…Или право имею… Лучшие из худших - 2 (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 15

В деревню на грузовике приехал десяток «западенцев» - западных украинцев. За едой, самогоном, развлечениями – подальше от начальства… Кто то из местных полицаев видимо сказал, что у одной из жительниц внучка ушла в партизаны. Они и пришли всей толпой: и местные и приезжие… Сначала просто спрашивали, потом стали ругаться: местный командир полицаев не разрешал ее трогать, а пришлые, распаленные самогонкой решили ее допросить. Старшего избили, закрыли в подвале сельсовета, а сами вернулись обратно. Что они там делали соседи не видели, но женщина кричала долго и страшно… Потом замолкла…Со смехом и шутками они выволокли ее на улицу и прибили гвоздями к воротам…У Архипа сел голос: по гвоздю в руки и один… он помолчал и выдавил из себя – в лоб… Катя рванулась из комнаты, но я ее поймал.

– Тихо девочка, тихо … Успокойся. Для мести нам нужен холодный рассудок. Гнев – наш противник. Успокоилась ? Она кивнула. - Мы сейчас пойдем и накажем их всех ! Катя вскинула голову – Накажем – эхом повторила она. ВСЕХ ! Я проверил сознание соседей – они искренне горевали… Мы вышли из хаты.

- У дома наверняка стоит охрана. Я ее уберу, потом заходим и убиваем всех, кроме старшего «западенца» - мне с ним поговорить охота. Наверти глушитель на пистолет. – Я их всех ножом зарежу – зашипела Морозова. Я посмотрел ей в глаза. – Хорошо – забормотала она.

– Катюша: ты мне очень нужна и дорога, поэтому делай что я сказал: в левую пистолет – в правую нож ! Она сразу повеселела – Принято командир. – Как войдем, все по моей команде и чтоб никто не выстрелил. – Не успеют – хищно оскалилась она. Я ушел в невидимость и прыгнул прямо к одному из охранявших крыльцо. Ладонь на рот, удар в почку сзади с проворотом, удар в сердце, толчок в сторону, на ступеньки, чтобы не гремел и прыжок к второму. Удар стволом в горло, ножом в сердце и подхватить – шум нам ни к чему. Вдвоем тихо поднялись по ступенькам в открытую дверь.

– По краешку – шепнул я Кате. Гуляли в трех комнатах. В дальней, я так думаю – командиры…Туда я и направился. Подкрался к двери и махнул Морозовой и проскользнул в приоткрытую дверь. И понеслась душа в рай, тело в милицию… Ствол в левой - «вишня» в правой: тычок стволом, мах ножом, удар, мах, мах, еще мах. Семеро трупов и один старший. Руку на лоб – спать и прыжок во вторую комнату. Там гулянка продолжается, но пара полицаев что то почувствовала, потянулась за оружием. Поздно… Невидимый смерч пронесся по комнате. Дикая ярость вырвалась из глубин и пошла собирать кровавую жатву. Смертельный пируэт закончился у двери: я выскользнул в коридор – как там Катя ? Она вылетела из комнаты и метнулась к второй комнате, но увидела меня и остановилась..

– Уже все ? – жалобно протянула она. Сходи в подвал - там ваш старший сидит… Сам я направился к старшему «западенцу». Мне не нужно было его будить: руку на голову и я знаю все, что знает он. Руки за спину, связать кисти, кисти к лопатками, оборот веревки вокруг шеи. Встряхнул и поставил его на ноги. – Пошли родной, с тобой поговорить желают – толкнул я его к двери. Он шагнул к двери и чуть не упал. Конечно: не очень то пошагаешь, а тем более побегаешь, в разрезанных от голенища до носков сапогах. Тем более я взялся за веревку: чуть дернешься и горло пережато… Спустились по ступенькам. Внизу стояли двое: Катя и бледный как смерть полицай. Я услышал:

– Хоть ты гад и предатель, но ты заступился за мою бабушку. Поэтому живи, как совесть позволит… Это он ? – спросила Морозова вытягивая нож из ножен. – Ты хочешь его просто убить ? – поинтересовался я. – Он достоин лучшего ! Чем ближе мы подходили к воротам бабушкиного дома, тем хуже мне становилось. Я многое видел и многое повидал, но такое ?! На теле женщины не было целого места: синяки, ушибы, клочки кожи и лохмотья мяса … И гвозди двухсотки в руках и во лбу…Катерина застыла изваянием - по щекам текли слезы, губы тряслись и что то шептали… Рванулась к женщине, схватила ладонями за голову.

