Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин. Страница 71

Лант замолчал, сдвинув брови. Он посмотрел на Чейда, будто пытаясь понять - что старик думает про его рассказ. Лицо Чейда было непроницаемым.

- Продолжай, - сказал он тихим и словно бы одеревеневшим голосом.

- После этого я ничего не помню. До тех пор, пока не очнулся поздно ночью. Я был на подъездной дорожке один. Тело Оука исчезло, и вокруг было совсем темно, не считая света, который шел от конюшен. Они горели, но никто не обращал внимания на огонь. Я тогда ни о чем этом не думал. Я не заметил, что тело Оука пропало или что конюшни горят. Я поднялся, очень кружилась голова, а боль в руке и в плече была ужасной. А еще я ужасно замерз, меня всего трясло. Я потащился внутрь и добрался до своей комнаты. Там был Булен, он сказал, что рад меня видеть. А я ответил, что ранен, и он перевязал меня и помог лечь в постель. Сказал, что Старая Рози, бабушка пастуха, сейчас в поместье по лекарским делам. Она пришла и позаботилась о моем плече.

- Булен не поехал в Ивы за настоящим врачом? Или в Дубы-над-Водой? - кажется Чейда ужаснула мысль, что о боевой ране сына заботилась чья-то бабушка.

Лант нахмурился.

- Никто не хотел покидать поместье и никто не хотел, чтобы чужаки приходили к нам. Мы все были в этом согласны. Как все были согласны, что кто-то напился и по неосторожности сжег конюшни. Но на самом деле это никого не волновало. Я не мог вспомнить, как был ранен. Кто-то сказал, что была пьяная потасовка, кто-то - что это повреждения из-за пожара на конюшнях, но никто не был уверен, что именно произошло. И нам было все равно, правда. Это не было чем-то таким, о чем бы стоило беспокоиться. - вдруг он пронзительно, с мольбой посмотрел на Чейда, - Что они со мной сделали? Как они это сделали?

- Мы думаем, они применили сильное внушение Скиллом. А потом сделали так, чтобы вы усиливали это внушение друг для друга. Вы все должны были отказываться вспоминать, не думать об этом, избегать пришлых людей, не пытаться выбраться из поместья. Это был идеальный способ скрыть все, что здесь произошло.

- Это я виноват? Я был слаб, и поэтому они смогли сделать это со мной? - в его вопросе прозвучало отчаяние.

- Нет, - уверенно ответил Чейд, - Это не твоя вина. Человек с сильным талантом к Скиллу может подчинить своей воле другого и заставить его поверить во что угодно. Это было самым сильным оружием короля Верити против красных кораблей, во время войны.

Чуть мягче он добавил:

- Я никогда не думал, что увижу такое использование Скилла за пределами Бакка. Для этого нужна большая сила и собственно сам Скилл. Кто настолько хорошо знаком с этой магией? И у кого такой талант к ней?

- Я так могу. - объявил Олух. - Теперь я знаю, как это сделать. Сделать музыку, чтобы забывать, и заставить всех петь эту песенку, снова и снова. Кажется, это не трудно. Я просто никогда раньше не думал о том, как это сделать. Я могу сделать, если хотите?

Не думаю, что когда-либо слышал что-то, столь же пугающее. Теперь мы с Олухом стали друзьями, но в прошлом у нас бывали размолвки. По большей части у него было доброе сердце, но когда он расстроен... Он показал мне, что способен сделать меня неуклюжим и неловким настолько, что я постоянно обдирал кожу на коленях и бился головой о притолоки. Сила его магии намного превосходила мою. Если он когда-нибудь решит, что я должен что-то забыть, замечу ли я, что он это сделал? Я поднял глаза и встретился взглядом с Чейдом. Судя по выражению его лица, он размышлял о том же.

- Не говорил, что сделаю это, - напомнил нам Олух. - Просто сказал, что умею.

- Мне кажется, забирать чьи-то воспоминания неправильно и плохо, - сказал я. - Как будто забираешь чьи-то монетки или сладости.

Олух пощупал языком верхнюю губу, как делал всегда, когда размышлял.

- Ага, - рассудительно ответил он. - Наверное плохо.

Чейд поднял чайник и задумчиво взвесил его на руке.

- Олух, ты сможешь сделать песенку, которая поможет людям вспомнить? Не такую, которая заставит, а ту, которая скажет им, что они смогут вспомнить, если захотят.

- Пока не делай этого! - вмешался я. - Подумай об этом и скажи - возможно ли это? Но может быть мы все равно не станем этого делать.

