Цитадель души моей (СИ) - Саитов Вадим. Страница 36

Солнце потихоньку выползало на вершину своего ежедневного маршрута и, такое впечатление, само потело от усиливающейся жары. Дрожащее марево искажало силуэты зданий, размыливая горизонт в сплошной грязно-серый кисель.

Септий моему появлению не обрадовался. Точнее — не обрадовался тому, что я приехал один, а не с сотней егерей.

— Доминдальничается он, — пообещал мне Гракх, очевидно, имея в виду капитана, — сколько можно с врагов пылинки сдувать? Когда враг поднимает голову, её следует немедленно срубить, иначе через мгновение их поднимется сотни. Пусть потом не говорит, что я не предупреждал, — и продолжил свое занятие: снаряжать стрелы наконечниками. Судя по уже подготовленным и сложенным возле стола колчанам, Септий готовился к длительной осаде. Подождав немного и поняв, что больше ничего не услышу, я принялся выяснять обстоятельства сам.

— Сколько людей убито?

— Трое.

Я нахмурился. Ехал я пять дней…

— Выходит, за последнюю неделю — ни одного.

— Только благодаря предпринятым мерам, — отрезал Гракх, — поодиночке никто не ходит, милицию увеличили, где не было — создали. Дороги патрулируем. Так ведь это ненадолго!

Как только они поймут, что мы ничего в ответ делать не собираемся…

Гракх замолчал и принялся нахмуренным взглядом смотреть вдаль, очень при этом напоминая статую какого-нибудь императора — грубые римские черты лица, гордо развернутые плечи и печать величайшей ответственности на челе. Портило впечатление только то, что нос и уши были на месте — сколько я статуй императоров не видел, с целым лицом не одной не упомню.

— Мы собираемся, — мягко сказал я, — только надо сначала понять, что делать. Какой клан замешан?

— Два, скорее всего. Красной воды и Двух вершин.

— Два?!

— Первое убийство на территории клана Двух Вершин произошло. Один человек пропал.

На следующий день — еще один пропал, но тут, похоже верги Красной воды виноваты — там у них какие-то брожения в этот день начались.

— То есть, двое пропали? Без следов?

— Ну… да, — неохотно признал Септий.

— Чушь какая-то, — сказал я, ставя на торец лежавший на полу чурбан и присаживаясь на него, — не находишь?

— Не нахожу. Я думаю, они побоялись сразу всех убить и живыми их взяли, чтобы на нашу реакцию посмотреть. И чем дольше мы тянем с ответным ударом, тем меньше шансов у этих двоих живыми остаться.

— Гениально! — не сдержался я, — сам додумался?

— Да, — сарказм мой пропал втуне, да и неудивительно — может статься, Септий вообще и не знает, что такое сарказм.

— Ладно. Давай по порядку. Кто, когда и где убит или пропал?

Гракх вздохнул. Отложил в сторону инструмент, поднял взгляд.

— Восемь дней назад убита старуха, жившая на хуторе за устьем Фиоры. Тут сомнений нет — следы зубов, царапины от когтей. Тогда же пропала её внучка. Через день — пропал её отец — пошёл искать родных и не вернулся. Что тут думать?

— Сколько людей на хуторе живет?

— Не знаю, — Септий пожал плечами, — я сам там не был, отправил одного из своих — Мавра — он все и выяснил.

— А где сейчас этот Мавр?

Септий посмотрел задумчиво в окно, пошевелил губами.

— В патруле, на Южной окраине. Часа через четыре должен вернуться.

— Ясно. Дай мне человека, на хутор этот съездить.

Гракх хмыкнул.

— Ты здесь видишь хоть одного?

— Да. Тебя.

— Я не могу гарнизон оставить. А больше тут никого нет. Никого, понимаешь? И если сейчас верги пойдут на приступ, сдерживать их придется мне одному! — Септий зло выдохнул, махнул рукой, — иди в магистрат, там тебе дадут пару милитов. Только имей в виду — ты просто впустую расходуешь драгоценное время. Голубей привёз?

— Да.

— Ну, хоть что-то, — Септий встал обошёл стол, обошел меня и вышел на улицу — наверное, пошел в очередной раз требовать от капитана кохорсу егерей и пяток легионов солдат. Я пожал плечами и вышел следом.

— Одна?! Она жила там одна? Вы понимаете, что вина в произошедшем — полностью ваша?! Вы указ читали?!

