Нелегал-2: Трюкачи (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович. Страница 33

Так, еще раз. Четверо учеников Бенибэ падают, ударяясь головами о бетон, двое попадают в больницу. Никто ни на кого не жалуется. Потом Мияги и Накаяма пытаются разделаться с Диренни, причем всерьез, без шуток. Вывод первый прост: ученик-гайджин все же принимал непосредственное участие в «падении» тех четверых. Вывод второй уже немного с налетом фантастики, потому как двое совершеннолетних против одного первоклашки, хотя хватило бы и одного.

Но больше всего инспектора смущал кастет. Мияги и Накаяма оба ребята бывалые, грамотные и осторожные, всегда думают о последствиях своих поступков, именно потому так и не попали за решетку. И у них – кастет? Против ребенка?! Оба прекрасно знают, что такое «отягчающее обстоятельство», так о чем же они думали?!

Ямасита допил чай и пошел сполоснуть кружку. Возвращаясь на свое рабочее место, его внезапно посетила бредовейшая мысль: а может, отморозки думали, что без кастета могут и не справиться?!

Вскоре инспектора вызвал капитан Онодэра.

- Слушаю вас, господин капитан, - сказал Ямасита, входя в кабинет начальника.

- В общем, Тадаси, дело плохо. Полчаса назад тут был Йонага, слыхал про такого?

- Тот самый, из Киото?

- Тот самый. И что самое плохое для тебя – он приехал по делу ученика-иностранца, как его там, Диренни. Работает на Диренни-старшего.

Это уже была действительно хреновая новость. Возможно, самая худшая за последний год после смерти дедушки. Йонага Тецуя вот уже пятнадцать лет слыл легендой среди полицейских и криминального мира Киото. Причем легендой он был для «своих», а для врагов – проклятием, карой небес, гвоздем в заднице и палкой в колесе. Его за глаза так и звали – «проклятый Йонага». Или «недоносок Йонага».

Йонага родился в семье якудза, отец – известный оябун [26], и его жизненный путь казался предопределенным, но природная слабость внесла свои коррективы. Будущий адвокат родился недоношенным, слабым и низеньким, потому стать бойцом и сделать карьеру в якудза не мог. Однако его юность пришлась на период постепенной легализации многих аспектов деятельности преступных организаций, группировкам якудза все сильнее требовались надежные и преданные бойцы, способные бороться с правоохранителями их же оружием. Так Йонага Тэцуя, обладавший, взамен слабого тела, сильнейшим умом, попал в юридический колледж и годы спустя стал печально известным адвокатом.

Самым плохим в нем была его унаследованная от отца, традиционная, веками выпестованная нелюбовь к полиции. Йонага не просто был адвокатом на службе криминала, он воспринимал полицейских как своих личных, кровных врагов – и не упускал ни единой возможности сцепиться с ними. Он брался помогать любому человеку, у которого возникали проблемы с полицией – и который, само собой, мог хорошо заплатить за эту помощь – и справлялся со своими задачами, действуя в совершенно уникальной, только ему присущей манере.

Если для любого юриста, пытающегося вывести клиента из-под удара полиции, его работа – шахматы, в которых надо переиграть своего оппонента-законника, действуя в рамках определенных правил, иногда играя честно, иногда мухлюя, то Йонага играл с теми, кому не повезло быть его противниками, не в шахматы, а в бои без правил. Он не пытался защитить клиента напрямую, вместо этого предпочитая усложнять жизнь полицейских, не чураясь никаких приемов, включая шантаж, подкупы свидетелей, сфабрикованные обвинения, и порой в процессе защиты человека, совершившего одно преступление, совершал еще десять против следователей, прокуроров и судей, при этом неизменно выходя из передряги сухим и победоносным. О «недоноске Йонаге» ходили слухи, что в процессе своей карьеры он испортил оные многим полицейским, кое-кого засадил за решетку, вероятно, по сфабрикованным делам. Приписывали ему и убийства своих недругов: один бывший помощник прокурора скончался от сердечного приступа прямо на суде, на котором рассматривалась его коррумпированность, вытащенная на свет белый Йонагой, а другой следователь покончил жизнь самоубийством, когда его вначале отстранили от его дела, а потом, стараниями недомеренного ублюдка, завели дело, но уже на него.

