Воссозданный (ЛП) - Хоук Коллин. Страница 18
Я оказалась на спине, на мне был ее сокрушительный вес, я не могла вдохнуть. Наверху темнело небо, я услышала громкий рокот грома. Мои руки обхватывали львицу, я цеплялась за мягкие рыжеватый мех на ее вздымающихся боках смертельным захватом, молясь, чтобы все закончилось быстро.
Ее острые когти пронзили кожу над моим сердцем, и я ощутила зловонное дыхание на щеке. Она подвинулась, накрыла мое тело своим, левая лапа оказалась на моем плече, и я как-то смогла вдохнуть. Львица опустила голову рядом с моей, уткнувшись между моим плечом и шеей, и хотя я ждала укус, что разорвал бы артерию, этого не случилось.
Она прижималась ко мне. Так сильно, что я словно снова попала в зыбучие пески, но в этот раз меня тянуло вниз существо, что было в три раза больше меня. Я не понимала, почему я не умираю. Почему она не ест меня. Я знала, что коты убивают добычу, ломая шею, и хотя я уже едва могла дышать, она не спешила.
Шли минуты, и мне начало казаться, что она спит. Я осторожно провела пальцами по ее меху, но ответа не было. Вес был уже не таким ужасным, как пару минут назад. Я смогла дышать, застонала от боли в теле. Ее голова откатилась, и я повернула свою, чтобы посмотреть на нее, а ее золотые глаза смотрели вдаль с невидящей дымкой.
И вскоре я начала извиваться под ней, но я не успела отбросить застывшую тушу, как услышала раздраженный голос в голове.
«Не шевелись, пока преображение не завершится».
Я замерла и задумалась, откуда этот голос. Это Исида? Еще какая-нибудь египетская богиня? И что за преображение происходило? Я пыталась убрать лапу с груди, но не смогла. Когти глубоко впивались в меня, и я отметила, что мне повезло, что она не порвала сердце в моей груди. Сдавшись, я тихо лежала, пока не случилось кое-что более странное, чем исчезновение тела львицы.
Обостренные чувства предупредили меня о невидимом незнакомце. Я не была одна. Чем больше исчезала львица, тем ощутимее становилось призрачное присутствие.
Голос, заговоривший со мной, не был Исидой. В этом я была уверена. Тревожило то, что чувствовала я его в себе. Не рядом, не от кого-то другого, как с Амоном во снах, но в себе, в своем сознании. Я чувствовала ее, как чувствовала обувь на ногах и волосы шеей.
«Ты ведь чувствуешь это, да?» - сказал голос.
- К-кто ты? – спросила я.
«Неправильный вопрос».
- А какой вопрос я должна задать?
«Правильно спрашивать: «Кто мы?»».
- Мы? – я сглотнула. Рот вдруг ужасно пересох, я облизнула губы, надеясь увлажнить их.
«Да. Мы. Ты уже не Лиллиана Янг, и я не та, какой была.
- Какой… ты была?
«Существом, что ты держала в руках».
Глядя на мертвую львицу, что становилась все более прозрачной, я спросила:
- Это была ты? Я слышу голос из львицы?
«Не совсем. В материальном облике я была животным с инстинктами. Мои мысли были простыми. Моей целью было выживание. Я отдала физическое тело, чтобы стать чем-то новым, спасти лучшую часть себя в этом союзе разумов. Меня уже нет. Тебя уже нет. Мы переродились. Мы сфинкс».
- Хорошо, если это так, почему я говорю с собой?
«На слияние разумов требуется время. А потом будет один голос и один разум. Если этого не случится…»
- Я сойду с ума.
«Да».
- Хорошо. И сколько мне… нам, - исправилась я, - так оставаться?
«Пока мое бывшее тело не исчезнет полностью. Процесс займет пару минут», - она была такой просвечивающей, что я словно пыталась коснуться сна.
Голос помолчал мгновение, а потом она добавила:
«Можешь не говорить со мной вслух. Я слышу и понимаю твои мысли».
- А можно пока что говорить вслух? Пока я не привыкну к этому?
«Как пожелаешь».
- Ты будешь скучать? – спросила я с любопытством. – По жизни львицы?
Она не сразу ответила. А потом сказала:
«По одиночке мы были смертными, хрупкими, слабыми. И слабость должна перейти в силу. Если мы будем вместе, ты это поймешь, - я размышляла над ее словами, она добавила. – Пора. Тебе можно вставать».
