Ветер и сталь. Авторский сборник - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 63

– Под моим руководством? Н-да… формально, – она опустила глаза, – формально. В тот день меня с утра вызвали в прокуратуру к Миллеру. Миллер долго ходил вокруг да около, даже пытался со мной заигрывать, а потом вдруг сказал, что над всеми нами нависла огромная опасность и мы должны принять соответствующие меры. Он вообще ни о чем не говорил конкретно. Сказал только, что я должна быть готова отомстить за Матье. Я не согласилась. Он сделал вид, что не понял моих возражений, и отпустил меня. Я была очень удивлена.

– Чем же, – спросил Детеринг, – ухаживаниями милейшего следователя?

– Нет… Мстить за Матье? Кому? – Она пожала плечами. – Вечером я заступала в наряд по городу. Вскоре после принятия наряда мне пришел приказ от самого шерифа Казакова о проведении штурмовой акции силами дежурного дивизиона.

– Ну и?..

– Я отказалась от проведения. Акция не имела законных оснований. Санкция прокурора отсутствовала. Тогда дивизион повел унтер-офицер Сергей Боровой. Несмотря на мой протест, мне пришлось вылететь к месту проведения. Я видела все. Сейчас я удивляюсь, – Мэрион посмотрела на меня, – что не узнала вас сразу. Сперва я действительно решила, что в отеле преступники. Потом, когда вы выбежали к полицейскому коптеру и я разглядела на вас мундир офицера СБ, я все поняла. Вместе с дивизионом вылетели люди из бригады Матье – это они преследовали вас до самого космопорта. Когда вы подняли свой звездолет, я поняла, что творится что-то ужасное, но было уже поздно.

– Много ж ты поняла! – вырвалось у меня.

– Что я могла сделать?

– Ничего, – Детеринг закрыл глаза и вытянулся в кресле. – Ничего.

Он задумчиво потер лоб и произнес, не открывая глаз:

– Останетесь здесь до утра. Утром с вами побеседует милорд Иоахим Касьян и предложит два варианта вашего будущего.

– Вы что же, оставите меня в живых?

– Вам я не судья. Я не Бог, чтобы оспаривать приговор судьбы. Свою участь вы выберете сами. Либо вы будете жить, и жить неплохо – либо бластер с одним зарядом… Остается один вопрос. Бригада капитана Лафрока участвовала в налете полным составом?

– Да, все пятеро. Они неразлучны.

– Хорошо. Королев, не спускай с нее глаз. Точнее, поспи до утра – но здесь. Никого не впускать, никого не выпускать, да… как в сказке. Отдыхайте. Я распоряжусь, чтобы вам принесли одеяла.

Он встал, поправил на себе смятый десантный комбинезон, поднял с пола валявшийся рядом с креслом излучатель и вышел. Я налил полный бокал вина, выпил до дна и поднялся. Снял с кресла мягкую подушку, бросил ее на диван. Вторую такую же кинул на пол. Взял со стола свой «нокк», поставил его на предохранитель и положил на пол рядом с подушкой.

– Вы будете спать на полу? – удивленно спросила Мэрион.

– Да. Мне не привыкать, а ты еще простудишься, чего доброго.

– Здесь хватит места для двоих, – она легла на диван и укрылась одеялом. – К чему вам мерзнуть на полу?

Я выключил свет и лег на ковер рядом с диваном.

– На мне броня, так что не переживай. Спи.

Спать мне, однако, не хотелось. Вроде и спал я в последнее время совсем мало, и нагрузки меня вымотали – пожалуй, даже не нагрузки, а все эти бесконечные разговоры – но вот не спалось, хоть убей. В голове крутилась какая-то чертовщина, странные обрывки воспоминаний, неожиданные ассоциации. Ночь никогда не была моим другом. Крепко спят лишь счастливые люди, а я не могу назвать себя таковым. Всегда я был чужим. Чужим для самого себя. С детства мне приходилось быть собранным, подтянутым, возможно, суховатым – только в последнее время я смог несколько расслабиться. Расслабиться, став обладателем не одной, а множества масок. Иногда, впрочем, я становился самим собой – но для этого требовалось употребить не менее килограмма чего-либо очень крепкого. Тогда находила на меня хмельная грусть и память сжимала сердце. Странно, что у меня до сих пор не сели нервы – пожалуй, я научился приспосабливаться ко всему, во что меня совала судьба. А может быть, именно эта моя скрытая эмоциональность позволяет мне держаться на плаву? Вот только горечи с каждым годом все больше в моем взгляде…

Я осторожно поднялся, взял со стола сигарету и массивную хрустальную пепельницу. Щелчок зажигалки почему-то показался мне слишком громким. Возможно, виной тому была тишина. Дыхания Мэрион я почти не слышал. Я лег на спину, поплотнее закутавшись в одеяло. Без двух компонентов тройной системы: шлем, наплечник, пояс – биоброня не грела. Да и пояс я снял, так что даже защитных функций тонкая квазиживая пленка сейчас не обеспечивала.

