На мягких лапах (СИ) - Крыжановская Оксана. Страница 2
Женщина разделась, небрежно кинула одежду в траву и с громким хлюпом нырнула в озера. Казалось, озеро было недовольно ночной гостью, поэтому заглотнуло ее с превеликим удовольствием, и было очень огорченно тем, что она всплыла, да еще принялась счастливо плескаться, в полголоса напевая:
- Танцуй, ведьма,
Огонь уж горит.
Танцуй, ведьма,
Толпу весели.
Танцуй, ведьма,
Огонь ведь твой брат
Он, как и ты, любит плясать...
Я уже хотела выйти из своего укрытия под кустом, который пах цветами сладкого, дикого винограда, на залитую лунным светом поляну с небольшим озером, окруженным тонкими деревьями и пушистыми кустами, словно заботливо сплетенное гнездо для защиты яиц, как меня остановили далекие звуки. Он шли не спеша со стороны тропы - это была единственная возможность войти и выйти из этой поляны. Через разросшиеся кусты я с трудом смогу пролезть, а крыльями природа не одного из нас, к сожалению, не наградила.
- ...Танцуй, ведьма,
Ветры с горных вершин
Зовут тебя,
Так следуй же им.
Танцуй, ведьма,
Огонь ведь твой брат...
Конь перестал жевать сочный куст овса, непонятно каким образов выросший тут, поднял голову и навострил уши. Женщина же ощутила опасность по порыву холодного ветра, прошедшегося по ее голым плечам и хотевшего по привычке растрепать волосы, но они мокрыми сосульками обхватили голову, шею и, не смотря на старания, ни в какую не желали отцепляться, словно водоросли, крепко обмотавшие ноги неудачливому пловцу.
Тропа была не широкой, но утоптанной, а это значит, что сюда часто кто-то захаживает. Эти "кто-то" появились буквально через минуту, так как тропа шагов через десять от озера петляла влево, где и скрывалась за широким дубом. Их было трое, и шли они друг за другом. Первый шел легко, аккуратно ступая и стараясь создавать одинаковый и равномерный звук своих шагов, от чего звук выходил довольно мелодичный и приятный. Второй шел тише, так как ступал по следам первого, и трава под его ногами не звучала, а лишь дополняла ранее прозвучавшую мелодию. Третий шел тяжелой походкой из-за того что прихрамывал, поэтому его шаги звучали словно удар грома среди ясного неба, нарушавшую все симфонию первых двух.
- Вы только гляньте, кто тут у нас! - Первый, понятное дело, первым увидел озеро и потревожившую его покой ночную гостью.
- Неужто русалка? - с наигранным удивлением спросил Второй.
Третий промолчал, поэтому ответил на вопрос Первый:
- Да какая русалка не побрезгует искупнуться в этом болоте? Это раньше они по прудам да озерам ютились, а теперь сидят в своей Вечной Зеленеве, да тряпки для богатых кур шьют.
На счет "болота" он был прав. Озеро было не широкое и не глубокое, с одной стороны перекрыто небольшим выступом, а с другой невысоким трещащим камышом, в котором спрятались встревоженные лягушки. Но для усталого путешественника, не мывшегося уже порядком пяти дней, и это болото покажется настоящим оазисом.
- И деньги, небось, лопатами гребут, - поддакнул Второй. - Так может эта русалочка милостиво с нами поделиться?
- И то верно! Добром нужно делиться с добрыми людьми, - подтвердил Первый, и неспешно подошел к разбросанной одежде. - Или мы можем потребовать немного другое добро.
"Русалке" в это время надоело быть главной фигурой диалога, и она решила выйти из воды, чтоб стать главной фигурой любования мгновенно расширенных зрачков. Даже Третий, казалось, стал менее молчаливым.
Первый кинул взгляд на одежду перед своими ногами и переступил через нее, ограждая, таким образом, от возможности "русалке" одеться. Вот только в этом плане он прогадал, так как женщина, совсем не стесняясь свой наготы, остановилась в шаге от него и, уперев руки в боки, нагло спросила:
- И каким добром вы со мной хотите поделиться?
