Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин. Страница 90

И в тоже время, я решил быть таким послушным, каким только мог. Я уже и так создал достаточно проблем для Дьютифула и Неттл. И у меня было чувство, что придется просить об огромном одолжении с их стороны и  от королевской казны. Они помогут из любви ко мне и Пчелке, не считаясь с затратами. Но для короля, наверное, трудно будет предоставить солдат, которых я просил, так, чтобы никто не заметил связи между похищенным ребенком Тома Баджерлока, атакой на Ивовый Лес и долго отсутствующим Фитцем Чивэлом. Это будет еще трудней, пока Чейд лежит в лихорадке из-за раны и не может применить свой изощренный ум для решения этой проблемы. Наименьшее, что я мог сделать — не усложнять их политические интриги.

Политические интриги. В то время как эти скоты похитили моего ребенка. Ярость вскипала во мне. Я почувствовал, как бешено заколотилось сердце и напряглись мышцы. Я жаждал схватки, чтобы убить этих калсидийцев, также как я зарезал, разорвал и задушил напавших на Чейда.

Фитц? Появилась угроза?

Ничего, Дьютифул. Ничего, на что я мог бы нацелиться. Пока.

Когда я вышел из моей комнаты, я был чисто выбрит, а волосы собрал в воинский хвост, насколько это было возможно при их длине. Одежда была не такой яркой, как та, которую Эш подготовил для принца Фитца Чивэла, а привилегированное положение в Баккипе позволяло мне носить простой меч на поясе. Эш отполировал сапоги до блеска, и в серьге, которую я носил, казалось, был настоящий сапфир. Вычурный короткий плащ с кружевными краями раздражал, но я решил, что должен доверять Эшу, и надеялся, что такой глупый наряд — не проделка мальчишки.

В залах замка, которые полнились людьми во время Зимнего Праздника, сейчас стало спокойней. Я шагал по ним уверенно, даря улыбку каждому слуге, который мне встречался. Я достиг лестницы, которая вела на этаж королевских апартаментов и лаборатории Чейда, когда высокая женщина вдруг оттолкнулась от стены, на которую опиралась. Ее седые волосы были уложены сзади в воинский хвост, легкая стойка демонстрировала, что она идеально балансирует на ногах. Она может атаковать или убежать в одно мгновение. Внезапно мне стало тревожно. Женщина улыбнулась, и я подумал - что, если мне придется убить ее, чтобы пройти? Она тихо заговорила:

— Эй, Фитц. Ты голоден? Или слишком горд, чтобы присоединиться ко мне в солдатской столовой?

Ее глаза встретились с моими, она ждала. Мне потребовалось время, чтобы восстановить в памяти события прошлых лет.

— Капитан Фоксглов? — догадался я.

Ее улыбка потеплела, а глаза заблестели.

— Я задавалась вопросом, вспомнишь ли ты меня после стольких лет. Мы проделали долгий путь от Ладной бухты в расстоянии и во времени. Но я сделала ставку, и огромную, на то, что Видящий не забывает тех, кто стоял за его спиной.

Я сразу же протянул руку, и мы сжали друг другу запястья. Ее хватка была почти такой же твердой, как когда-то, и я был очень рад тому, что она здесь не для того, чтобы убить меня.

— Прошло много лет с тех пор, как кто-то называл меня капитаном. Но ты, чем ты занимался? Этому порезу не больше недели.

Я смущенно дотронулся до лба.

— Это унизительная история, об очень глупой встрече с углом стены.

Она покачала головой:

— Странно, что он выглядит как удар от меча. Похоже, то, что я должна сообщить тебе, стоило рассказать месяц назад. Пойдем со мной, пожалуйста.

Задерживаюсь, — я направил узкий поток Скилла Неттл и Дьютифулу. — Капитан Фоксглов хочет поговорить со мной.

Кто? — озабоченно спросил Дьютифул.

Она охраняла твою мать в битве при Ладной Бухте. Думаю, Кетриккен помнит ее.

Ох.

Я задумался, а сколько вообще Дьютифул знает об этой истории, и, пока воспоминания о том кровавом дня вновь восставали в моей памяти, пошел за старой женщиной. У нее по-прежнему была прямая осанка солдата, и шаг ее был широким шагом человека, способного многие мили идти быстро и без устали. Пока мы шли, она сказала:

— Я не была капитаном стражи многие годы, мой принц. Когда Война Красных Кораблей наконец закончилась, я вышла замуж, и нам удалось завести троих детей, прежде чем я стала слишком старой. И в свое время дети подарили Красному Россу и мне дюжину внуков. А у тебя?

