По локоть в крови (СИ) - Романова Екатерина Ивановна. Страница 5

– Женщина, найми себе хорошую проститутку и пусть он тебя хорошенько отымеет, может и бешенство матки пройдет, – я удостоил ее шепотка на ухо и, шлепнув по силикону, изящно вышел из зала суда.

– Вали, гомосек хренов.

– Я не гомосек, я Богиня!

Меня, Самого Нефрита, афроамериканца и первую сучку графства еще никто не мог поиметь без моего согласия. Кажется, об этом что-то говорила Элеонора Рузвельт. Неважно.

Меня ждали в Рантонском клубе «Ночная фея», в котором проходила вечеринка в честь показа, принесшего мне прорву денег. Думаю, теперь я смогу открыть целую сеть магазинов и наконец-то вырваться за пределы Мелфрида. Может даже покончить с наркобизнесом. Но что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы больше не сидеть с протянутой рукой на паперти в надежде, что кто-нибудь расщедрится и даст мне денег на краюшку хлеба. Так, Нефрит, соберись. Кто здесь королева бала?

Двери клуба распахнулись. Гордо вскинув подбородок, и изящно покручивая бедрами, под всеобщие крики и аплодисменты, я спускался по лестнице к жаждущей общения толпе.

– О, ваше шоу сегодня было превосходно…

– Мерси.

– Да, это было незабываемо!

– Сегодня ночью будет незабываемо, пупсик!

– Еще никогда в Рантоне не было подобного!

– Не сомневаюсь!

– Вы не стесняетесь показывать свою гомосексуальность?

– Детка, нас объединяет любовь к члену. Ты же не стесняешься это показывать, судя по тому, как твои сиськи говорят «привет», выпрыгивая из декольте? Следующий?

– Кто вдохновил вас на это?

Здесь я на секунду замер и вспомнил свою подругу. Сколько себя помню, мы всегда были вместе, с самого раннего детства, с периода борьбы за свободный горшок. Мы с ней выросли в одном приюте, и ни разу она не упрекнула меня за то, кем я являюсь и всегда говорила, что я должен гордиться своей индивидуальностью и сражаться за место под солнцем.

– Моя подруга. Катилина. На сегодня закончим с вопросами, мальчики, девочки, обращайтесь к моему менеджеру, он запишет вас ко мне на интервью, а Королеве надо выпить бокал Мохито и отдохнуть. Расступились, расступились!

Не знаю от чего, но я почувствовал небывалую усталость. Слава, известность, признание, одобрение и скандалы – это то, чем я дышу, но за 24 года, наверное, мне хочется чего-то большего. Навалившись на барную стойку, я обратился к бармену, обнаженному по пояс и соблазнявшему меня внушительной мускулатурой. Нет, все же я никогда не променяю обычные низменные удовольствия на разную философскую ерунду про смысл жизни.

– Эй, Купидон, прысни мне пару капель мохито.

– Будет сделано, красавица.

Наблюдая, как бармен, поигрывая мускулами, трудится над моим коктейлем, я заметил в углу бара еще одного Аполлона, сидящего в полном одиночестве. С рыжеволосой встрепанной шевелюрой, забавными конопушками и на удивление черными, как бусины глазами. Такого пропустить я не мог никоим образом, забрав свой коктейль и еще один для рыжеволосой феи, я пошел на абордаж. По мере приближения я заметил, что мужчина не отрывает от меня взгляда, а из-под его расстегнутой рубашки выглядывает чуть волосатая грудь. Досада. Ну ничего. Как-нибудь смирюсь с повышенной лохматостью.

– Привет, красавчик. Мохито?

– Не откажусь, Лисиан.

– Ты и впрямь похож на лисичку, дружок, – кокетливо ухмыльнулся я, присаживаясь рядом на обтянутый белой кожей диван и ставя бокалы на низкий абсолютно черный матовый столик.

– Ты, должно быть, Нефрит? – он окинул взглядом меня и, уставившись на камушек на моей шее, замер то ли в удивлении, то ли в ужасе.

– Да, это я богиня бала. Что-то не так? Не нравится мое украшение?

– Нет-нет, шикарный камень. Нефрит, как и ты?

– Да, подружка подарила еще когда мы на соседних горшках сидели, – складывая ноги на стол и поправляя позолоченный ремень с огромной бляшкой НЕФРИТ, протянул я. Лисиан странно смотрел на камень и через некоторое время ответил.

