парке? И почему скрылся от жены?
Калинов вскочил и выбежал из кабинета. Милбери по-прежнему сидел за своим тейлором. Отдыхал парень от суеты обычных дней.
– Рэн! Я просил тебя разыскать мне Крылова.
Милбери сделал большие глаза:
– Но вы же сказали: по мере возможности, не в ущерб основной работе.
– Рэн! Я передумал, теперь это архисрочно!!! Обстоятельства изменились.
– Понял, шеф! – Милбери проникся. – Сейчас отыщем, шеф!
Калинов вернулся к себе, запросил адресные данные Джона Формена и Юргена Бойля. Ни тот ни другой информации о себе не блокировали, и ГИБ выдал все, что нужно, в течение полуминуты.
Сначала Калинов связался с Гамбургом. Домашний робот доложил ему, что Бойль отсутствует. Извините, герр, информации о своем местонахождении хозяин не оставлял, может быть, желаете что-нибудь передать хозяину, и так далее… Калинов попросил передать хозяину, чтобы тот позвонил по такому-то номеру, дело крайне важное, заранее благодарю, герр Бойль, и тому подобное…
Как только экран погас, он связался с Молтой, штат Огайо. Там работал автоответчик. Формен оказался дома, но он спал и собирался проснуться в половине восьмого. Калинов поблагодарил за информацию и, ничего не попросив передать, откланялся. Связавшись со Службой времени ГИБа, он определил, что раньше пятнадцати часов Москвы беспокоить Формена не стоит. И оставшиеся до этого момента два часа весьма неглупо было бы потратить на обед.
Формен ответил не сразу. Только через полминуты с дисплея на Калинова взглянул мрачный брюнет с полотенцем на шее. Волосы его были пострижены, как у большинства космонавтов, ежиком и имели натуральный вид. Серые глаза ничего не выражали.
Похоже, невелик ростом, подумал Калинов. Этакий сморчок занюханный… С ними всегда разговаривать сложно.
– Здравствуйте!
Формен кивнул, снял с шеи полотенце.
– Мое имя Калинов. Мне бы хотелось побеседовать с вами. Дело весьма срочное…
– Я вас не знаю, – поспешно проговорил Формен. – И не представляю, о чем бы мы могли беседовать.
В глазах его мелькнуло нечто, похожее на страх. Впрочем, продолжалось это лишь мгновение. Калинов понял, что Формен сейчас отключится, и сказал:
– Мне бы хотелось поговорить с вами о Стефане Андерсоне и Тасиро Накаяме.
Лицо Формена окаменело.
– Кто вы такой? – спросил он тихо.
Калинов почувствовал, что надо говорить правду, а то этот сморчок занюханный насторожится еще больше.
– Я сотрудник отдела аномалий Социологической комиссии, занимаюсь расследованием смерти Андерсона и Накаямы.
Формен чуть ожил, заморгал.
– Я вряд ли буду вам полезен!
– И тем не менее…
Формен молчал, погрузившись в мрачные размышления.
– Я бы убедительно просил… – сказал Калинов.
– Ну хорошо, – ответил наконец Формен. – Я согласен. Жду вас через два часа. В Колумбусе, в баре «Корона».
Наяву Формен оказался совсем другим. Занюханный сморчок превратился в высоченного мужчину, широкоплечего, еле помещающегося за столиком. Рука Калинова просто утонула в его огромной лапе. Вот только потухшие глаза резко контрастировали с внушительной фигурой.
Калинов огляделся. Бар в этот час пустовал. Было занято лишь несколько столиков. За ними сидели пожилые парочки, кланялись друг другу седыми одуванчикоподобными головами. В окна рвалось утреннее солнце: здесь было всего десять часов.
– Так что вы хотели от меня услышать?
– Расскажите об Андерсоне и Накаяме.
Формен оглянулся.
– Почему бы вам не воспользоваться анкетными материалами? – сказал он равнодушно.
– К сожалению, там лишь голая информация.
– А вас, значит, интересует информация, наряженная в праздничные одеяния?