– Бабушка, бабушка – закричала она. Женщина вдруг раскрыла глаза. – Катенька… - прохрипела она. Морозова вдруг дернулась, как от удара током. Глаза бабушки закрылись с последним вздохом. Я сшиб на землю старшака.

– ЗИМА ! – рявкнул я - сторожи этого, но ничего ему не делай – он за все ответит сполна ! Подошел к распятой женщине, положил ладони на голову, пустил реаниматоров. Бесполезно ! Она мертва уже давно…Ухватился за гвоздь во лбу и выдернул. Голова упала на грудь. Выдернул гвозди с ладоней и придержал сползающее тело, бережно опустив его на землю.

– Соседи – негромко позвал я. От крыльца отделились две фигуры. – Батюшки светы – ахнула женщина, а мужчина выдохнул какое то ругательство. – Похороните по - человечески – попросил я. – Не сомневайся командир, похороним. – А сейчас займемся этим… Я поднял его и повел к сельсовету. По дороге выдернул из чьего то забора нетолстую жердину. Доведя его до сельсовета огляделся. Морозова шла за мной, как лунатик: молча и без эмоций.

– Выкопай ножом яму глубиной с полметра и круглую, чтобы жердь вошла, но не болталась… Задание из разряда невозможных, но пусть уж лучше старается, чем вот так переживает. Она начала копать, а я – затачивать конец на острие. Я закончил раньше Кати – Ну что ты там копаешься – заворчал я.

– Не получается – пожаловалась она – слишком узкая – рука не пролазит… Ладно - сжалился я – сделай чуть пошире… Огляделся по сторонам – вот то что нужно. В полуметре от острия примотал шнуром перекладину. – Ну что там ? – Еще немного… Я заглянул в ямку – сойдет…

- Посторожи его. Зашел в здание, нашел кусок фанеры, написал на нем на двух языках: За каждого убитого мирного жителя будет убито тридцать и командир, отдавший приказ. Спецназ СССР. Прихватив написанное вернулся к полицаю. Затем еще одним шнуром – у меня их много в разгрузке - не меньше десятка – связал лодыжки и еще одним – колени. Повернул старшака на бок. Он наконец догадался что его ждет и забился, как в припадке.

- Придержи его – крикнул я Катерине. Та навалилась на него с боку, глядя - что же я надумал. Кол с перекладиной просунул спереди связаных лодыжек, между ними и связанными коленями; ножом распорол штаны сзади и загнал острие в зад. Надавил сильнее. Старшак заорал от боли.

– А ей не больно было ? – спросил я и нажал еще. Дикий крик прорезал тишину. – Потерпи любезный - сейчас будет еще немножко больно – успокоил я его. Подхватив под мышки я рванул его вверх, вставил кол в дыру в земле и отпустил старшака. Новый ДИКИЙ крик боли пронзил тишину.

- Теперь ты знаешь, что чувствовали те, кого ты пытал – сообщил я ему новость, хотя он меня пожалуй и не слышал – тело сползло до самой перекладины и задергалось в судорогах боли. – Посиди, подумай - в чем ты был неправ… Даже квелую Морозову шокировал вид сидящего на колу человека. Она переводила дикий взгляд с него на меня.

– Вот теперь он получил то, что заслужил… Это были последние слова, которые она услышала. Потеряв сознание, Катерина рухнула на землю. Я прислонил табличку к колу, подхватил девушку на руки и зашагал к лесу. Прыжок и я с Катей на руках выхожу к ее палатке. Меня увидел кто то из бойцов, но для меня это было не важно. Откинув полог зашел в палатку и положил Морозову на кровать. Жуткое зрелище – вся в крови: и лицо и руки и одежда и волосы… Да и я наверное не лучше… Вышел из палатки и зашел в медблок: немая картина – явление командира народу…

- Наташа – возьми кого - нибудь, иди к себе - там спит Морозова. Снимите с нее все, только осторожно – не разбудите. Все снятое ночью сжечь – ты отвечаешь. Сходи на склад, возьми полный комплект – скажи старшине я приказал выдать. Размеры у него есть. Все ясно ? Та закивала…

- А что случилось, товарищ командир ? – пришла в себя Олеся. – Тебе так хочется знать – зарычал я уставившись на нее. Ярость стала подниматься из глубин. Та что то пискнула. – Не суй свой нос куда не просят, поняла ? Трясущаяся от страха Олеся часто закивала.

- Еще раз услышу подобный вопрос выгоню нахрен ! – рыкнул я и вышел. У командирской палатки толпились бойцы. Когда я подошел от них отделился Сергей.