Коронованный наемник (СИ) - "Serpent". Страница 197

…Леголас встряхнул головой, отгоняя от внутреннего взора недавнюю сцену. Да, это уже не было похоже на прежние помрачения, когда лихолесец не мог толком понять, что случилось в страшные скоротечные минуты ярости. Сейчас он понимал самого себя… или же не себя. Кого-то, кто, быть может, и не был им, но занимал полноправное место в его сущности и руководил им твердой и уверенной рукой. Орк больше не прятался, не бил исподтишка, не искал лазеек. Он поселился бок о бок с эльфом и умел совладать с ним куда быстрее, чем незадачливый захиревший Квенди успевал подумать о защите. Орк взял верх и более не собирался выпускать вожжи из когтистых рук.

Принц тяжело поднялся с пола. Все, тянуть дольше нельзя. Он всего на миг дрогнул, всего на секунду усомнился в своей правоте. И это едва не закончилось худшим из злодеяний, что может совершить безумная рука, ведомая изуродованным духом. Что может лучше доказать правильность избранного пути? Нет, он не пойдет к Сарну с позорной просьбой о смерти. Не переложит ответственность за свою беду на его плечи. Лишь сейчас он понял, как был слеп в своем эгоизме, готовый обречь верного друга вечно жить с его кровью на руках и холодным камнем преступления на сердце. Он не отступал доселе, не отступит и теперь.

Леголас сжал зубы, шагнул к своему ложу и подобрал с пола седельную суму, уже истрепанную в скитаниях и довольно неприглядную. Пошарил за подкладкой, рефлекторно вздрогнул, отдергивая руку. Но потом снова погрузил пальцы в грубосуконное нутро сумы и вытянул узорную мифриловую цепочку, на которой покачивался подаренный отцом амулет, снятый принцем в последнюю его ночь в Тон-Гарте. Несколько секунд Леголас пристально смотрел на игру каминного огня в гранях крохотного изумруда, а потом быстро и уверенно надел амулет на шею. Мифрил раскаленным кнутом впился в обнаженную кожу, подвеска коснулась груди, пронзив ее острой болью. Но Леголас лишь тихо провел ладонью по неласковому украшению. Он больше не станет малодушно его снимать. Он непременно свыкнется с физической мукой. Он навсегда сохранит его, как единственную память об отце и знак неизбывной любви к нему.

Леголас снова приложил к амулету ладонь и с силой впечатал его в кожу, словно намеренно усиливая боль. Он даже не простился с отцом. Даже не попросил толком прощения. Он сухо, скомкано и деловито потребовал от Гвадала увести его, изнемогая от страшного чувства, что орк, на миг заслоненный плечом эльфа, вот-вот снова вырвется вперед, и на сей раз кто знает, успеют ли его остановить. Вероятно, отцу так и не известно, чего стоил Леголасу этот короткий и постыдный спектакль.

Принц глухо застонал и сел на ложе, снова охватывая голову руками. Нельзя поддаваться слабости. Он знал это и прежде, а сейчас уверен – нельзя. Всего шаг назад – и один Моргот знает, кто расплатится жизнью за это секундное колебание. Да, он причинил отцу страшное горе и собирается причинить еще во сто крат худшее. Но отец прав. Он в первую очередь король. Он выстоит и быть может однажды поймет своего непутевого сына.

Резко поднявшись с ложа, Леголас снова взялся за суму, несколько секунд подержал ее в руках, словно обдумывая что-то, а потом бросил обратно на пол, двинулся к двери и постучал в толстые доски.

Вновь оказавшись в знакомом зале, король молча подошел к очагу и угрюмо уставился в огонь.

- Трандуил, – сухо окликнул его вошедший следом орк, – тебе нужен целитель. Если желаешь, напиши своему полковому лекарю, его доставят сюда в полной безопасности.

Но эльф только поморщился:

- К балрогам целителей, – безразлично ответил он, – у тебя наверняка есть кто-то, способный остановить кровь.

Сармагат помолчал.

- Ну что ж… – пробормотал он, снова открывая дверь.

Вскоре хмурый Таргис уже сноровисто накладывал на глубокую узкую рану повязку, иногда быстро и тревожно взглядывая на хозяина, а Трандуил, казалось, вовсе не замечал вассала и его манипуляций, погруженный в какие-то тяжелые мысли.