Первый и Второй в непонимании переглянулись, Третий задумчиво нахмурился.
- В каком это смысле поделиться? - спустя минуту перестрелки удивленных взглядов, уточнил Первый.
- Ты сказал: "Добром нужно делиться с добрыми людьми", - терпеливо стала разъяснять женщина, - поэтому я и спросила: "И каким добром вы хотите поделиться со мной?".
Первый почесал задумчиво макушку и ответил:
- Я вообще-то имел в виду, что ты должна поделиться с нами своим добром.
- Значит вы не добрые люди? - уточнила "русалка".
- Добрые! - тут же возмутился Второй.
- Тогда получается раз вы добрые люди и если верить вашим словам, то именно вы должна поделиться своим добром со мной. Но почему-то именно вы требуете от меня мое добро, при этом, не желая делаться со мной своим добром. Из этого следует, что вы никакие не добрые люди, а наоборот недобрые, которые лишь прикидываются добрыми, чтоб выманивать добро у добрых людей. Потому что если бы вы были настоящими добрыми людьми, то не стали б требовать мое добро, а милостиво поделились бы своим. Я права?
Троица ошарашено вытаращилась на женщину, лихорадочно пытаясь проследить за ходом ее мысленной деятельности. Первым решил высказать свою точку зрения Третий:
- А она права.
"Русалка" победно кивнула головой и одарила Третьего легкой улыбкой.
- Заткнуть, Грит! - прорычал Первый, доставая из-за пазухи широкий нож, а затем склабился. - Да, ты нас раскусила. Мы никакие не добрые люди, поэтому ты должна понимать, что добра от нас глупо ждать.
Остальные недобрые люди, которые недавно прикидывались добрыми, вторили за Первым, доставая такие же широкие, мясницкие ножи, которые легко могут разрезать сухожилие, а при старании так и нетолстую кость.
- Слушай, завязывай ты уже со своими глупыми сравнениями, - поморщившись, сказала женщина, - а то у меня от них уже голова разболелась.
Казалось, ее совсем не заботил такой факт, как наличие троицы недобрых людей с ножами наперевес и с явными недобрыми намерениями. Особенно у Второго, который улыбался такой довольной улыбкой, словно не взглядом масляных глаз обводил фигуру женщины, а невидимыми руками. Тритий немного повернулся и делал вид, что смотрит на лицо коня, при этом его взгляд блуждал с груди женщины на лицо коня, с лица на грудь. В результате конь не выдержал, повернулся к нему задом и, приподняв хвост, наглядно продемонстрировал свое мнение к подобному вниманию. Первый смотрел на нее с насмешкой, легким презрением и каплей жалости. Так обычно смотрят на пчелку, которая выпускаем жало в вдруг появившуюся на ее пути руку, а потом еще парочкой крепких слов "помянут" из-за напухшей шишки.
- Если ты сейчас не отдашь нам свои деньги, Крошка, то у тебя разболеться другое место, - насмешливо предупредил Первый, ловко перекидывая нож в руках, в попытки запугать своим, на его мнение, профессиональным навыком.
- И какое же? - невинно переспросила "русалочка", с недоброй руки переименованная в "крошку", глупо хлопая ресницами.
Первый поддался немного вперед и, приложив ладошку ребром с одной стороны рта, доверительно сообщил:
- То самое.
- Ааа "то самое"! - понимающе протянула женщина, кивнув головой, а потом так же подалась немного вперед и, скопировав его жест, громким шепотом сказала: - Так я согласна!
Шепот заставил этот маленький мирок в чаще леса застыть в такой удивленной и ошарашенной тишине, до которой никогда бы не смог довести крик полный ужаса, боли и всемирного мучения.
На этот раз недобрые люди переглядывались втроем, притом долго и очень удивленно, от чего женщина покрылась холодными мурашки и в попытке согреться обхватила себе руками, перепрыгивая с ноги на ногу.