Граница - Тихонова Татьяна Викторовна. Страница 32
Я подошла к замерзшему окну, и, обхватив себя руками, стояла так, вглядываясь в освещенный луной лес.
Заунывный протяжный звук пролетел вдруг по лесу. Я насторожилась. Волки?! Совсем близко от Золотого Устья! Говорили, что волки здесь большая редкость… Опять! Еще ближе на этот раз!
Когда на поляну вылетел одинокий волк, мое сердце заколотилось как бешенное. Он крупными прыжками, прижав уши, бежал в направлении дома. За ним на опушку, окружая его, выскочила целая стая. И одному из них уже удалось обойти одиночку…
Я мгновенно слетела с лестницы и, схватив нож со стены и еще горевшее полено из камина, и, переведя дыхание, открыла дверь. Вот они… Уже совсем рядом, я уже видела их злые глаза. Одинокий волк упрямо шел на выскочившего ему на встречу зверя. Остальные жарко дышали ему в спину. Сильным движением одиночка прыгнул прямо на противника… и исчез. Но нет… Не прошло…Зверь вцепился во что-то в воздухе, и упал на землю, покатились по земле уже оба… Но один на один — это ерунда… Вот если подоспеют другие… Бросив полено в стаю, которая ненадолго смешалась, я рванула к визжащему клубку… Кто есть кто? И неожиданно Клим опять исчез… Матерый волк остервенело рвал что-то невидимое, не в силах оторваться от этого невидимого… Есть! В глаз… Так вернее… Зверь отвалился с остекленевшим взглядом… Бежать… Рядом я слышала быстрое разгоряченное дыхание, одинокий волк, сильно забирая лапами, мчался, время от времени оглядываясь назад… Дверь… Захлопнуть… Уже захлопнул, уже Клим…
Темно… И хорошо, что темно… Так надо…
Часть 2
1
Пять часов утра. В доме холодно. Выбраться из-под теплой медвежьей шкуры нет сил. Клим подбросил березовых поленьев из заготовленных теплолюбивым Филимоном дров в камин и разжег огонь. Пламя весело заплясало, слегка освещая темную гостинную и наполняя ее пока еще только запахом тепла.
Клим сидел на ковре, привалившись к дивану и неотрывно глядя на огонь. Рядом стояла глубокая глиняная миска с остатками курицы, ее я притащила с кухни, и пара высоких кружек с домашним вином, которое замечательно получается у Давы.
— Значит, говоришь, нож в спине? — нарушил молчание Клим. — А где этот нож?
— Не знаю, Дава его вытащила…. она сказала, что нож отравленный… — пробубнила я из-под шкуры. — А конь-то, Клим, какой! Просто чудо!
— Просто чудо, что посланец жив остался! И я хочу с ним поговорить!
Клим встал и, забросав меня пледами, неслышно вышел.
Тишина. Только на кухне слышно как старая Дава растапливает печь. Да, ей нелегко пришлось. Странное место этот Забытый Остров, и вообще, где он может находиться?…Даже не представляю, мне казалось, что я знаю Синегорию уже достаточно хорошо. Получается, что на этом острове действуют темные силы, ведь Дава отчетливо описала морок. Как же его тогда эльфы используют? Как… все перемешано… запутаешься… не выпутаешься…
… Холодно. В комнате темно, застывшие окна еле пропускают солнечный свет…Я держу тяжелую книгу Предсказаний у самого окна и кое-как разбираю витиеватый шрифт древних эльфов, уже знакомое предсказание мелькает перед глазами, я переворачиваю страницу и… продолжение?!
"…Лишь одному королю Синегории, Секлимусу III, представится возможность победить огонь Зао, ему будет открыт способ остановить вечное сердце внеземного корабля, питающееся темной магией погибшей планеты, но для этого ему придется пройти через Искривленное Место и спуститься в самый ад…"
Я проснулась. Это был сон? Значит…исправления в книге Предсказаний? Кому они нужны? За окном посветлело. Выбравшись из теплой постели, я подошла к окну, и распахнула шторы. Опять тает. Ну и зима!
Отправившись на кухню, я взглянула в прихожей на пол, где-то здесь я бросила ночью нож, забежав в дом. Думаю, это тот, который был в спине посланца. Нет ножа… Может, Дава подобрала? Или Клим?