Наилучшей иллюстрацией методов Йонаги можно было бы назвать дело об убийстве журналиста, совершенном буквально на глазах четверых полицейских, его охранявших, которые, собственно, и задержали преступника. Убийца нанял недомерка Йонагу, и тот, воспользовавшись своими связями в преступных группировках, в считанные дни сумел подставить всех четверых: по итогам следствия несчастных отдали под суд и посадили. Само собой, что своего подзащитного Йонага выставил невинным прохожим, на которого четверо продажных оборотней в погонах, подкупленных якудза для ликвидации опасного свидетеля, решили свалить вину. Дело развалилось само по себе: чего стоят показания «коррумпированных» «продажных» полицейских? И хотя обвинений в убийстве экс-полицейским удалось избежать, они получили от трех до восьми лет за взяточничество, преступную халатность и тому подобное, а убийца вышел на свободу.

И вот теперь этот полутораметровый монстр-недоносок идет по следу обычного, ничем не примечательного инспектора Ямаситы, который привык иметь дело только с несовершеннолетними преступниками и абсолютно не готов к борьбе с такой жуткой легендой, как проклятый Йонага.

Замешательство Ямаситы капитан расценил верно.

- В общем, дело такое, Тадаси, - сказал он. - Если Йонага начнет под тебя копать, я сразу же передам дело кому-то еще. И буду передавать по кругу, пока гребаный карлик не выдохнется. Подставить все полицейское управление нашего города он не сможет. Но… если вдруг ты решишь подать прошение об увольнении – я тебя пойму.

Инспектор сосчитал до десяти и решился:

- Нет. Я не собираюсь увольняться из-за какого-то адвокатишки.

Капитан его решение одобрил… а внутренний голос – нет.

Усевшись на свое кресло, Ямасита нервно закурил и обдумал ситуацию. На самом деле, его позиции не так уж и плохи, ведь он – следователь, а не свидетель. Свидетели и прочие ключевые фигуры уникальны, их сбрось с доски – и привет. Но бить по следователю дело неблагодарное, его всегда можно заменить другим следователем, и на делопроизводство это никак не повлияет. Одна беда: Йонага все равно может выбрать своей стратегией удар по нему. Просто оттого, что ему это в кайф.

Но раздумывать можно сколько влезет, вот только дело само себя не раскрутит. Инспектор пододвинул к себе телефон и позвонил домой к подозреваемому. Трубку взяла его мать, госпожа Диренни, и Ямасита сразу договорился о своем визите через полчаса.

Семейство Диренни обитало в приличном двухэтажном домике на тихой улице неподалеку от центра города. Точнее, не все семейство: о том, что глава живет в Америке и в Японии бывает только наездами, инспектор знал еще после дела о «четверых упавших».

Само собой, что помимо подозреваемого и его матери там был и Йонага собственной персоной. Что ж, это дело может стать самым тяжелым в карьере Ямаситы… и последним.

Он вежливо поклонился и представился, отметив про себя, что и Диренни-младший, и госпожа Диренни, очень приятная женщина, выглядящая едва на тридцать, знакомы с японским этикетом не понаслышке. Возможно, они уже успели основательно освоиться на новом месте.

Инспектору предложили кресло, чай и кофе, но он от напитков отказался:

- Я, пожалуй, сразу перейду к делу.

Йонага мгновенно сделал первый выпад, высказанный настолько вежливо и корректно, что любой, не знакомый с этим человеком, не усмотрел бы в словах скрытой угрозы:

- Прошу прощения, господин Ямасита, но мне кажется, что это дело не в вашей компетенции. Вы инспектор по делам несовершеннолетних, в то время как оба нападающих, видимо, совершеннолетние. Как минимум, один известный – совершеннолетний. Этим делом должен заниматься соответствующий специалист, а не вы.

- В инциденте замешаны один несовершеннолетний и один неустановленный участники, - так же вежливо парировал инспектор и нанес замаскированный выпад: - вот если станет точно известно, что злоумышленник или злоумышленники совершеннолетние – тогда и передам дело кому следует. А пока что мне необходимо задать несколько вопросов, будьте любезны не мешать.