— Читал! До дыр читал! — магистр, багровея лицом и тряся полными руками, брызгал мне слюной в лицо, — что с того! Эта старая дура ни в какую не соглашалась съехать! Что я должен был делать? Что?!

— Силой увезти, разумеется!

— Ха! А я что делал? Три раза милиция её оттуда утаскивала. Одному милиту эта карга руку прокусила, и даром, что во рту три зуба — насквозь! Рука загноилась и я лечение из своего кармана оплачивал, между прочим! А на другой день эта старуха уже обратно заселялась. Мне её что — денно и нощно охранять надо было?

— Ногу ей сломать, — проворчал я, — надо было.

— Очень смешно! — рявкнул магистр.

— Я, вообще-то, не шутил. На что вы надеялись, когда её там, одну, оставили?

— На то, что её верги сожрут, разумеется. Если б дело этим закончилось, никто бы шума поднимать не стал. Всем эта карга уже поперёк горла стояла, даже дочери своей. Кто ж знал, что так обернётся?

— Кто знал? Спросили бы у того, кто знал, у егерей, например. Вергам-то невдомёк, что на старуху вы рукой махнули. Им разницы нет — если можно съесть одного, то можно и другого, и третьего. Для вергов мы — добыча. И эта старуха постоянно им об этом напоминала. Представьте себе человека, который свои деньги хранит в кошельке, лежащем посреди улицы. Кто будет виноват в пропаже денег — тот, кто подобрал с земли кошелек, или же их хозяин?

— Сами бы тогда этой каргой и занимались! Где вы были, такие умные, три года назад?

— Она три года там одна жила!?

— Да!

Я задумался. Перевел дух и попросил уже мирным тоном:

— Дайте мне милитов парочку, я хочу до хутора прогуляться.

— Не дам, — магистр вытер пот со лба, вздохнул и упал в свое кресло, — нет людей. Половина оружие вернула и по домам разбежалась — за родных, дескать, беспокоятся. А что я поделаю? Они ж ополченцы, а не рабы. Оставшихся ваш сдвинутый лейтенант забрал, — магистр пожевал губами и с отвращением выплюнул имя, — Гракх! Пришел, махая каким — то древним указом, и забрал. Теперь они парами, денно и нощно, тупо ходят кругами по идиотским маршрутам, составленным все тем же гением стратегической мысли. Я вас уверяю, если их там даже не загрызут верги, которым они уже наверняка глаза намозолили, то они попросту посворачивают себе шеи в оврагах да обрывах, через которые эти маршруты как специально проложены. Милиты возвращаются с патрулей, на ходу от усталости засыпая! — Магистр снова начал волноваться, багроветь и махать руками, — я говорил об этом с Гракхом, но он словно не слышит ничего! Все талдычит о своих правилах и о том, что он лучше знает, что предпринимать в подобной ситуации…

Неожиданно магистр затих, и, глядя мне за спину, улыбнулся и сказал почти спокойно:

— А вот очень кстати.

Я обернулся и увидел стоящую в дверях немолодую уже женщину с торжественно — скорбным выражением обрюзгшего лица. Несмотря на жару, она была закутана с ног до головы в какие-то непонятные одежды — плотные, блеклых цветов и с бахромчатыми краями.

— Очень хорошо, что вы пришли, госпожа Урсула, — продолжил магистр, и я заметил удивление, мелькнувшее на неприятном лице гостьи, — вот из столицы приехал егерь, чтобы как раз заняться вашей проблемой.

— Егерь, пфе, — сухим сварливым голосом отозвалась та, — с быка больше молока надоишь, чем с этих егерей — пользы. Тож вон, ходили-рядились, а шо толку? Уж неделя прошла. Уж на что их лейтенант к Марте моей подкатывал, жениться собирался, так и он со страху обделался — носу из своей халупы не кажет, волков, небось, боится.

Смерила меня колючим взглядом и фыркнула. Неудивительно, что я к ней не почувствовал ни симпатии, ни сочувствия — что передо мной стоит мать, жена и дочь вержьих жертв, я уже догадался. Ну да ладно, в конце концов, я и сам собирался её найти и с ней поговорить. На ловца, как говорится… а вот кстати…

— Лейтенант, говорите, подкатывал? Это какой же? — совершенно у меня в голове не укладывалось, чтобы у Гракха могла появиться хоть тень мысли испачкать свою голубую романскую кровь браком с какой-то плебейкой. Да он, насколько я помню, даже гетер себе подбирал исключительно по их родословной.