- Думаешь, нам хватит эльфовой коры на весь Ивовый Лес? Даже если курьер привезет мой запас? Фитц, каждую минуту, каждый час Пчелка и Шун могут подвергаться ужасной опасности. Как минимум, они уезжают все дальше и дальше от нас. А если думать о худшем, нет, я отказываюсь думать об этом. Мы должны узнать, что случилось после того, как Лант потерял сознание. Ты же понимаешь, что их следы уже исчезли, если учесть ветер и выпавший снег. И если налетчики смогли заставить людей в Ивовом Лесу забыть, что произошло, смогут ли они заставить людей забыть, что они проезжали мимо? Раз мы не получали сведений о чужаках в этой части Бакка, я полагаю, что, скорее всего, они могут. Так что единственная наша надежда - выяснить, кто они такие и что они собирались делать. Они проделали длинный путь, и судя по всему, разработали тщательно продуманный план, чтобы достичь чего-то. Чего?

- Кого, - поправил его Лант. - Они искали бледного мальчика.

- Нежданный Сын, - тихо сказал я. - Из Белых Пророчеств. Чейд, Шут говорил мне, что его пытали из-за этого. Служители ищут следующего Белого Пророка и думают, что Шут знает, где найти его.

Стук заставил меня посмотреть на дверь. Внутрь протиснулся Булен:

- Сир, я привел ее.

- Пожалуйста, пригласи ее войти, - сказал я.

Когда Булен открыл дверь, и женщина вошла, Персиверанс поднялся на ноги. Он смотрел на нее щенячьими глазами, я видел, как задрожало его лицо, но потом он стиснул зубы.

Возможно я встречал ее, когда впервые прибыл в Ивовый Лес, но сомневаюсь, что с тех пор наши пути часто пересекались. Это была типичная уроженка Бакка, с темными вьющимися волосами, забранными в кружевную сетку на затылке, и мягкими карими глазами. Для своего возраста она была довольно изящна, а ее одежда очень опрятна. Она сделала книксен и вежливо, но настойчиво спросила про место на кухне. Я позволил Чейду ответить.

- Этот парень, он работал на конюшне, говорит, что по слухам вы отличная кухарка.

Дилиджент вежливо улыбнулась Персиверансу, но никак не показала, что узнает его. Чейд продолжил:

- Я так понимаю, вы живете в коттеджах, которые использовались работниками конюшен. Мы разбираемся с пожаром, который случился накануне Зимнего Праздника. В огне погибли люди, и мы пытаемся как можно точнее узнать, с чего все началось. Вы знали кого-нибудь из тех, кто работал в конюшне?

Этот прямой вопрос вызвал странную реакцию, как будто кто-то сорвал черную повязку с ее глаз. На краткий миг мне показалось, что она нас не видит, что ее вообще нет в этой комнате. Потом она словно очнулась и покачала головой:

- Нет, сир, не думаю.

- Понятно. Где мои манеры, позвать вас сюда, в такой холодный день и не предложить вам ничего, чтобы согреться!.. Пожалуйста, присядьте. Здесь есть кексы. Могу я предложить вам чашечку чая? Он особенный, из самого баккипского замка.

- Ох, спасибо, сир. Вы так добры.

 Булен принес ей стул, она осторожно уселась и поправила юбки, разравнивая складки. Пока Чейд готовил чай, она предложила:

- Знаете, вы можете спросить Хаторн, она живет в последнем доме. Ее парень работает в конюшнях, может они что-то знают.

Чейд сам подал ей чай:

- Возможно слишком крепко. Скажите, если вам нужен мед, чтобы подсластить.

Она улыбнулась и приняла симпатичную фарфоровую чашку.

- Спасибо, - она сделала глоток. Удивленная горечью, поджала губы, но потом снова улыбнулась и вежливо сказала. - Чуть крепковато для меня.

- Это что-то вроде тоника, - ответил  Чейд. - Я ценю бодрость, которую он дает мне, особенно холодными зимними вечерами, - и он послал ей самую очаровательную свою улыбку.

- В самом деле? Мне бы это пригодилось, в мои-то годы! - она улыбнулась в ответ и сделала еще один вежливый глоток. Она хотела опустить чашку на блюдце, и вдруг ее лицо изменилось, фарфор задребезжал. Чейд успел подхватить чашку с блюдцем, выскользнувшие из ее ослабевших рук. Она вскинула руки ко рту, а потом уткнулась в ладони, задрожав. Из груди ее вырвался то ли крик, то ли стон, скорее животный, чем человеческий.