Война сердец (СИ) - "Darina Naar". Страница 267

— Вы сразу видать аристократка, — пришла к выводу санитарка. — Много вас тут ходит таких сердобольных. Да толку-то от вас? Вы ж ничего делать не умеете!

— Но я буду стараться, сеньора, — пролепетала Эстелла нежным голоском. Очень ей не хотелось отказываться от своих планов, поэтому она прикидывалась ангелом.

— А заболеть-то не боишься? — вопросила санитарка лукаво.

— Боюсь, — вздохнула Эстелла, опуская ресницы. В непокорной душе её уже начинала закипать досада. Какого чёрта эта тётка её допрашивает?

— А чего пришла тогда? Доброта прёт, того гляди из ушей полезет, так что ли? Или чего другого тебе тут надобно? — женщина скрестила руки на груди.

— Я только хочу помочь, сеньора, — промямлила Эстелла кротко, хоть и была готова надавать этой бабенции оплеух. — Меня пригласили дамы из Комитета Милосердия. А падре Антонио велит нам помогать страждущим.

— Какие прямо все милосердные, сил нету! Красотки да богачки так и жаждут помогать этим несчастным. Ага, знаю я, чего вы все тут ищите. Небось любовников своих, да чай мне от этого ни убыли, ни прибыли. Дело твоё, хочешь на больных поглядеть, поглядишь. Пошли, — санитарка махнула рукой, велев Эстелле идти за ней.

Они вошли в калитку, и у Эстеллы ноги подкосились: прямо у входа, на траве лежали люди. Кучи людей и в лохмотьях, и в богатых одеяниях, одутловатые, покрытые испариной, волдырями и язвами, с выпученными глазами и разинутыми ртами; синие, зелёные, жёлтые, бледные. Одни стонали и хрипели, другие бились в припадках, третьи едва дышали. Эстелла обкрутила ноги юбкой и пошла на цыпочках, чтобы никого не задеть. Это было проблематично — люди лежали вплотную друг к другу, как огромные рыбины в сетях рыбака.

— Местов нет больше в госпитале, вот и кладём их куда придётся, — пояснила санитарка.

— Они все помрут, все кто, попал сюда, обречены. Нам остаётся облегчать их страдания да молиться за их души. Тебя звать-то как?

— Эстелла, — пролепетала потрясённая Эстелла. Одной минуты ей хватило, чтобы понять: она тут в первый и в последний раз. При условии, что не найдёт Данте. Но лучше бы не нашла. Если Данте здесь, значит, он умирает. Нет-нет, только не это! Она украдкой зажмурилась, сдерживая слёзы.

— Меня донья Эдельмира звать, — представилась санитарка. — А ты чего такая бледная? Испужалась что ли? Э-э-эх, да какая ж из тебя помощница? Ты ж ведь в обморок того и гляди брякнешься.

Эстелла и донья Эдельмира миновали холл, где каменные стены были побелены известью, и очутились в коридоре. На полу и на лавках лежали умирающие — нельзя было и шагу ступить, чтобы не наткнуться на них. Полчища мух кружили над их измождёнными, бьющимися в лихорадке телами. Туда-сюда шныряли санитарки в таких же серых, как у доньи Эдельмиры, передниках. Они таскали вёдра и тазы с водой, обтирали больных губками, бинтовали их язвы, приносили травяные отвары, но это мало облегчало их муки. Повсюду слышались вопли, стоны, проклятия, и жуткая вонь ударила Эстелле в нос. Нечего было и думать, чтобы провести тут целый день. Она и часа не выдержит.

Пока они с доньей Эдельмирой шли по коридорам, Эстелла уже готова была запищать, как мышка в мышеловке, и санитарка это заметила.

— Э, нет! Такая сестра милосердия нам не нужна. Пожалуй, мне придётся таскать нашатырь тебе, а не за больными следить. Ну что за наказание эти избалованные аристократки, в самом деле?! Вот что, давай-ка ты посидишь тут, — донья Эдельмира втолкнула Эстеллу в какое-то помещение. Это была выбеленная известью длинная и узкая комната. Больных здесь не наблюдалось, а деревянные столы и полки были уставлены пузырьками с каплями, настоями, отварами и мазями; хирургические скальпели для ампутации конечностей поблёскивали на солнце, бившем в кривые окна.

— Это хозяйственная комната, тут хранятся лекарства. Будешь тут сидеть, — решила донья Эдельмира. — Питьё по чашкам будешь разливать, воду греть, бинты да полотенца кипятить и скатывать. К больным не пущу. А то ещё в обморок хлопнешься прям на них. Ну что, согласная?

