…Или право имею… Лучшие из худших - 2 (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 47

- Ты была моим лучшим товарищем, я скажу даже больше тебе…

Ты была мне последним пристанищем в моей злой и беспутной судьбе

И хоть был я гулящим и ветреным - лишь с тобой, лишь с тобою одной.

Отогрелся я сердцем ослепленным и оттаял оглохшей душой… Посмотрел на Лешего и запел припев:

Ах, как я искренне любил тебя за блеск твоих зеленых глаз

Не уходи моя любимая, и жизнь наладится у нас…

И пусть ресницы твои мокрые, ты ведь не плачешь у меня…

То просто дождь стучит за стеклами, переживает как и я…

У Василины слезы на глазах, а Леший еле сдерживается… Я залихватски заиграл проигрыш. Леший вскочил, швырнул на землю кепку, пустился в пляс. Василина легко, словно птица взмыла от скамейки и притопывая, танцуя потрясающе легко и красиво, двинулась к Лешему. Проигрыш заканчивался, но я повторил его еще раз, а закончив, повернулся к ним, стоявшим рядом и глядевших друг на друга и запел второй куплет:

- Я открылся тебе и доверился, не тая недостатков в лице…

Я ж не просто любил: я надеялся - до любить и допеть до конца…

До страдать, как бог даст, до печалиться и оплаканным грохнуться вниз.

Не спеши отрекаться и каяться - не спеши уходить, оглянись…

Запел припев. А они стояли молча, взявшись за руки и глядели друг на друга и лица их словно светились какой то внутренней радостью. Такое только под силу тем, кто много прожили, много повидали и научились ценить такие радости сегодня, сейчас… Закончилась песня, они сели рядышком, не отрывая рук и посмотрели на меня чистым, ясным взглядом.

– Спой что - нибудь еще – негромко попросила Василина. Я встал. – Я считаю, что такую песню надо петь стоя ! Чистый звонкий голос солиста « Песняров » поплыл над поляной:

Белый аист летит, над белесым Полесьем летит…

Белорусский мотив в песне вереска в песне ракит.

Все земля приняла – голос мой наливался силой – и заботу и ласку и пламя.

Полыхал над землей небосвод, как багровое знамя …

Молодость моя – Белоруссия.

Песни партизан, сосны да туман.

Песни партизан, алая заря.

Молодость моя – Белоруссия…

Начал второй куплет - встала Екатерина, за ней Мария, встал Стрельченко и его дочь Юлия, встала Олеся и еще несколько десятков человек – встали белорусы и запели со мной припев: сначала как то робко – не все слова запомнили, но припев третьего куплета пели уже во весь голос. Вставали остальные и хотя не пели – отдавали дань уважения тому месту, где они сейчас были и главное – жили и били врага ! Отзвучали последние слова, затихли последние аккорды. Со второго ряда, раздвинув сидящих, ко мне вышел Стрельченко: слезы на глазах, губы подрагивают:

– Спасибо, товарищ командир – никогда этого не забуду - внукам своим рассказывать буду про этот вечер и про моего командира… Вот тут уже у меня навернулись слезы. Мы обнялись. Подошла Морозова. На глазах слезы, сама такая счастливая. Прижалась – я тоже буду детям и внукам рассказывать… А сама в глаза смотрит… Потом была песня "Мой адрес Советский Союз", "Надежда", "Весна на Заречной улице" , "Главное, что есть ты у меня… из Любе". Пора заканчивать – надо отдохнуть перед операцией. И, на последок. Я встал, загремели басы, запели струны грозно и торжественно:

Вставай страна огромная, вставай на смертный бой. Бойцы стали вскакивать:

С фашистской силой темною, с проклятою ордой. Лица стали строгими, жесткими, кулаки сжались…

Пусть ярость благородная вскипает как волна.

Идет война народная Священная война ! На втором припеве пели уже все – глаза горели гневом и яростью !

Закончилась песня, а бойцы стояли, не садились… - Так – негромко произнес я. - Всем отбой, кто участвует в операции подьем в 3.00, построение в 3.20, выход в 3.30. Все необходимое подготовить и проверить с вечера. Остальным быть готовым к оказанию помощи. Медикам подьем в 4.00. В 4.30 быть готовыми к приему раненых. Разойдитесь… У землянки меня остановила Ольга.