Я и не заметила, что почти прозрачная львица полностью исчезла.
- Прости, - сказала я и осторожно поднялась, застонав от боли в теле.
«Простить? За что?» - удивился голос.
- За то, что ты потеряла.
«Я не потеряла. Я обрела».
- Может, ты передумаешь, если все это не сработает.
Она молчала, а потом сказала:
«Если у нас не выйдет, мы будем пытаться вырваться из пут на нас. Никто не накажет нас на попытку стать чем-то большим».
- Надеюсь.
Я, нет, мы подняли голову и вдохнули. Острый запах воды звал нас, и мы побежали в ту сторону. По пути голос внутренней спутницы указывал на следы зверей и узнавал запахи, что я ощущала, но не могла определить.
Когда я заметила в пруду свой одичавший вид и ужаснулась состоянию платья и волос, я ощутила ее смятение.
«Если тебе не нравится грива, убери ее. Мы сможем идти без нее более бесшумно, а ее запах сообщает врагам, что ты идешь».
- Большинство моих врагов не ощутят мой запах.
«Может, в твоем мире и так, но в царстве богов все возможно».
- Я подумаю об этом, - сказала я неискренне. – А пока я бы помылась в ручье, если бы было во что переодеться.
«Зачем это делать? Кусачих насекомых еще нет».
- Ага, но мне нравится быть чистой.
«Но пыль долин скрывает запах. А, ясно. Ты хочешь запахом привлечь пару. Думаю, это умно, но это очень опасно в нашем путешествии. Мы должны быть осторожнее».
Я не могла сформулировать вопрос, но она ощутила мое потрясение.
«Ты понимаешь, конечно, что не скроешь от меня свои мысли».
- Э-это неправильно. Это как если бы мама всюду ходила за мной.
«Тебе не нравится мама».
- Нет. Нравится. Но она…
Внутренний голос перебил:
«Не нравится. Она не замечает твою уникальность. Она хочет, чтобы ты подходила ее стандартам и выборам».
- А ты этого не хочешь?
Она притихла на удар сердца.
«Нам обеим придется соответствовать, - длинная пауза, она добавила. – Ты гордишься этой гривой, и я чувствую, что ты не собираешься следовать моему совету».
- Верно.
«Ладно. Можешь оставить свою очень длинную гриву, но если она будет тебе мешать в будущем, мы с ней расправимся».
- Спасибо, - я тихо прошептала. – А еще она заставила меня выбросить все пахнущие лосьоны.
Я ощутила ее потрясение.
«Ты намеренно наносишь запах, чтобы хищник нашел тебя так же легко, как вонючего буйвола?»
- Эй! К твоему сведению, мои дорогие шампуни и лосьоны пахнут не как буйвол.
Она вздохнула.
«Боюсь, слияние наших разумов затянется. Если очищение тела и нанесение запахов для тебя важнее безопасности, то я посоветовала бы проделать то же и с языком».
Я рассмеялась.
- Ты, - выдохнула я, - хочешь, чтобы я вымыла язык? – через миг, когда я совладала с дыханием после головокружения, я ощутила, что она хочет присоединиться ко мне. – А что такое? – спросила я, пытаясь подавить смех. – Ты не смеешься?
«Мой вид испытывает удовлетворение, но мы не ведем себя как обезьяны, смешно раскачивающиеся».
- Не говори о том, чего не пробовала.
«Признаю, ощущение нельзя назвать неприятным».
Мы нашли нишу, где я спала прошлой ночью. Мне было удобно с ней. Я устроилась, уже не так тревожась из-за твердой поверхности, как это было в первый раз. Теплый свет садящегося солнца касался кожи, и я наслаждалась этим ощущением. Часть меня радовалась ему, ведь он напоминал жар прикосновения Амона, но другая часть, новая часть, смаковала тепло камней, окружавших мою самодельную кровать. Меня пронзило желание поспать днем, а не ночью.
- Пропустила сон с прайдом, да? – сказала я, читая ее мысли.
«Да, - признала она. – А ты наоборот любишь одиночество».
- В большинстве случаев.
Ей не понравился мой ответ. Через миг я добавила:
- Но мне нравится, что ты со мной. Особенно, ночью.
«Ночью мы охотимся. Мне придется привыкнуть спать вечером».
- Может, мы как-нибудь это уладим. Я не против дневной дремы.