Эстелла кивнула. Такая работа больше её устраивала, нежели хождение около чумных. Донья Эдельмира дала девушке огромный передник, который был ей не по размеру. Пришлось обкрутить его вокруг себя дважды. Санитарка вручила Эстелле четыре корзины тряпок — их надо было разорвать на бинты, затем прокипятить, высушить чугунными утюгом, подогреваемым от печки, что стояла в нише, и скатать.

Надев перчатки и прикрыв лицо пропитанной воском тряпкой, Эстелла разложила по плошкам травы и подожгла их, чтобы обеззаразить воздух. И принялась рвать тряпки. Но её холёных ручек надолго не хватило — уже через полчаса они адски заныли. Но девушка не сдавалась. Подумаешь, мозоли натрёт. Надо узнать есть тут Данте или нет.

Через два часа явились доктора и госпиталь ожил. Донья Эдельмира вышла, и Эстелла тут же отставила утюг, которым она утюжила бинты. Подойдя к окну, она вгляделась в горизонт, мечтая отсюда сбежать.

В обед донья Эдельмира принесла еду: кукурузную похлёбку, булочки и матэ, но Эстелле кусок в горло не лез — ей казалось, что вся еда тоже заражена чумой.

Наконец, у Эстеллы появилась напарница — молчаливая молодая особа по имени Грисельда. Эстелла с превеликим удовольствием скинула на неё всю работу по глажке и скатыванию бинтов, а сама ушла. Надо обойти госпиталь и поискать Данте — это единственное, что её интересует.

Больные тянули к Эстелле руки, просили воды, лекарств, но она не испытывала жалости, только омерзение. Обходя палату за палатой, коридор за коридором, Эстелла вглядывалась и вглядывалась в лица больных. Но Данте среди них не было. Так слонялась она по госпиталю до вечера, пока её не начало тошнить.

Изучив весь госпиталь и так и не найдя Данте, Эстелла испытывала и облегчение, и усталость. Всё, баста, пора домой! Она направилась на выход, но тут её схватил под локоть какой-то человек. Он был одет в кожаный костюм, закрытый до горла, а также плащ, перчатки и маску. Наверное, это чумной доктор. Эстелла знала, что такие доктора, специализирующиеся на лечении чумы, холеры, оспы и прочих смертельных болезней, носят защитные костюмы.

— Вы санитарка? — спросил он грубым голосом.

— Ну да...

— Тогда почему вы ничего не делаете? Ну-ка немедленно оботрите губкой вон того больного, — приказал доктор, ткнув пальцем в угол, где лежал человек, весь покрытый язвами. — Видите, над ним мухи кружат.

— Что-о? Он же чумной! — возмутилась Эстелла. — Поглядите, он весь в язвах. Я не буду к нему прикасаться!

— Это что ещё за новости?! — рявкнул доктор. — Бездельниц тут понабрали! А ну-ка быстро за работу!

— Не смейте так со мной разговаривать, я маркиза! — Эстелла от обиды чуть не лопнула.

— Да мне плевать кто вы такая, хоть королева! — отрезал доктор. — Пришли работать, так работайте!

— Ну всё, с меня хватит! — одним движением Эстелла сорвала передник санитарки и швырнула его в доктора. — Работайте сами, а я ухожу!

Она кинулась прочь, перепрыгивая через больных.

— А ну-ка вернись! Видимо, твой муж давно тебя не порол! Ремень по тебе плачет! — выкрикнул доктор.

— Иди к чёрту, докторишка! Сначала научись обращаться с дамами, а потом открывай рот! Хам!

Добежав до выхода, Эстелла толкнула тяжёлую дубовую дверь и оказалась на улице. Миновав дворик, выскочила за калитку, сняла тряпку с лица и облегчённо втянула носом свежий воздух. Наконец-то! Какая же она дура! И чего она сюда припёрлась? Данте тут всё равно нет. И слава богу! Весь день на ногах, руки отваливаются — наверняка на них теперь мозоли. А эта донья Эдельмира помыкала ею как служанкой. А этот невоспитанный доктор посмел её оскорблять. Да кончика носа её больше тут не будет! Она маркиза, чёрт возьми!

Выбежав на мостовую, Эстелла стала ловить экипаж.

— Эстелла! Эсти! — услышала она оклик.

Эстелла обернулась. Сантана, в рыжем платье и рыжей шляпке, идя ей навстречу, махала рукой.

— Я тебя ещё издали приметила. Ты откуда тут взялась? — радостно воскликнула она.