– Зачем ты со мной так ? (Весь концерт я на нее даже не глянул,а если пел для кого то из девушек, то ее в их числе не было). – А зачем ты со мной так ? Я на тебя не обижаюсь и понимаю твой поступок, который можно назвать одним словом – подстава ! Понимаю, но принять не могу. И скажу тебе одну мудрую восточную пословицу: Стрела пущенная тобой обогнет земной шар и ударит тебе в спину ! Подумай на этим… И повернувшись пошел к себе в землянку. Впереди меня ждала ВОЙСКОВАЯ ОПЕРАЦИЯ…

14 мехкорпус отошел сначала к г. Лунец, затем выбитый оттуда отошел к Микашевичам, затем к Жидковичам, а вот теперь отходил к Копцевичам (штаб, снабжение, медсанбат, резервный полк, несколько танков БТ) вдоль железной дороги, оставив в заслоне в 6 километрах восточнее Жидковичей, занятых немцами, у моста на притоке Припяти 22ю танковую дивизию генерал-майора Пуганова – вернее ее костяк; остатки 205 мех.дивизии справа и остатки 6й стрелковой слева, закрепившихся на восточной стороне притока. Дивизии – это громко сказано. Если наберется полтора полка, то это уже хорошо… Они давно были бы рассеяны, но немцев сдерживала 22я танковая, воевавшая по моим рекомендациям генералу. Завтра ей наверняка придет конец. Достал немцев генерал ! Мало того, что воюет с ними их же оружием: танками, Ганомагами, пулеметами, так еще и не разбегается… Против 14 корпуса и лично против 22й танковой был направлен 35 армейский корпус – тоже изрядно потрепанный в боях, но имеющий достаточно сил, для того, чтобы вытащить наконец эту занозу из тела немецкого организма, именуемого вермахтом… План был прост до изумления, но именно такие удаются чаще всего, если не проваливаются в самом начале. Против 22ой танковой (имеющей 6 танков БТ) выставлена 45 моторизованная дивизия, усиленная неполным батальоном танков, ротой самоходных "Гадюк – Штук". Главный удар по центру: самому сильному – 22й. Фланговые охваты не получатся – дивизия не раз показывала способность выходить из окружения с малыми потерями. Одна Береза – Картузсская чего стоила… Поэтому налет авиации двумя звеньями; арт.налет двумя батареями тяжелых орудий на полчаса, а потом вперед пойдут "Штуки", танки с Ганомагами и полк прорыва из двух батальонов. Еще один в резерве. На участках 6ой и 205ой беспокоящий огонь. После прорыва немцы расходятся в стороны клиньями, окружая эти дивизии, громя их и загоняя в леса и болота… Красиво, ничего не скажешь. Командный пункт штурмового полка располагался чуть позади ударной группы; ком.пункт 45й дивизии и резерв – в Жидковичах; штаб корпуса – временно в Микашевичах, в 30 километрах от Жидковичей. И все бы хорошо, да маленький нюансик – я решил помочь генералу. Пора нам уже в серьезных делах себя испытать: не вечно же из засад бить…

В 3.00 запищал будильник. Встал, вышел, умылся в личном умывальнике – привилегия командира… В 3.10 был на пункте сбора. Подошла Морозова – Быстро ты ! – Так нищему собраться – только подпоясаться – промолвила она зевая.

