Беовульф - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 66

Чем прельстил неожиданный гость с полудня жену конунга, было непонятно; о каких-либо неприличностях подумать было решительно невозможно, Вальхтеов замужем, а Ремигий (которого даны сразу прозвали «франком») – жрец, кроме того он стар, пускай и виден собой.

Тем не менее конунгин после встречи со священником франков мгновенно дала понять подданным – Ремигий-годи куда более желанный гость, чем пришлые Нибелунги, которых о помощи никто не просил. Почему так случилось, знали только сама Вальхтеов и христианский епископ.

– Проводишь нас, – приказал Ремигий Хрокмунду. – Полдень едва миновал, закат не скоро, обернуться в обе стороны успеем, вернемся на закате.

– Куда проводить? – Молодой дан сдвинул брови. – Может, позвать еще людей? Пятерых или десяток?

– Обойдемся. – Епископ легко вскочил в седло. – Сначала едем к вальхам. Они ведь живут в стороне от Хеорота?..

– Меня прислала госпожа, – не разводя лишних церемоний начал Ремигий. – Конунгин сказала, что вы можете помочь.

Вальхи расположились на почтительном расстоянии – отсюда Олений зал выглядел небольшой темной коробочкой, положенной неким великаном на вершину холма. Чтобы добраться пешком до Хеорота, придется затратить некоторое время, но осторожные соплеменники хозяйки предпочитали держаться на расстоянии от дома – не хотели лишний раз искушать судьбу. И, разумеется, Гренделя.

Два шатра из выдубленных шкур и плотного серого войлока, поленница, открытый очаг под навесом, рядом с ним маленькая кузня для собственных нужд. Обстановка самая спартанская, ничего лишнего.

Встретил гостей старший – очень высокий вальх, смуглый будто сириец или египтянин. Имя ему было Ариовист. Личность до крайности живописная – прежде Северин видывал только галлов, но они немногим отличались внешне от германцев, разве что волосом темнее да бороды бреют по старинной традиции, привившейся за времена римского владычества.

Сомнений не было: Ариовист и его повелительница принадлежат к племени «старых» кельтов, наподобие бойгов или свессинов, тех, что населяли Европу задолго до появления италийских легионов и сохранившихся ныне только в самых глухих уголках – горах Гельвеции или Богемии, в непроходимых лесах и болотах за Бистулой, возле морского побережья Балтии. Немногим удалось пережить Великое Нашествие из Скандзы.

Выглядел Ариовист грозно – при иссиня-черных волосах и коричневой коже глаза у него были ярко-голубые и холодные, выражавшие только настороженность и недоверие. На лбу и щеках вытутаированные тонкие узоры, на предплечьях и тыльной стороне ладоней татуировки цветные – красные и зеленые. В ушах тяжелые золотые серьги, длиннющие усы заплетены в косички. Одежда самая простая – штаны из кожи, рубаха да обычная меховая безрукавка. Изогнутый кинжал на тонком поясе. Ходит Ариовист босиком.

По мнению Северина, именно так должен был выглядеть великий кельтский вождь Верцингиторикс, с которым упорно воевал Юлий Цезарь пятьсот лет назад. И впрямь варвар из варваров – с облагороженным римской цивилизацией Хловисом никакого сравнения!

– Я ждал вас, Вальхтеов предупредила, – кивнул Ариовист, выслушав Ремигия. – Спрашивай, жрец.

Чересчур многого епископ от Ариовиста не ожидал и был прав: оберегавших госпожу соплеменников интересовали только их прямые обязанности – несмотря на долгие годы, проведенные в Хеороте, даны остались для вальхов чужаками с иными обычаями и богами. Кроме того, Ариовист не мог избавиться от чувства вины перед конунгин: не уберег ее сыновей и позволил Гренделю поранить Вальхтеов.

Детей искали? Конечно искали – и до сих пор ищем! Жизнь на это положим. Да только одна беда: духи говорят, что их нет в числе живых. Оно их убило, никаких сомнений. Оно способно только убивать. – Ты видел Гренделя своими глазами и бился с ним, – сказал Ремигий. Ариовист недовольно поморщился – совсем негоже называть чудовище по имени пусть даже и светлым днем. – Расскажи.

Косноязычием кельты никогда не страдали – любой из вальхов отличный рассказчик, однако сейчас Ариовист с трудом подбирал слова. Ничего нового он не сообщил, но преподобный выделил некоторые дополнения к привычному образу кровожадного тролля: Ариовист обмолвился, будто в Гренделе есть… Да, звучит странно, но в нем замечались человеческие черты. И кровь у него теплая.

– Кровь? – выпрямился Ремигий. – Выходит, вы Гре… кхм… его ранили? Можно ранить, значит можно убить?!

Ариовист помолчал, вздохнул, сходил в шатер и принес продолговатый предмет, завернутый в старую тряпицу. Отбросил ткань, явив короткий клинок, напоминавший римский гладий. Лезвие обломилось в верхней трети, металл пошел трещинами.

Северин вытянул шею, стараясь рассмотреть оружие подробнее, и сразу отметил странное травление возле гарды: неизвестный гравировщик сплел воедино изображения священных животных: оленя, лошади и ворона – знаки Церунноса, Эпоны и Луг-га, древних кельтских богов. Вкруг шла надпись округлыми письменами вальхов, прочно забытыми еще в эпоху Клавдия – смысл этих символов ныне утрачен.

– Оружие посвящено Незримым, – тотчас понял Ремигий. – Судя по ковке и рисунку, меч очень старый, ему не одно столетие…

– Прадедов, – отрезал Ариовист. – Только этим клинком и получилось тролля поразить. В ногу, справа. Другим оружием никак – стрелы отскакивают, мечи по шкуре скользят. И пускай меч ковали не люди, а другие, все одно сломался.

– Кто – другие? – не удержался Северин и немедля опустил глаза, перехватив недружелюбный взгляд вальха.

– Не твоего ума дело, сопляк, – бросил Ариовист. – Иноплеменникам этого знать незачем.

– Кровь, значит, теплая? – поспешил вернуться к исходной теме Ремигий. – Такая же, как у человека?

– Да, – кивнул вальх. – Немного темнее, чем у людей, но все равно теплая и красная.

– Я слыхал, будто у ледяных великанов, хримтурсов, кровь синяя, – встрял Хрокмунд. – У троллей черная.

– Прекрасно, – буркнул епископ. – Спасибо тебе, Ариовист, ты очень помог. Прошу об одном: в ближайшие дни с Вальхтеов и Оленьего зала глаз не сводить, на ночную стражу вставайте по четверо, а не по двое.