Мир Диорисса. Дилогия (СИ) - Григорьева Наталья Сергеевна. Страница 79

   Она помотала головой.

   - Скажи, я тебя чем-то обидел?

   - Нет, - ее ответ был еле слышен.

   - Тогда в чем дело? - не понимал я, - Эль, посмотри на меня, пожалуйста.

   Она полежала несколько мгновений, перевернулась ко мне лицом и уткнулась в мою грудь.

   - Бельчонок, расскажи что происходит? Может быть, мы вместе решим, как быть и найдем выход из положения?

   - Я боюсь, Лан, - еле слышно ответила она.

   - Меня? - я растерялся.

   - Нет, себя.

   Ничего не понимаю. Я погладил ее по волосам и подышал ей на макушку, так как делал всегда, и опять почувствовал, как она напряглась.

   - Я не понимаю, бельчонок, объясни, пожалуйста.

   - Я боюсь себя, - повторила она. - Я не знаю как себя с тобой вести. И от этого мне страшно.

   - Эль, ведь раньше у нас все было легко и просто. Мы были вместе с самого первого дня, все радости и горе делили пополам, отчего теперь все изменилось?

   - Ты был моим другом. Всегда, - вздохнула она, и еще глубже зарылась в меня лицом.

   - А теперь?

   - А теперь ты мне нравишься. И очень сильно. И из-за этого я теряюсь. Мне все время кажется, что я говорю и делаю что-то не так, что мои действия могут тебя как-то раздражать или обижать, или еще что. Понимаешь?

   Я замер, уткнувшись носом в ее волосы. Пресветлая Аэлэниель, за эти два дня, почувствовав неладное, я чего только не передумал. Но это даже не приходило в мою голову. Мой бельчонок в меня влюбился. Меня распирало такое счастье, что я был готов сорваться в пляс, прямо посреди поляны.

   Она, съежившись, ждала моего ответа.

   Я осторожно отодвинул ее от своей груди, взял ее лицо в свои ладони. Приподнял, заставив ее глаза смотреть в мои, и сказал:

   - Бельчонок, я тоже тебя люблю, - и поцеловал.

Глава 13.

   "Любить -- это значит находить в счастье другого,

   свое собственное счастье".

(Готфрид Лейбниц)

Эль.

   О боги, я сходила с ума. В последние несколько дней меня на части раздирало странное чувство. Пугающее до темноты в глазах, но столь же безумно волнительное. Я до боли хотела находиться рядом с Ланом. Не так, как было до сих пор. А еще ближе, касаясь его ежесекундно, ощущая на себе его такой внимательный и все понимающий взгляд, Чувствовать запах леса и свежескошенной травы, исходящий от него. И при этом ясно осознавать, что, вздумай я поступить, так как хочу, в его глазах я буду выглядеть полной дурочкой. Мне было страшно увидеть его осуждение. Боясь испортить наши отношения, я после долгих раздумий, приняла решение незаметно отдалиться от него. Вроде бы и рядом, а вроде бы и нет.

   Я даже подумать не могла, что он это почувствует. И уж тем более, почувствует обиду на меня. О боги, я сама все испортила. Сегодня весь день он старался не приближаться ко мне, давая мне иллюзию свободы, которой я хотела? Жаждала? Или наоборот, я хотела вечно принадлежать ему? Пресветлая Аэлэниель, богиня светлых эльфов, Темнейшая Леэстрая, богиня темных, не оставьте свою сестру своей милостью, помогите разобраться в том, как себя вести.

   Я чувствовала его настроение, как свое. Весь день он был тих и грустен. Переговаривался с Корином, шутил и пикировался с Даром, а ко мне обращался только по необходимости или с желанием показать что-то интересное.

   "Эль, смотри, на ветке дуба сидит филин. Видишь, какие у него ушки?"

   "Эль, заросли малины, возможно, там есть ягоды, может, остановимся, посмотрим?"

   И больше ничего. Я закрылась, закуталась зеркальной иллюзией, боясь, что он сможет заглянуть в мои мысли и увидеть там все мои глупости. Я хотела оставаться в его глазах такой же умной, какой он узнал меня когда-то. О боги, прошло всего два месяца с момента нашего знакомства, а ощущение внутри, что знаю его, целую тысячу лет. Как удержаться? Не натворить глупостей? Не испортить еще больше то, что уже испорчено, и кажется сломанным навек. Наверное, это правильное слово. У нас действительно что-то сломалось. И я не знаю, как это починить, вернуть утраченное.