– Иди, нищая, готовь подразделение… В 3.20 построение. Я был краток – Бойцы ! Сегодня у нас первая полноценная операция. Сегодня мы увидим – готовы ли мы к сшибке с врагом ! Первыми идут "Тени". Будьте внимательны, не проморгайте какого - нибудь засранца… А то он посидит в позе орла, понаблюдает, да и поднимет тревогу. А наши действия: неожиданность, внезапность, быстрота. И главное – ТИШИНА ! Пленных не брать, контроль обязателен. Группы "Тени" - ко мне ! В группе 4 человека – два наблюдателя, пулеметчик и автоматчик. Цепляю первую и к батарее 150мм полевых гаубиц, вторую к батарее 105мм пушек, разнесенных по флангам участка наступления и находящихся в 3х километрах от линии фронта - считай в тылу. Две группы – к экипажам танков и к самим танкам. Еще – к ударному батальону перед разрушенным мостом, к саперам – наводчикам моста через реку и второму ударному батальону, стоящему за первым. В операции задействовал шесть взводов: ОДИНА, ГЕРТА, ЗЯМЫ, БИБА, ПТИЦЫ (Cиницын Андрей - капитан пехотинец из окруженцев) и ЗВЕРЯ (Зверев Константин – старший лейтенант разведроты, из пленных, получивший позывной за зверское отношение в подготовке, в первую очередь к себе). И Морозова с отделением в 10 человек. Во взводе 35 человек. Плюс 10 снайперских пар во главе с ИВАНОМ. Не много на неполную дивизию… Только мы воюем не числом, а умением. И совершенными снаряжением (тепловизоры у Теней, снайперов и основной группы, приборы ночного наблюдения), подготовкой и оружием (бесшумные ВСК, Стечкины с глушителем и пистолетами ПБС). И помощью дворфов… По взводу с двумя снайперскими парами отправил на батареи пушек и гаубиц. Четыре взвода - на уничтожение второго ударного батальона разместившегося прямо в палатках по десять человек. Начать решил с него, так как он расположился в тылу между батареями, а значит в относительной "безопасности"… Такова психология человека и немцы не исключение. 150 бойцов спецназа на четыреста немцев плюс внезапность – хорошие шансы на успех ! Все пошло как по нотам: батареи захватили без звука. С батальоном провозились: крайние палатки уничтожили быстро, а потом тактика пошла такая – пятерка готовится ворваться в палатку, вторая готовится и держит на прицеле палатку рядом. Я сканирую настроение спящих и гашу, если возникнут попытки к пробуждению. Пятерка неслышно скользит внутрь, огонь из Стечкиных с новейшим глушителем, а я уже сканирую следующую палатку… Вот так прошлись словно гребнем по размещению, не оставив в живых никого ! Были и накладки, но обошлось: из двух палаток в разных местах вышли два «зассанца, или засранца» - теперь неважно. Хорошо по краям каждой палатки разместили по два сильных бойца: вышел немец, ему на шею удавку, разворот к нему спиной и на спину и от палатки… А второй ноги держит, чтобы не шумел. Когда зачистили – плавно перешли к первому ударному батальону. А взводы с батарей перебросил на танковые экипажи. Там на 150 человек – семьдесят наших… Сам я навестил командира полка. Взял все начальство тепленькими, в постелях, кроме часовых, конечно. Доложили о захвате танков и уничтожении экипажей. Механиков, размещавшихся отдельно, взяли живыми. Затем я всех теней и взвод Зверева бросил на саперов. И там без стрельбы – взяли всех сонными и живыми. Здесь и не удивительно – 35 бойцов на сорок саперов. Теперь все шесть взводов, теней и снайперов и мое отделение бросил на первый батальон уже без моей подстраховки. Сам стал зачищать пулеметные доты, числом шесть. Прыжок внутрь и огонь на поражение. Первым дежурного – наблюдателя. Никаких сложностей – ПНВ (прибор ночного видения) отлично показывает в темноте кто где. Было несколько шумов, но на операцию это уже не повлияло – уничтожили всех ! Я прыгнул к генералу, а по два взвода разошлись вправо и влево для уничтожения немцев, стоящих против остатков механизированных и стрелковых дивизий. Там стояло по два батальона 50-60% наполнения, батарея 105мм орудий и по 6 танков Т-II. Основное – это живая сила. Ими займемся позднее. Пуганов уже ждал… Все сделали как и договорились. Пехота переправлялась на подручных средствах на тот берег. Помогли и немецкие лодки – все пустили на переправу. Саперы, вместе с немцами, под бдительной охраной стали восстанавливать разрушенный мост. Немчура вначале пыталась показать гонор, но я им показал наш, спецназовский: перед их строем перерезал горло троим упрямцам, кричавшим о правах военнопленных. И обещал сохранить жизнь и хорошее содержание в плену тем, кто будет работать хорошо. Правда еще одного, хитромудрого, моему бойцу пришлось пристрелить при попытке уплыть по реке – пуля догнала… Находившимся у Пуганова комдивам обьяснил, что им нужно будет делать: с рассветом переправиться на тот берег и атаковать немцев. Мы поможем. Комдив мех.дивизии отказался, мотивируя отказ тем, что не имеет соответствующего приказа от своего начальства. Комдив стрелковой дивизии посмотрел на Пуганова, на меня