Мир Диорисса. Дилогия (СИ) - Григорьева Наталья Сергеевна. Страница 135

   Наполнил бассейн в купальне чистой водой, подогрел ее и добавил пены. Разделся, скользнул в воду. Поднял рукой волосы, положил голову на бортик бассейна и распустил их за ним, не хочется мочить. А то потом полночи придется прочесывать мокрые пряди.

   Закрыл глаза и вновь передо мной всплыли воспоминания. Наш поцелуй, наш танец, наша любовь. Боги, дайте мне сил прожить эти полтора года.

   Легкое движение воздуха и я чувствую, как моих волос коснулась чья-то рука.

   - Уходите, - не открывая глаз, приказал я.

   Служанки тут бесцеремонны, и, не смотря на то, что уже далеко за полночь, каким-то образом узнали, что я один и притащились ко мне, помогать принимать ванну. Что стоило запереть дверь? Впрочем, я же все равно ожидал визита отца, так на самом деле не стоило. Снова легкое касание, да они издеваются, что ли, надо мной?

   - Я же сказал, убирайтесь, - прорычал я, - мне хочется побыть одному.

   - А ты уверен? - тихий шепот мне в ухо, - подумай хорошо...

   Я замер на мгновение, потом не веряще открыл глаза. И увидел над собой такой знакомый, серьезный до невозможности, взгляд любимых глаз.

   Я рывком поднялся и сел. Краткая мысль, как хорошо, что пена. Много пены. Эль стояла возле бортика бассейна и смотрела на меня.

   - Эль? Что ты здесь делаешь? - я не веряще уставился на нее, - ты же ушла.

   - А потом подумала и вернулась, - она улыбнулась, и у меня возникло впечатление, что ее улыбка проникла мне прямо мне в душу. - Лан я поняла, что не хочу расставаться с тобой. Даже если об этом будут просить мои родители. И твой отец. И Властелины. И вообще все. Я хочу быть с тобой.

   Несколько коротких мгновений мы смотрели друг на друга, а потом она решительно присела на край и попросила:

   - Лан, поцелуй меня? Как днем.

   Я замер. В голове вдруг стало абсолютно пусто. Ни единой мысли. Только кровь стучит в висках. И я додумался сказать самое глупое, что только можно было придумать в подобной ситуации.

   - Эль, твое платье, ты испортишь его.

   Она посмотрела на меня, затем на свое платье и встала. Я не успел даже испугаться, что она уходит, как Эль сделала то, чего я не ожидал вообще.

   Она шагнула ко мне в бассейн, и села рядом со мной. Прямо в своем платье.

   - И наплевать, - сказала она и прижалась к моим губам.

* * *

   Я целую ее, и не могу оторваться от ее губ даже на миг. Они, как прохладная вода для путника измученного жаждой, как лучик солнечного света в кромешной тьме. Сам не замечая своих действий, я прижимаю ее все ближе и ближе к себе, и в какой-то момент понимаю, что платья на ней больше нет. Как и когда? Но это не важно. Сейчас ничего не важно. Только она и я.

   Когда приходит осознание того, что нет больше сил, терпеть эту муку, я решительно поднимаюсь из воды, держа ее на руках. Осторожно опускаю на пол купальни, и на мгновение, отстранившись, чувствую, что она дрожит. Укутываю ее в огромное пушистое полотенце, поднимаю на руки, и несу в комнату, не отрывая взгляда от ее затуманенных глаз.

   Одно рукой откидываю покрывало, сажусь на край, не отпуская ее ни на миг. Она дрожит, я склоняюсь к ней и вновь приникаю к ее губам.

   - Я люблю тебя, моя аол'ориэс, - шепчу я ей в кратких перерывах между поцелуями.

   Одна рука на ее спине, вырисовывает причудливую вязь сказочного мгновения моей любви к ней, второй я глажу ее по волосам, поддерживая голову, не давая ей упасть. Губы пробуют на вкус ее кожу, ее слезы текущие из глаз, и я понимаю, что она плачет от счастья.

   В моем сердце горит огонь, который не под силу погасить никому. Она вся моя, а я весь ее. Здесь и сейчас. И никак иначе.