– Идите ко мне, – раздался в темноте тихий голос. – Вам же холодно.

Я молча поднял с пола подушку и одеяло, переложил их на диван и лег рядом с Мэрион. Она прижалась ко мне, накрыла меня краем своего одеяла. Я лег на живот, повернулся к ней затылком, ощутил, как девушка обхватила меня правой рукой, уткнулась носом мне в бок… и неожиданно провалился в сон.

Проснулся я на рассвете. Тусклый серый свет просачивался сквозь щель в шторах на окне в метре от дивана. Я лежал на спине, на груди у меня находилась пушистая голова Мэрион – она спала на боку, обняв меня правой рукой и прижавшись щекой к мохнатой черной шерсти Ольгиного свитера. Все-таки что-то в ней было не так. Я не мог понять, что же именно, почти подсознательно ощущая какое-то несоответствие, и вдруг до меня дошло – запах! Нет, мужчиной не пахло, но не пахло и теплой спящей женщиной. Запах не был неприятным, но что-то в нем было непривычное и оттого странное.

Я осторожно погладил темноволосую голову, лежавшую у меня на груди, провел пальцем по тонкой девичьей руке. Она проснулась, открыла глаза и немного удивленно посмотрела на меня.

– Спи, спи, – я коснулся ее затылка, мягко прижал ее голову к себе. – Спи, еще рано.

– А вы? – спросила она, плотнее прижимаясь ко мне.

– А мне уже хватит. Я отосплюсь потом.

– Знаете, не надо, – она вдруг отстранилась, села на диване, глядя на меня полными страдания глазами.

– Что случилось? Ложись, раньше чем через час-другой никто не появится.

Она тяжко вздохнула и устроилась возле меня. Робко коснулась пальцами моей руки, потом положила голову мне на плечо. Я погладил ее шею, осторожно провел рукой по спине. Она издала странный звук, похожий на всхлип.

– Что с тобой? – спросил я.

Она молча перевернулась на спину, расстегнула кофту и положила мою ладонь на маленькую упругую грудь.

– Вы чувствуете, как колотится мое сердце? Того, что вы делаете, может оказаться достаточным, чтобы я влюбилась в вас.

Сердце у нее трепыхалось, словно у воробья. Я погладил ее грудь – со всей нежностью, на какую был способен – и убрал руку.

– Тебе нужно так мало?

– А вы думаете, меня часто ласкали? Часто вот так нежно, как хрупкую вазу, прижимали к себе? Обычно это выглядело совсем иначе. А потом – только слезы.

– Не надо, – прошептал я. – У тебя все будет нормально. Совсем другая жизнь, стоит тебе лишь захотеть.

– Но что я должна буду сделать?

– В столице скоро многое изменится. Харрис убит, семья переходит в руки милорда Касьяна. Он сможет повернуть ситуацию другим боком. Я полагаю, он найдет, что тебе предложить.

За окном с хрипом приземлился коптер, в коридоре кто-то тотчас побежал в сторону центральной лестницы. Я сбросил с себя одеяло, спрыгнул с дивана и подошел к окну. Из стоящего на лугу коптера вылезал Детеринг в изодранном и залитом кровью комбинезоне.

– Я боюсь, что ошибся насчет часа… – впрыгнув в сапоги, я приладил на бедрах пояс и протянул Мэрион ленту: – Завяжи мне волосы.

Она выбралась из-под одеяла, привела себя в порядок и подошла ко мне. Стянув мои локоны на затылке, она обошла меня кругом и, кусая губы, тихо попросила:

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Я улыбнулся, привлек ее к себе и коснулся губами лба, потом носа и наконец нашел ее губы. Она вздрогнула, всем телом прижалась ко мне и сомкнула ладони на моей спине.

– Между прочим, я в первый раз целую мужчину, – шутливо произнес я.