Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 100

«Станет ли Красная Маска преследовать? Если да, то мои потери будут тяжелыми – но на равнине я нанесу ответный удар. Посмотрим, как его кости запылают!»

Она услышала грохот новых фургонов, на этот раз справа. «У меня еще есть преимущество…» – Сигнал ко всеобщему отступлению!

Заревели рога.

Но сзади раздались крики: – Нападение на обоз!… Атака…

– Тихо! Думаете, Эдур не сумеют справиться? – Она молилась, чтобы Брол Хандар действительно сумел. «Без припасов военной кампании конец. Без припасов мы до Дрены не доберемся. Спаси Странник, меня перехитрили на каждом этапе…»

Сзади раздался шум, не уступающий грохоту из долины. Ощутив тошнотворный ужас, она развернула коня и поскакала назад, мимо платформы сигнальщиков.

Оставшиеся подразделения резерва поворачивались кругом. Она увидела между двух каре офицера и пришпорила коня, спеша к нему.

– Что там такое, во имя Странника?! – вопросила она. Далекие крики, вонь дыма, громыханье…

Повернутое к ней лицо под шлемом было бледным. – Демоны, Атрипреда! Маги преследуют их…

– Что они делают? Отозвать, черт подери! Немедленно отозвать!

Брол Хандар неуклюже восседал на коне в компании восьми вождей – арапаев, четырех ведунов и к’риснана из Ден-Рафа. Две тысячи пеших солдат – в терминах Летера они определялись как средняя и легкая пехота – были соединены в восемь отрядов. Они надели доспехи, взяли оружие и были готовы выступить в бой по первому слову.

Обозный лагерь раскинулся по большому, невысокому холму в пятистах шагах к западу. Еще дальше толклись в загоне тягловые животные, над ними плыл дымок кизячных костров и клубилась пыль. Смотритель видел на ближнем краю лагеря госпитальные палатки – брезент блестел в ярком утреннем свете. Над другим холмом, что к северу, кружили два ястреба или орла. Небо над ними было пустым; синева медленно выцветала, ведь солнце карабкалось все выше.

Бабочки порхали над крошечными желтыми цветками – их крылья не отличаются оттенком от лепестков, понял вдруг Брол и удивился, что не замечал прежде таких подробностей. «Природа знает обман и маскировку. Природа напоминает нам, как надо выживать. Тисте Эдур хорошо изучили ее мудрость – мы серы, как тени, из которых мы рождены. Мы серы, как стволы деревьев в темных лесах этого мира. Мы серы, как полотнища пыли…»

– Что же мы забыли? – пробормотал он.

Один из арапаев – Преда – повернул покрытую шлемом голову. Иссеченное шрамами лицо было почти неразличимо под низким ободком. – Смотритель? Мы расположились в точном соответствии с вашими…

– Не обращайте внимания, – сказал Брол Хандар, непонятно почему рассердившись на вмешательство ветерана. – Какая охрана в лагере?

– Четыре сотни пехотинцев, – сказал воин и пожал плечами: – Летерийцы самоуверенны.

– Такое возникает от сознания полного превосходства, – пробурчал другой арапай.

Преда кивнул: – Я очень хорошо помню, старый друг, удивление на лицах. В день, когда мы разбили их под Летерасом. Словно мир в один миг стал совсем не таким, каким они его видели прежде. Эти взгляды… полное неверие. – Воин отрывисто засмеялся. – Они были слишком заняты отрицанием, чтобы принять то, что было необходимо принять.

– Хватит разговоров, – оборвал их Хандар. – Силы Атрипреды столкнулись с овлами. Разве вы не слышите? – Он склонился в седле, глядя на восток. – Не видите пыли? – Он молчал дюжину ударов сердца, затем обернулся к первому из арапаев – командиров: – Введите в лагерь две когорты. Четырех летерийских сотен недостаточно.

– Смотритель, а если нас позовут на усиление Атрипреды?

– Если такое случится, значит, день проигран. Я отдал приказ.

Преда кивнул и послал коня к скоплению воинов – Эдур.

Брол Хандар поглядел на к’риснана. Горбатое существо восседало в седле, напоминая раскормленную ворону. Ведун набросил капюшон, без сомнения, желая скрыть страшное преображение прежде красивого лица. Сын вождя, ставший мерзким образом хаотической силы, пред которой склонились нынче Тисте Эдур. Он заметил, что ведун дергается. – Что беспокоит тебя?

