Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин. Страница 143

- Принц Фитц Чивэл? Сир? – обратился мальчик шепотом. - Что произошло? Где Пчелка?

- Потеряна. Навсегда, - вслух произнесенные слова бесконечно отдавались эхом в сознании. - Они втянули ее в Скилл-колонну, парень. И потерялись в магии. Они больше никогда не выйдут с другой стороны.

Он уставился на меня. Потом вскинул руки и схватился за волосы, будто собрался их выдрать. Голова бессильно упала на грудь. - Пчелка, - горло сдавило, и его голос сорвался на писк. - Моя маленькая Пчелка. Я учил ее ездить верхом.

Я положил ему руку на плечо, и он вдруг уткнулся в меня лицом.

 - Я пытался ее спасти, сир! - сдавленный крик был приглушен рубашкой. - Правда, сир. Я пытался...

- Знаю, парень. Я знаю, что пытался.

Я уперся спиной в стенку стойла. Когда колени подогнулись, я соскользнул вниз на солому. Персиверанс рухнул рядом. Скрючившись, он рыдал. Я устало сидел и похлопывал его по спине, желая, чтобы мое горе так же могло вылиться в слезы, рыдания и крик. Но оно скорее было похоже на заполнивший меня черный яд.

Лошадь Пера выглянула из стойла. Вытянув шею, она выдохнула мальчику в волосы, затем стала перебирать их губами. Персиверанс протянул руку.

- Со мной все будет в порядке, - глухо успокоил он лошадь. Ложь получилась правдоподобной.

Флитер потянулась ко мне.

Не сейчас, лошадь. Не могу. Не осталось ничего, что можно было бы отдать и чем поделиться.

Я почувствовал ее недоумение. Не привязывайся. Если не привязываешься, то не можешь потерпеть неудачу. Ни с Флитер, ни с Персиверансом. Отрежь их от себя, пока привязанность не стала сильнее. Иначе за нее придется расплачиваться.

Я заставил себя встать на ноги.

– Мне надо идти, - сказал я. Он кивнул, и я зашагал прочь.

Я не ел, не спал, и все у меня болело, но меня это не заботило. Я прошел через кухонную дверь, будто все еще был безымянным мальчишкой, присматривающим за собаками. Шел невозмутимо до тех пор, пока не достиг покоев Дьютифула для частных аудиенций. Когда-то они принадлежали королю Шрюду. Здесь вершилась справедливость, и решения доводились до представителей благородных кровей. В былые времена отсюда принцев отправляли в изгнание, а принцесс, виновных в прелюбодеянии, ссылали в отдаленные владения. К какой судьбе Дьютифул приговорит меня? Я снова спросил себя, зачем вернулся в Олений замок. Возможно, причина в том, что думать о каких-либо других намерениях было бы слишком тяжело. Высокие двери, отделанные чудесными панелями из горного дуба, были слегка приоткрыты, я толкнул створки и вошел внутрь.

Несмотря на свою значительность, комната была простой. Кресло на возвышении – трон для короля или королевы, вершащих справедливость. Рядом кресло пониже для советника, которого пожелала бы видеть подле себя королевская особа. Еще дубовые стулья с прямыми спинками, выстроенные вдоль стен, для возможных свидетелей совершенного преступления или для жалобщиков. А в центре - коротенькие деревянные перила, отгораживающие низкий деревянный блок, где обвиняемый преклонит колени в ожидании решения своего правителя. Пол был из голого камня, как и стены. Единственным украшением служил огромный гобелен с изображением оленя Видящих, покрывающий стену позади места судьи. В другом конце зала в очаге потрескивало пламя, но тепла от него было недостаточно, чтобы прогнать холод или перебить запах запустения.

Они ждали меня. Дьютифул и Эллиана, принцы Интегрити и Проспер. Неттл и Риддл. Одетая в черное Кетриккен с накинутым от холода капюшоном выглядела постаревшей с нашей последней встречи. Чейд сидел, а рядом с ним, в тяжелой шерстяной шали, будто никогда больше не способная согреться, сгорбилась Шайн. Она жалась к отцу, как ребенок, щеки, нос и лоб все еще горели от перенесенного холода. Лант сидел прямо, по другую руку от Чейда. Чейд смотрел на меня, но его взгляд ничего не выражал. Я увидел также сидящего Олуха, таращившего по сторонам круглые глазки. Король Дьютифул еще не занял своего места, но был одет официально и при короне. Его королева Эллиана повязала вокруг головы прекрасный шарф с вышитыми нарвалами и оленями, а поверх него возложила корону. Смотрелась она мрачно и бесплотно. Неттл переоделась, но все еще выглядела замерзшей и усталой. Риддл, облаченный в баккипский синий с черной отделкой, стоял подле нее. Его рука была для нее защитой, чем никогда не была моя рука. Ее брат Стеди также стоял рядом, будто предлагая ей свою силу.

