Ветер и сталь. Авторский сборник - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 89

– А экипаж?

– Что экипаж? Во-первых, никто, кроме нас троих, не знает, что именно находится на борту – я даже трюм на всякий случай опечатал. А во-вторых, сбрасывать мы ее будем вдвоем, и я прослежу, чтобы ни одна живая душа не увидела, где это будет происходить. Сами на всякий случай запомним координаты – и все, дело можно закрывать.

– На всякий случай? – изумился я.

– В жизни, сам понимаешь, всякое бывает. И «всякие случаи» в том числе… Кто знает? – Детеринг встал, подошел к пульту и тронул сенсор интеркома: – Полковника Брокмоллера ко мне.

– А что будем делать с Курловым?

– А это мы посмотрим… что с ним, с Курловым, делать.

Прогудела дверь. Брокмоллер, верно, был выдернут прямо из постели: он на ходу застегивал комбинезон и вид имел весьма сонный.

– Э-ээ… я здесь, – доложил он.

– Я вижу, что ты здесь, – хохотнул Детеринг. – Давай поднимай свою шайку негодяев.

– Что – домой?

– Не суетись, Эдди. Проснись сначала. Проснулся? Теперь слушай: курс – Ралторре. Запомнил?

– Я уже не сплю, – обиделся Брокмоллер, – я вообще сразу это вот… просыпаюсь.

– Ну и слава Богу. Заводи, командир, поехали…

* * *

– Будет дождь, – сказал я, глядя, как бесформенная зеленая туча наползает на бронзовый диск солнца.

Детеринг оторвался от изучения свежераспечатанной таблицы промеров и, прищурясь, посмотрел на небо.

– И шторм, наверное?

– Здесь не бывает штормов. – Я сплюнул в серый песок и зябко поежился: с полосы прибоя летели мерзкие холодные брызги.

– Да, дерьмовое место, – кивнул Детеринг, не поднимая глаз, – действительно холодает. Идем в катер.

Мы вернулись в кабину «TR-100», чужеродно-черной сплюснутой глыбой лежавшего на песке. Островок, на который мы опустились, был скалист и практически гол, если не считать нескольких чахлых кустов на плоском холме у западного берега. Даже птиц здесь почему-то не было видно.

– Вот, смотри, – полковник ткнул пальцем в излом на диаграмме, – здесь почти две тысячи метров, а чуть севернее, вот здесь – впадина, и там уже ни много ни мало восемнадцать тысяч. Впадина эта вроде колодца, никакими течениями оттуда капсулу не утащит. То, что надо, а? Как ты считаешь?

– М-мм… посмотрим там еще раз?

– Да, пожалуй. Пройдем весь квадрат целиком.

Он отложил рулон тонкой бумаги в сторону и запустил двигатели. Катер дрогнул, добродушно заворчал дюзами и не спеша поднялся в воздух. Я протянул руку к панели и включил климатизатор на отопление.

– Холодно, что ли? – спросил Детеринг, выводя «сотку» из набора высоты.

– Свежо, – ответил я, – и, главное, сыро. Я едва не свихнулся от этой сырости за те три месяца, что пришлось здесь проторчать. Возле экватора – там еще терпимо, даже сухие места попадаются, а выше – просто сил нет. Возвращаешься в базовый модуль и выжимаешь одежду: пол-литра выливается, ей-Богу.

Детеринг молча улыбнулся. Катер вошел в дождь. Струи воды летели почти горизонтально; глухо ревели моторы, сражаясь с мощными порывами бокового ветра, норовящего сбить черную кляксу с курса. Я вытянул ноги и удобно улегся в узком кожаном кресле. «TR-100» поднялся над тучами, и теперь далеко на западе, в лиловых разрывах облаков темным золотом моргало солнце. Судя по солнцу, Детеринг вел катер строго на юго-запад. Я не мог вспомнить, где находился указанный Детерингом район: за два дня мы их осмотрели великое множество. Линкор висел где-то там, за пределами бирюзового неба, а мы болтались по всей планете в поисках наиболее удобного места для затопления страшного пупырчатого цилиндра. Вот будет анекдот, если мы ее сбросим, а тонуть она не захочет… Хотя нет, должна затонуть: в ней все-таки не один десяток тонн, в этом мы уже убедились.

– Вот черт, – пробормотал я, вдруг вспомнив кое-что, – вот я идиот-то, а!

– Что случилось? – удивился Детеринг.

– Да так… это к делу не относится.