   Когда мы остановились на последнюю стоянку перед прибытием в Коэлас, я отпустила к'ярда поохотиться. Потом замерла возле дерева, в стороне ото всех, ожидая, пока мои спутники разожгут костер и приготовят спальные места. Мне не хотелось, есть и, тем более, разговаривать. Решила для себя, что сразу улягусь спать. В последние пару дней, я даже это старалась делать в стороне от Лана. Не приближаясь к нему, не давая обнимать себя. Мне казалось, что это обижало его еще больше, но я ничего не могла с собой поделать. Я боялась до дрожи в коленях, что он плохо будет думать обо мне, поняв, чего я хочу.

   К моему разочарованию, костер решили не разводить. Мол, мокрые ветки, будет сильно чадить. А по мне так и пусть. Едкий дым придавал законность моим непрошеным слезам, которые выступали на глазах всякий раз, когда я ложилась спать, отстранившись от него.

   Я улеглась на свой лежак и свернулась калачиком, пряча слезы в уголках глаз. Пусть все уснут. Тогда я смогу хотя бы посмотреть на него. Полюбоваться его лицом, его пушистыми ресницами, такими длинными, бросающими легкую тень на острые скулы. И ушками, которые я так любила теребить, еще пару недель назад. Теперь я даже помыслить о таком не могла. Мне казалось кощунственным даже прикоснуться к нему. Да что же со мной происходит?

   Внезапно, я почувствовала легкое движение со спины. Лан придвинул свой лежак вплотную к моему. Я подавила мгновенный порыв вскочить на ноги бежать без оглядки далеко-далеко, лишь бы подальше от него, лишь бы он ничего не понял, лишь бы не подумал обо мне плохо.

   Он подсунул одну руку мне под голову, а второй обнял меня за поясницу и прижал к себе. Я съежилась от страха. Вот сейчас он поймет, и оттолкнет меня от себя, услышав отголоски моих натянутых, как струна, чувств.

   - Эль, ты не хочешь поговорить? - спросил он. - В последние дни ты меня сторонишься. Или мне это кажется?

   Я качнула головой. Разговорами делу не поможешь, наоборот, узнав то, что я чувствую к нему, он станет презирать меня. У нас в деревне я слышала несколько раз, мужики обсуждали таких женщин, которые сами липнут к другим мужчинам, улыбаются им, хотят быть с ними рядом. Над ними смеялись и их презирали. Я совсем не хотела для себя подобной участи.

   - Скажи, я тебя чем-то обидел? - не унимался Лан.

   - Нет, - я ответила еле слышно.

   - Тогда в чем дело? Эль, посмотри на меня, пожалуйста.

   Я замерла. Как быть? - билась в голове шальная мысль. Но он ведь все равно не отстанет, и раз уже завел этот разговор, значит, намерен довести его до логического конца. Я тихо вздохнула, перевернулась на другой бок и уткнулась в него носом. О боги, как же мне не хватало его восхитительного, ни с чем другим несравнимого аромата леса.

   - Бельчонок, расскажи что происходит? - его голос был тих и грустен.

   Из моих глаз невольно выкатилась слезинка. Ну почему я причиняю ему боль? Не лучше ли мне было остаться в Авентарионе или вернуться со своими родителями в Аршеранн? Все что угодно, лишь бы не слышать муку в его голосе. Он молчал, ожидая моего ответа, и я решилась. Возможно, если я ему скажу, мне будет легче? И если он станет смотреть на меня с презрением или жалостью, а найду в себе силы это пережить?

   - Я боюсь, Лан, - прошептала я.

   - Меня? - он, судя по изменившейся интонации голоса, растерялся.

   - Нет, себя, - я всхлипнула.

   Он прижал меня к себе еще теснее, крепче обнял. Погладил по голове и подышал мне в волосы. Так же как делал сотни раз до этого. Но почему именно сейчас это причиняет такую муку?

   - Я не понимаю, бельчонок, объясни, пожалуйста, - тихо попросил он.

   А как объяснить то, чего не понимаешь сама?

   - Я боюсь себя, - сказала я и зажмурилась. - Я не знаю как себя с тобой вести. И от этого мне страшно.