На кухне было тепло, пахло чем-то вкусным. Но мне было не до этого.
— Доброе утро, Дава, ты нож в прихожей не видела?
Не успела старая гномица мне ответить, как Филимон, почему-то торчавший у окна, заорал во всю глотку.
— Белые эльфы?! Смотрите-ка!!! А… — он, продолжая пялиться в окно, перестал орать, — вы все равно уже не увидите…
Гном повернулся к нам и удивленно развел руками.
— Целый отряд небесных эльфов… Пронеслись словно ветер…
— Ищут своего… Понятно, я же говорю, от них ничто не скроется, — сказала Дава, обращаясь ко мне. — Нож у Светлого… — улыбаясь, добавила она. — Он его сам нашел рано утром.
Облегченно вздохнув, я села на лавку, рядом с Филимоном и опять подскочила.
— А лошадь…?! Я на конюшню… — крикнула я уже в дверях, на ходу скручивая распавшиеся волосы и заправляя их под толстый свитер.
— Филимон уже накормил коня, — сердито ворчала старая Дава мне в спину.
Но мне охота было увидеть этого красавца, погладить его по белым сильным крыльям, поэтому, прихватив сладкую булочку и, накинув легкую беличью куртку на плечи, я выбежала на улицу.
С крыши капало. Сыро и пасмурно. Сосны раскачивались под теплым ветром. Отойдя немного от крыльца, я увидела, что место ночной схватки уже очищено. Убитого волка не было и в помине. Гномы постарались.
В конюшне было теплее, чем ночью. Глаза еще не привыкли к темноте, но уже послышалось фырканье, а потом и легкое всхрапывание коня. Я подошла и погладила его по теплому боку, предложив булочку. Черный глаз косился на меня, но уже не так испуганно, как вчера. Помнит. Булку съел, мягко пощекотав мне ладонь. Умница. Пока конь подбирал крошки с ладони, я его рассмотрела…Хорош! Тонконогий красавец, сильный, кожистые, как замшевые, крылья сейчас были сложены вдоль туловища, нервно переступая ногами, он вздрагивал, чутко реагируя на каждый шорох.
Мне очень хотелось попробовать сесть на него, но я подумала, что это не самая удачная мысль, когда небесные эльфы здесь…
Вспомнив про них, я заторопилась домой, мало ли что… Быстро выйдя по скользкой растаявшей тропинке к углу дома, я замерла… В лесу, на фоне темной зелени сосен, отчетливо мелькнуло что-то белое… Внезапно, продолжая вглядываться вперед, я поняла, что сзади кто-то есть… Белое… Белые эльфы? Резко обернувшись, я наткнулась взглядом на непроницаемое суровое лицо воина, который был на голову выше меня… Белоснежные волосы стянуты небрежно в хвост, светлые глаза холодны как лед… Косым зрением я поняла, что меня окружили… Негромкий низкий голос произнес незнакомые слова на знакомом древнем языке.
Неожиданно протяжный леденящий душу звук прорезал жуткое молчание белых фигур, я оглянулась…
Одинокий волк, сидя на дорожке к дому и задрав матерую голову к серому мрачному небу, выл, только раз взглянув злыми глазами в нашу сторону…
Белые эльфы расступились, и я увидела, как каждый из них почтительно склонил голову, приветствуя… Клима, который уже приближался к нам своей уверенной неслышной поступью.
Он подошел к самому старшему из небесных эльфов и обнял его, сказав что-то все на том же древнем языке. На точеном лице белого эльфа появилось выражение сильного удивления, он обратился к своим и оживленно повторил слова Клима. Напряжение, исходившее от воинов, заметно ослабело… Я, наконец, почувствовала, что ноги мои окоченели…
2
Сидя в новом уютном доме Илии вечером того же дня, я рассказывала учителю происшедшее за последние дни. Дело в том, что после того, как Лансеол, а самый старший из небесных эльфов оказался, именно, Лансеолом, пробыл некоторое время с раненным, и, выйдя от него, попросил помочь перевезти отсюда раненного эльфа, поскольку здесь было совершено нападение, и продолжить лечение в более безопасном месте, чем Золотое Устье, Клим не стал спорить с ним, и некоторое время молчал.
— Я могла бы отвезти его с Крезом к Илии… — предложила я.
Клим вопросительно посмотрел на Лансеола и тот, соглашаясь, кивнул.