– Что-то. Ничего. – Голос был гнусавым, измененное горло делало слова плохо различимыми. Словно крик боли, бесконечной и неисцелимой.

– Так что же?

Новое содрогание, которое, как решил Хандар, сходит у него за пожатие плечами. – Шаги на мертвой земле.

– Боевой отряд овлов?

– Нет. – Голова под капюшоном поворачивалась, пока тень на месте лица не оказалась обращена к Смотрителю. – Тяжелее.

Брол Хандар тут же вспомнил огромные следы когтистых лап, найденные в разоренном поместье. Он выпрямил спину, рука коснулась арапайского скимитара. – Где? С какой стороны?

Длинная пауза. К’риснан вытянул костистую руку.

В сторону обозного лагеря.

Оттуда раздались вопли.

– Когортам удвоить шаг! – заревел Хандар. – К’риснан, ко мне! И ведуны! – Он ударил коня шпорами, заставив взвиться и перейти сразу в галоп.

Он увидел, как Преда – арапай, командир двух когорт, уже приказал им перейти на скорый шаг. Покрытая шлемом голова воина повернулась, отыскивая скачущего Смотрителя и его боевых магов.

Впереди мычание волов, рев мулов становились все громче и отчаяннее. Но звуков резни они не заглушали. Палатки падали, канаты хлестали по воздуху; Брол увидел, как люди бегут из лагеря в северном направлении…

… где их поджидала отлично организованная засада. Овлы вскакивали из высокой травы. Стрелы, дротики пронзили воздух. Люди падали, раскинув руки. Дикари, издавая боевые крики, налетели на них с топорами, мечами, копьями.

«Для них уже ничего нельзя сделать. Несчастные ублюдки… Надо сохранить припасы».

Они достигли пологого склона и поскакали к ряду госпитальных палаток.

Выскочивший навстречу зверь был воистину демоном – его облик когтями впился в разум – шок узнавания… «Наш древний враг – это наверняка он – Эдур не способны забыть…»

Голова на длинной жилистой шее, широкая пасть с кинжалами клыков. Широкие сутулые плечи, длинные, с узловатыми мышцами лапы; вместо кистей огромные кривые лезвия из железа. Наклонившись вперед, зверь побежал на них, перебирая мощными задними лапами; длинный хвост был вытянут назад, чтобы сохранять равновесие. Существо вдруг оказалось между Эдур.

Лошади заржали. Брол обнаружил себя справа от демона, почти в пределах досягаемости секущих клинков. Он в ужасе видел, как змеиная голова дернулась вперед, челюсти сомкнулись на шее чьей-то лошади – сомкнулись, сокрушая плоть, и потянули – брызнула кровь – пасть была полна мясом и костями, вырванный из жуткой дыры на спине лошади хребет свободно болтался под рылом чудовища. Клинок перерубил сидевшего на лошади ведуна пополам. Второй клинок опустился, рассекая бедро второго ведуна и седло, глубоко вонзаясь в плечо коня, сокрушая лопатку, ребра. Животное упало от силы удара, всадник – из обрубка ноги хлестала кровь – сжался, еще миг удерживая равновесие в седле, и шлепнулся на землю. Тут же по обращенному к небу лицу прошлось копыто другого коня.

Конь Смотрителя, кажется, с чем-то столкнулся. Обе передние ноги подогнулись, животное упало, отчего Брол перелетел через его голову. Он тяжело ударился, перекатился – лезвие скимитара вонзилось в левую ногу – и замер, обращенный лицом к своему коню. Хвост демона взметнулся посередине между ними.

Брол заворочался, ожидая нападения.

На пути твари вздымалась пенящаяся магическая волна, набирая силу, возносясь все выше. Демон исчез за ней, Брол больше не мог его видеть.

Свет солнца вдруг померк…

… а демон в воздухе, перепрыгивает вершину магической волны; рушится вниз, выставив когти задних лап. Одна касается ведуна… голова сломалась под весом опускающегося демона, повиснув под невозможным углом к впадине плеч – лошадь осела под тяжестью, ее ноги сломались как прутики. Вторая лапа едва задела к’риснана – но даже такой удар заставил его слететь с дергающейся лошади – она не успела отбежать, когти вонзились глубоко в круп, вырвав большой кусок мяса – в розовой вспышке обнажились кости таза и бедро.