А вспомнил я, что с доктором Деливером я так и не переговорил, почти наверняка поставив Ольгу в идиотское положение. Впрочем, что тут странного: события последних дней не оставляли мне времени на размышления об этом. Слишком много было всего и всякого. Детеринг всегда работает в совершенно бешеном темпе, но тут он переплюнул самого себя: сумасшедший ритм перелетов, перестрелок и переговоров, запрессованных в относительно небольшой промежуток времени, мог сбить с толку даже хорошо подготовленного человека.

Катер пошел вниз. Здесь не было туч, не было вообще и намека на облачность, зеленый океан спокойно катил свои волны, неторопливо исчезающие в вечности. Километрах в двадцати справа по курсу виднелись голубоватые островки какого-то архипелага.

– Это практически шельф, – сказал Детеринг. – Впадина – это скорее всего разлом в коре. Хорошее место. Кому придет в голову искать на шельфе?

«Сотка» снизилась, заработал сканер. На экранчике бортового навигационного «мозга», способного, впрочем, выполнять весьма широкий спектр работ, появилась красная кривая, подробно отражающая рельеф океанского дна. Катер пошел по спирали, постепенно увеличивая радиус облета.

– Вот, – Детеринг заставил машину замереть на месте и внимательно посмотрел на дисплей. – Я думаю, нас это вполне устроит. Что скажешь?

– Да, – кивнул я, – и она достаточно большая, чтобы мы могли сбросить капсулу почти не целясь, с первого захода. Мне, правда, никогда не приходилось самому выполнять маневр ходового сброса груза…

– Не волнуйся, – махнул рукой Детеринг, – я на этом маневре собаку съел еще в молодости. Знал бы ты, сколько десантов я выбросил своими руками!.. И сколько раз выбрасывался сам. Тогда было другое время, да…

Он выключил аппаратуру и запросил с борта программу ориентации. Через секунду «мозг», побеседовав со своим старшим братом, выдал на дисплей курсы подхода. Детеринг хмыкнул и потянул на себя массивную сдвоенную рукоять акселератора. Кормовая часть катера отозвалась раскатистым ревом. Рывок штурвала – и океан исчез с обзорных экранов, уступив место бирюзовому свечению неба. Мягкая лапа перегрузки привычно сдавила грудную клетку. Детеринг не насиловал двигатели, катер шел на орбиту в ленивом режиме опорной тяги, хотя мощность моторов позволяла вылететь за пределы атмосферы с резвостью субрейдера. Но спешить нам, слава Богу, было уже некуда…

Через полчаса «сотка» вползла в родное стойло, заняв свое привычное место в одном из многочисленных десантных деков линкора, а мы отправились в командирский салон.

Полковник Брокмоллер изволил немало удивиться при нашем появлении. Он почему-то решил, что мы проторчим на мокрой планете никак не менее недели. Детеринг развеял его иллюзии.

– Прикажи экипажу разместиться в личных каютах и проследи за исполнением, – распорядился он. – Чтоб никто и носа не высунул, пока я не разрешу.

– Да как же я за этим прослежу? – возмутился Брокмоллер.

– Это уже твое дело. И сам тоже исчезни.

Экипаж рассосался по каютам, а я занял совершенно непривычное мне место оператора центрального трюма. В тесной рубке находилось несколько экранов, блок управления трюмными манипуляторами и, к огромному моему удивлению, еще и пульт наведения вращающейся орудийной башни на брюхе корабля. В нужный момент оператор превращался в комендора четырех довольно свирепых орудий.

Я включил экраны, настроил их таким образом, чтобы они показывали мне и створки трюма на брюхе, и часть нижней полусферы. Сектор обзора был вполне достаточен, чтобы четко видеть, куда пойдет сбрасываемый груз. Разобравшись с этой кухней, я доложил Детерингу о готовности и опасливо покосился на пушечный пульт. Как бы не зацепить эту штуку локтем, а то случится маленький фейерверк… корабль снаряжен «под завязку», и наверняка моя башня тоже заряжена.

Линкор дрогнул и начал сход с орбиты. Без работы штурманов затея Детеринга казалась мне совершенно безумной, но я уже не раз убеждался в том, что самые безумные свои идеи он осуществляет с непостижимой легкостью факира. В отличие от большинства современных пилотов он изучал тонкости управления кораблем не на полигонах, а в жесточайших мясорубках десантных операций, где малейшее промедление или ошибка могли стоить жизни тысячам людей.