   Осторожно опускаю ее на постель и прижимаюсь к ней всем телом, не в силах отпустить ее от себя даже на миг. Она продолжает дрожать и я, наконец, понимаю, что она боится. И я шепчу ей на ушко древние как наш мир слова, которые мужчины говорили своим возлюбленным. Песнь вечной любви на древнеэльфийском. Она обладает незримой магией. Вслушиваясь в ее слова, пусть даже и не понимая их, она постепенно успокаивается и замирает.

   Я понимаю, что она доверяет мне. И готова к невероятному, головокружительному миру, который я хочу ей подарить.

   - Я люблю тебя, моя аол'ориэс, - шепчу я ей и ловлю губами краткий миг боли.

   Поцелуями снимаю слезинки с ее глаз. Мои губы встречаются с ее, путешествуют по ее телу, зацепляясь то за тоненькую жилку на шее, которая бьется в такт нашим сердцам, то за ключицу. Касаюсь груди, и снова возвращаюсь к губам.

   Это тоже танец, продолжение нашего вечера, наша персональная сказка. Танец древний, как мир. Любовь мужчины и женщины. Вечная любовь.

   Мы засыпаем в один миг, не на секунду не разомкнув объятий. Потому что это и есть счастье. Отныне нет ее и нет меня. Есть только мы. Навеки, до скончания времен.

Глава 8.

   "Первый человек, о котором ты думаешь утром

   и последний человек, о котором ты думаешь ночью,

   - это или причина твоего счастья,

   или причина твоей боли".

(Эрих Мария Ремарк)

Эль.

   Я проснулась, и теперь лежала, не открывая глаз. Во всем теле ощущалась какая-то легкость. Честно говоря, я опасалась, что после вчерашнего бала, я не смогу пошевелить ни рукой, ни ногой, настолько я устала от бесконечных танцев. Но нет, я чувствую себя просто замечательно.

   А еще, с удивлением, я поняла, что счастлива. Безумное счастье. Настолько огромное, что им хочется поделиться со всем миром. Боги, что со мной?

   Ответ возник в моей голове практически мгновенно. "Я влюбилась". Та влюбленность, которая была во мне до сих пор, сейчас я это понимала, она была детской. А вчера Лан меня поцеловал. По-настоящему. Так как взрослый мужчина целует взрослую женщину. С ощущением, что они одни на всем свете. И я с удивлением почувствовала, что сама начинаю взрослеть. Буквально за мгновение меня охватили такие чувства, о существовании которых я даже не подозревала. Я смотрела ему в глаза и начинала видеть в нем не симпатичного парня, в которого я влюбилась своей детской любовью, а настоящего мужчину. Моего мужчину. Моего любимого.

   Боги, и как мне было стыдно, когда нас застала Рина. Мне казалось, что я, не смотря на смуглость моей кожи, стала красной как роза. Я была готова провалиться сквозь землю, лишь бы о наших выходках не донесли моему отцу. И отцу Лана. Почему-то казалась, что узнав о том, что мы чуть не преступили грань, нам, как минимум, открутят головы. И скажут, что так и было. Мы попросили ее ничего не рассказывать Алла'ателю. И она дала слово.

   А потом мы сами все испортили.

   Казалось бы, обычный вальс. Самый простой из существующий танцев. Слушай себе музыку и двигайся на три такта. Раз-два-три, раз-два-три...

   Так нет, сама не понимаю, КАК мы умудрились сотворить такое из безобидного танца. Это были чувства. Взрыв эмоций. Оголенные нервы. Казалось, что мы поднимаемся высоко в небо, и, затем, камнем падаем вниз. Чтобы в следующее мгновение вновь взлететь.

   Когда затихла музыка, нам аплодировали все, кто был в зале. Даже Властелины драконов, даже отец Лана. Он смотрел на нас такими глазами, что мне на миг стало не по себе. В них было невообразимое счастье. Такое, которое, как мне кажется, вообще не дано, никому испытать. Потому что его просто не существует. А он его почувствовал.

   Мы ушли к себе в покои с четкой уверенностью, что сейчас придут взрослые и разберут нас по косточкам, за что мы натворили в зале. Ведь мы не дети. Ну ладно, Лан не ребенок. И мы должны отвечать за свои поступки. По крайней мере, хотя бы один из нас. Мы приняли серьезное решение провести эту ночь отдельно друг от друга. Это казалось хорошим решением. И я твердо помнила, как ушла в свою комнату. А дальше - туман. Причем какой-то странный. Вроде бы подуй на него слегка, и он развеется, но отчего-то страшно сделать этот шаг.