- Благодарствую, – обронил он, когда Таргис поднялся с колен. Варгер отвесил поклон и исчез. Трандуил же поднял глаза на орка.

- Я не послушал тебя, – ровно и задумчиво проговорил эльф, – ты был прав, я слишком занят разоблачением твоих козней, чтоб мыслить здраво. Отсюда все беды. Я ведь был уверен, что ты не намерен выпускать Леголаса из-под своего влияния, а потому и не хочешь, чтоб я его переубедил. Эру, я так и не возьму в толк, что сказал не так… Чем так рассердил его… Я совершенно его не понимаю.

Сармагат сел напротив и мрачно заглянул в пустой кувшин:

- Даже этой гадости нет? – проворчал он рассеянно, а потом устало потер лоб:

- Дело не в моем влиянии, Трандуил. Тебе нужно уяснить одно. Сам Леголас остался прежним, он все так же любит тебя и все так же предан Лихолесью. Но Леголас теперь не один. В нем живет вторая сущность, незнакомая тебе. Сущность сильная, злобная и жизнестойкая. Она зреет невероятно быстро. Мой орк набирал силу куда дольше, но я почти вдвое старше Леголаса и нраву был совсем другого. Этой сущности по душе завоеванная цитадель, Трандуил, и она не уступит своих позиций без боя. Леголас примирился с орком, и тот тоже перестал его терзать. Но ты своими уговорами и рассказами о доме разбередил задремавшего эльфа, и тот задумался, не рано ли сдался. Орк почуял опасность и атаковал того, кто, так сказать, пытался сбить Леголаса с толку. То есть, тебя.

Сармагат помолчал и хмуро заключил:

- В этом и заключается та самая опасность, которой ты пренебрегаешь. Ты все время ожидаешь, что Леголас примет правильное, разумное решение и попытается исцелиться. Но именно это решение может оказаться роковым для вас обоих. В отличие от тебя, Леголас это знает точно. Ведь он-то знаком с тварью, которую предстоит одолеть. Во время обряда же собственная воля, желания и резоны обоих не будут иметь никакой силы. Это схватка двух сущностей, двух начал, равнодушных к логике и меряющихся лишь силой.

Трандуил глубоко вздохнул, на миг прикрывая глаза, и Сармагат ощутил невольный укол сочувствия, столь безнадежным был этот вздох.

- Тебе стоило бы отдохнуть, – проворчал орк, – не представляю, сколько времени ты провел без сна.

Король слегка покачал головой:

- Мне было не до сна все эти дни. А теперь я тем более не смогу сомкнуть глаз.

- Неудивительно… – пробормотал орк куда-то в пространство и умолк. Его одолевало какое-то смутное чувство тревоги, словно он вышел из комнаты в середине важного разговора, не дослушав его, и упустил нечто существенное. Что же это?

Сармагат углубился в недавнюю сцену, перелистывая ее и ища подвох. Быть может, он зря преувеличивает? Вода проклятой Хельги надолго снимает приступы, сейчас Леголас в ясном рассудке, рядом охрана. Он потрясен, но он поймет, что отец не винит его. Но что-то все равно не давало вождю покоя.

- Трандуил, – негромко окликнул орк, оборачиваясь к лихолесцу, и тут же увидел, что король дремлет, обессиленно откинув голову на спинку кресла, а по бледному лицу и во сне пробегают тени каких-то тяжелых мыслей. Сармагат несколько секунд хмуро смотрел на эльфа, но будить его было ни к чему.

«Что за Моргот, – подумал орк, вытягивая ноги к очагу, – двадцать пять лет я мечтал о том, как рассчитаюсь с этим венценосцем и успокоюсь. А сейчас он спит в моем кресле, а я сижу и беспокоюсь о его сыне. Право, я ошибся со своим предназначением. Быть может, чем воевать и строить планы мести, стоило открыть сиротский приют?»

Время шло, Трандуил спал, то и дело что-то невнятно бормоча во сне и вздрагивая, а вождь все так же сидел у огня, погруженный в раздумья.

Громко постучали в дверь, и на пороге возник здоровенный часовой. Неловко отвесил Леголасу поклон и отступил назад, пропуская в комнату визитершу.

Камрин вошла, жестом отпустила часового, подождала, пока тот скроется за дверью и двинулась к принцу, торопливо поднявшемуся ей навстречу.

- Вы желали меня видеть, Леголас? – спросила она, но в приветливом тоне сквозило замешательство.