По воле богов (СИ) - Григорьева Юлия. Страница 41
и мысли разные внушает.
Так поспешим, мой друг.
Спи с миром, Нерил.
Арман подал руку Бонивалю, и тот поднялся, не отказываясь от помощи. Ему все еще было нехорошо. И в лицо молодого князя юноша рискнул взглянуть только на улице. На щеках Армана играл легкий румянец от выпитого вина, глаза поблескивали, и Бони совсем успокоился, спеша забыть свое видение и изгнать с души неприятный осадок.
Молодые люди вернулись в город. Арман свернул на улицу, названную именем его деда, скользнул между домами и остановился перед дверью знакомого мага. Бониваль стоял за спиной друга, не спрашивая, зачем они сюда пришли. Никто не спешил открывать, и князь постучал снова, уже более настойчиво и зло.
- Мой князь, Ирган уехал.
Друзья одновременно обернулись. За ними стояла сухенькая старушонка, раскрыв в неприятной улыбке беззубый рот. Но Арман учтиво поклонился женщине.
- Недолго ли, не знаешь, мать?
Она пожала худенькими плечами.
- Откуда ж мне, старухе, знать?
Но нет его уже три дня.
- Все ополчилось на меня!
Ирган единственный помочь мне мог.
Скажи мне, Бони, отчего наш мир жесток?!
Князь поблагодарил старуху и побрел прочь. Бониваль догнал его и пристроился рядом. Он уже понял, зачем Арману был нужен именно этот маг. Когда-то Ирган выстроил портал в земли матери юного князя. Нравился ему синеглазый мальчишка, и маг любил его, как сына. Он помогал друзьям время от времени, как и в их проделках, так и в проблемах. И все это делал по дружбе. К тому же, он был единственным, кто открыл бы Арману быстрый доступ на земли вампиров. Возможно, помог бы и вызволить юную супругу князя. Но именно сейчас, когда его помощь была по-настоящему необходима юноше, маг исчез.
- И снова перст Судьбы?
Как бы невзначай спросил Бони, но Арман зло отмахнулся.
- Скорей, ее издевка.
И как все рассчитала ловко.
Чем больше нам преград, тем крепче счастье.
В разлуке закаляются сердца.
Ах, если б не предательство отца!
О, если бы ты, Бони, знал,
как упоительна ее улыбка,
сиянье глаз и нежность губ.
И будет проклят тот мерзавец, что быть посмеет с нею груб!
А будут, Бони, слышишь, друг?
Они жену мою обидят,
но кровососы не предвидят,
как мстителен ее супруг.
За каждую ее слезинку, они заплатят по счетам.
И выплатить мне ссуду эту, от них потребую я сам.
И он стремительно направился во дворец.
- С ума ты сходишь! Стой, Арман!
Как ты сказал - вся жизнь туман?
Тебе достался самый мутный.
Арман постой!
Бониваль покачал головой и поспешил догнать друга.
* * *
Во дворце главы клана вампиров сверкнул портал. Лорд Одариан больше не сдерживал своей ярости, он наотмашь ударил дочь, и Эль, отлетела от него, запуталась в простыне, в которую была завернута и растянулась на полу. Отец стремительно пересек комнату и склонился над ней. Его глаза пылали раскаленными углями.
- Неблагодарная Эльмина,
отцу и клану изменила.
Ты предала меня!
Прошипел он, и девушка вскинула голову, отвечая отцу холодным взглядом.
- О, нет, отец. Не я тебя,
а ты меня предал.
Там, на турнире, тебя не волновало предательство кузена,
а лишь моя измена.
А я не предала, не изменила,
отец, я просто полюбила!
Любовь даруется богами,
не нам судить,
кем увлекаться, а кого любить.
- Молчи, презренная,
мне тошно слушать эти сопли!
И можешь изойти на вопли,
но ты получишь воздаянье.
В твоих глазах не вижу покаянье.
Решенье принимаю я!
Внимай с пристрастием, Эльмина.
Итак, с сегодняшнего дня избрал тебе я мужа.
И можешь затыкать ты уши,
но Ройх твой муж, а ты ему жена.
- Мой муж Арман!
А Ройх пускай катится к Дорне.
- Он сам тебя накажет за обман.
Или на ложе ты взойдешь, или отправит к дворне.
- Как я взойду на ложе, лорд,
когда меня Луна венчала,
и мужем мне она признала
не Ройха, а Армана?
О, нет, от этого дурмана
я не избавлюсь никогда.
Пусть знают все, обряд свершился,
и муж для Эль определился,
свидетель мой Кровавая Луна.
- А это не моя уже проблема.
Пускай ее твой муж решает.
А мне плевать, кто пострадает.
Сей доблестный вампир по-прежнему пылает страстью.
Ты стало для него напастью,
Эльмина, ты его кумир.
- Чтоб провалился этот мир!
- Рени!
Послышался стук бегущих копыт, и в зал ворвалась Рени. Бесовка ахнула и бросилась к лежащей на полу хозяйке.
- Оденешь госпожу, и вы пойдете к Ройху.
Служить отныне будешь там.
И эта милость от меня последней будет вам.
- Отец, услышь!
Ведь мать мою ты любишь сам!
За что тогда меня караешь?
Зачем от мужа отрываешь?
Верни меня ему, отец.
- Я все сказал,
идешь ты к Ройху во дворец.
Лорд Одариан развернулся и покинул зал. Эль в бессильной ярости взглянула на бесовку, но та лишь сочувственно вздохнула. Она помогла вампирше встать, и девушки направились в покои Эльмины. Девушка вышла из зала с гордо поднятой головой, не обращая внимания ни на любопытные взгляды бесов, ни на презрительные взгляды других вампиров.
Уже умывшись и одевшись, Эль подошла к зеркалу и некоторое время смотрела в отражение, надеясь, что Арман сейчас появится, и она сможет рассказать о наказании, придуманном ее отцом. Но зеркало к немым мольбам вампирши осталось глухо. Эль растерянно взглянула на Рени, затем решительно поджала губы и направилась в покои матери.
- Куда вы, госпожа?
- Я мать хочу увидеть.
Ведь всякое быть может,
и мне она, как мать, поможет.
Мать была у себя. Она стояла у окна и задумчиво смотрела на улицу. Обернувшись, вампирша несколько мгновений взирала на дочь, застывшую в дверях.
- Кровавых, мать.
- Кровавых, дочь. Чем я могу тебе помочь?
Эльмина все так же решительно приблизилась к ней и встала на колени.
- Да, я за помощью пришла.
И ты понять меня должна.
Мать, я люблю мужчину...
- Минуту помолчи, Эльмина.
Решение отца я знаю,
его всецело разделяю.
Не может человек тебе супругом стать,
и как порядочная дочь, ты слушай свою мать.