— Внуков еще нет, — ответил я.

— То есть, ребенок леди Неттл будет первым?

— Мой первый внук, — подтвердил я. Странно было произносить эти слова.

Мы спускались по лестнице бок о бок, и я, как ни странно, был рад завистливым взглядам других слуг, направленных на нее, когда мы проходили мимо. Было время, когда дружба с бастардом не была ценной, но Фоксглов показала мне, что теперь это не так. Спустившись вниз, на этаж, где выполнялась тяжелая работа, пройдя мимо прачек с корзинами чистого и грязного белья, мимо пажей, балансирующих с подносами,  плотника и его подмастерьев, трех подмастерьев; мимо кухни, где когда-то управляла повариха Сара, у которой я был любимцем, несмотря на сложные политические обстоятельства; и к арочным дверям, которые ведут в солдатскую столовую, где редко прекращался шум голодного народа.

Фоксглов вскинула руку к моей груди, останавливая меня. Она встретила мой взгляд, глядя прямо в глаза. Ее волосы стали седыми и морщины пролегли у рта, но темные глаза сверкали ярко, как и всегда.

— Ты Видящий, и мне известно, что истинный Видящий помнит свой долг. Я здесь от имени моих внука и внучки. Я знаю, ты помнишь дни, когда несколько произнесенных тобой слов заставили меня, Уистла и нескольких других хороших солдат покинуть стражу короля Верити, чтобы надеть пурпурное и белое и сделать нашим знаком лисицу для нашей иностранной королевы. Ты помнишь, не так ли?

— Да.

— Тогда приготовьтесь улыбаться, сир. Ваше время пришло.

Она пригласила меня войти первым. Я вошел в комнату, полный ужаса и  готовый к чему угодно. За исключением того, что кто-то закричит: «Смирно!», и все солдаты внезапно поднимутся на ноги. Скамейки громко царапали пол, когда их резко отодвинули. Одну кружку толкнули, и она опасно балансировала на столе. Затем она остановилась, и тишина заполнила комнату. Мужчины и женщины стояли по струнке и официально приветствовали меня. У меня перехватило дыхание.

Много лет назад наследный принц Верити сделал для меня герб. Я был единственным, кто мог носить его. Это был олень Видящих, но с головой, не поднятой, как у сына короля, а опущенной в атаке. Олень подтверждал мою принадлежность к роду Видящих, однако герб перечеркивала красная полоса, указывающая, что это герб бастарда.

Теперь я стоял перед шеренгой вытянувшихся солдат, и полдюжины из них носили перечеркнутый знак на груди. Их камзолы были украшены синим баккипским оленем с красной полосой. Я смотрел на них, потеряв дар речи.

— Садитесь, идиоты. Это по-прежнему просто Фитц, — объявила Фоксглов. О, она наслаждалась этим, и когда некоторые из молодняка ахнули от ее безрассудства, усугубила ситуацию, взяв меня под руку и потянув к месту на одной из длинных скамеек за столом. — Наполните кувшин с элем и принесите немного черного хлеба и белого сыра. Он, может, сейчас и сидит за высоким столом, но вырос на солдатских пайках.

Так я и сидел. Кто-то налил кружку для меня, и я задавался вопросом, как можно чувствовать себя одновременно так хорошо, так странно и так ужасно. Моя дочь пропала и находится в опасности, а я вот сижу и глупо улыбаюсь оттого, что старая женщина объясняет - пришло время мне иметь собственных солдат, и хотя другие ее внуки состояли в гвардии Кетриккен, ее двое младших еще не принесли присягу. Остальные солдаты сидели за столом, ухмыляясь друг другу, и наблюдая, как «принц» Видящих разделяет их трапезу. Они не могли знать, что эта еда была для меня гораздо вкуснее. Этот черный хлеб, острый сыр и эль с пеной, возвышавшейся над кружкой, были той пищей, которая поддерживала меня в мои самые темные часы. Это был лучший пир, который я мог себе вообразить для этого специфически триумфального момента.