Я расправил плечи, выпрямился и стал ждать. К моему удивлению вошел кто-то еще. Я обернулся и увидел моего приемного сына Неда, стягивающего с головы шерстяную шапку, его щеки все еще были красными от холода. Постукивая каблуками, быстро вошел Свифт со своим братом-близнецом Нимблом позади. Должны ли они тоже быть свидетелями моего позора и провала? Чивэл, старший сын Баррича, следовал за ними. Проводивший их паж низко поклонился и вышел, прикрыв за собой двери. Никто не произнес ни слова. Чивэл бросил на меня полный скорби взгляд, прежде чем пройти к родственникам. Свифт и Нимбл направились в сторону Неттл, чтобы тоже присоединиться к сестре. Они сгрудились все вместе. Я почувствовал, что Нед смотрит на меня, но не ответил на его взгляд. Он поколебался и тоже подошел к Неттл с братьями.

Я стоял в одиночестве.

Я повернулся к Дьютифулу, но тот следил за дверью. Послышался осторожный стук, и дверь медленно открылась. Облаченная в чинный синий цвет Баккипа, вошла служанка Спарк. А рядом с ней, держась за ее плечо, медленно шел Шут. На нем был черный камзол поверх белой рубашки с широкими рукавами, черные гамаши и легкая обувь. Мягкая черная шляпа покрывала редкие волосы. Невидящие глаза окинули комнату, но я знал, что его вела рука на плече Спарк. Она подвела его к одному из стульев вдоль стены и помогла сесть. Стеди осмотрел присутствующих и остановил взгляд на короле Дьютифуле. Король коротко кивнул. Стеди подошел к двери и плотно закрыл ее.

Я ждал. Свидетелем подобного я был лишь однажды, когда мне было двенадцать, и то через глазок в стене. Но я хорошо запомнил, как все было. Я знал, что Дьютифул направится к возвышению и займет кресло. Другие устроятся на стульях вдоль стен. А мне будет приказано занять место у перил и объяснить то, что я совершил. И какие допустил ошибки.

Дьютифул глубоко и прерывисто вздохнул. Я, было, подумал, как тяжело для него происходящее, и вдруг сильно пожалел, что поставил его в такое положение. Не тем, что я сделал, а тем, что, не сумев спасти свою дочь, вернулся живым. Он говорил негромко, но голос был отчетливо слышен:

- Думаю, теперь присутствуют все. Сожалею, что мы собираемся таким образом. С учетом обстоятельств, случившееся должно остаться между нами. В смысле, в рамках семьи.

Отсутствие формальностей сбило меня с толку. Он обратился не ко мне, а к Неду, Чивэлу и Нимблу:

- Мы отправили вам весточку, что Пчелку похитили. Сегодня у нас для вас весть еще хуже. Она потеряна для нас.

- Нет! - тихий голос Чивэла дрожал. - Что случилось? Как ее забрали, и как такое может быть, что вы не нагнали похитителей?

Нед окинул нас взглядом. Его натренированный голос сорвался, когда он произнес:

- Она была такой маленькой. Такой хрупкой...

Шайн приглушенно всхлипнула. Дьютифул продолжал:

- Фитц, ты хочешь рассказать им? Или лучше я?

Итак. Публичное признание перед вынесением приговора. Подходяще моменту. Дьютифул не занял подобающего места, но я представлял, как должен проходить процесс. Я подошел к ограждению. Оперся руками на перила.

- Все началось за два дня до Зимнего Праздника. Я хотел устроить для Пчелки особенный день. Она…в нашей семье не все было гладко.

Я поколебался. Как много боли должен был я им причинить? Как можно меньше. Чейд, Лант и Шайн достаточно перенесли. В какое бы безвыходное положение они меня не поставили, я их подвел еще больше.

И я взял все на себя. Я не упомянул о недостатках Ланта как учителя, и приглушил жадность и ребячество Шайн. О своих же поступках я говорил без утайки, начиная от вмешательства в историю с собакой до того, как оставил свое дитя на попечение других, пытаясь спасти Шута. Я признал, что отвергал предложения о постоянном присутствии владеющего Скиллом человека в моем доме для передачи сведений в мое отсутствие, и что не видел никакой необходимости в стражниках для охраны поместья.