– Предусмотрительная девочка… – протянул он озадачено, сделав глоток. – У меня к тебе предложение.

– Готов выслушать все, что ты предложишь, – двигаясь ближе к красавчику, улыбнулся я. Алкоголь всегда развязывал мой язык и руки, поэтому все границы приличия были стерты с первым глотком. Однако Лисиан ничуть не возражал, хотя, судя по всему, он был новичком в наших рядах. Если вообще был там. Даже если он пришел в гей клуб из чистого любопытства, меня это не волновало. В конце концов, каждый имеет право расширить свои горизонты.

– У меня есть несколько отличных лисьих шкур. Слышал, что для новой коллекции тебе как раз нужны хорошие лисьи шкуры.

– Да, сладкий, нужны, что ты хочешь взамен?

Он опасливо уставился в другой конец бара и резко отодвинулся. Недовольно проследив за его взглядом, я заметил в другом углу двух девушек-азиаток, недурных собой: стройных, высоких, в изящной одежде и меховых накидках. Моделей здесь было полно, но азиатки явление редкое.

– Хочешь, чтобы они присоединились?

– Да нет… обознался. Давай уйдем отсюда и поговорим в другом месте? Идет?

– Мой номер наверху, 217. Буду ждать, лисичка!

Показывая журналистам, что отвечать на вопросы сегодня я более не намерен и обняв в знак благодарности некоторых моделей, я поднялся к себе в номер, в полной уверенности, что сегодняшняя ночь удалась на все сто.

Вопреки бытующему мнению, я не увидела черных коридоров, тоннелей со светом в конце, каких-либо комнат, страшного суда. Не было вначале ничего. Просто темнота и тишина, будто я лежу в темной комнате. Меня это даже разочаровало, но потом…

Я резко села в кровати и попыталась оглянуться по сторонам. Меня окружала кромешная тьма, но я нащупала на прикроватной тумбочке спички и разожгла свечу. То, что предстало моему взору, слегка ошеломило.

– Твою ж мать…

Я вновь оказалась в своей комнате. За окном бушевала стихия, грозившая вырвать с корнем все деревья в нашем парке, сорвать крыши со всех домов города и раскурочить все автомобили, какие только встанут на ее пути. Стихия билась в окно, но в комнате было тихо, тепло и уютно.

Обессилено упав на подушки, я негодовала. Меня ударило молнией! Я помню это ощущение всеми клеточками своего естества. Помню это жгуче-колючее ощущение боли и судороги. Как меня разрывает изнутри. Помню, как остановилось сердце, его последний толчок… и помню то томительное блаженство и ощущение свободы…

– Что за нахрен? – воскликнула я, пытаясь убедить себя, что не схожу с ума, что я не гребаная психопатка.

– Тебе пора перестать сквернословить, – донесся ласковый голос из угла комнаты. Я медленно перевела взгляд, а затем и вовсе подняла голову, соображая, кто это может быть. Голос явно незнакомый. В углу комнаты, на обитом красной парчой стульчике, восседала ослепительной красоты обнаженная женщина. Ее золотистые волосы, своими кудрями ласкавшие тело обладательницы до самых округлых бедер, излучали сияние. От всей нежно-розовой кожи исходил мягкий, струящийся теплом и любовью свет. Казалось, аура любви и блаженства заполняет всю комнату, все тело, до основания, каждый его самый темный и лишенный доселе любви уголок. Не в силах сопротивляться, я как дурочка расплылась в счастливой улыбке. Голая баба в моей комнате ночью. Расскажу Нефриту – не поверит!

– Вы прекрасны, – падая с кровати на колени, я подползла к женщине и принялась целовать ноги появившемуся в моей комнате наваждению. Внутри все трепетало, а сердце, казалось, разорвет мою грудь. Теперь я ничуть не сомневалась, что, наконец, мой земной путь завершился, и я могу обрести покой там, где красота принадлежит вечности. Вместо пресловутой двери за мной пришла прекрасная богиня. Не соображая, будто в глубоком сне, я продолжала покрывать поцелуями ее ноги, пока женщина мягко не улыбнулась и не накрыла мои руки своими теплыми ладонями.

– Дочь моя, ты не менее прекрасна. Твоя красота – твой дар. Ты – мое земное воплощение и в тебе мое продолжение.

– Кто ты? Ты Господь? – не отрывая восторженного взгляда от великолепного создания, бессознательно протянула я. Она лишь мягко улыбнулась.