Белое на голубом (СИ) - Кариди Екатерина. Страница 20

Она пыталась возразить, но Вильмор остановил ее:

- Я неплохо могу управлять государством, я знаю. Но ты не имеешь представления о всех тех тайнах, что скрывает власть над этой страной. Мне же эти тайны не подвластны, такого дара у меня нет. И передать его своему ребенку я не в силах. Потому это и будет Алексиор.

- Как скажешь, дорогой, - царица солнечно улыбалась.

Она готова была лопнуть от злости. Это же надо! Старый идиот! Дара у него нет! Зато у нее есть! И уж она-то этот дар своему ребенку сумеет передать!

Уфффф! Онхельма заметила, что стала в последнее время ужасно раздражительной. Точно беременность влияет... Кошмар... Надо радоваться жизни пока не превратилась в стельную корову, а еда еще доставляет удовольствие. Оооо, скоро еще и тошнить начнет!

А планы у Онхельмы были грандиозные. Чудесные планы! То странное чувство довольства, которое она испытала в саду, отправив на тот свет ненавистную слепую девчонку, вновь проснулось в ней. Будто кто-то новый поселился в ее душе, и этот кто-то с нетерпением ожидал наступления ночи, когда она сможет, наконец, насладиться победой.

***

Пир во дворце продолжался уже несколько часов. Отличное угощение, лучшие вина. Много смеха, радости, веселья. Много танцевали. Друзья Алексиора Маврил, Семнорф, Эфрот и даже Голен напропалую флиртовали с несколькими знатными девицами, приехавшими специально на праздник из провинции. А вот Алексиор сидел рядом с матерью весь вечер, почти не танцевал, что само по себе удивительно. А чего удивляться, он все высматривал Евтихию, и не мог дождаться, когда же праздник в его честь закончится. Если такова жизнь царя - то она ему уже сейчас не нравилась.

Матушки пятерых закадычных друзей сидели кружком и умиленно смотрели на взрослых сыновей. Так уж вышло, что все пятеро были вдовы. Ириаду поздравляли, она смущенно улыбалась, непонятно чему тревожась. Вроде все нормально, сынок вот он, на глазах. Только сердце материнское-то не обманешь... Фитира тоже не могла понять, куда девалась эта неугомонная девчонка Евтихия, впрочем, отсутствие дочери на пиру ее не удивляло, девушка шумных застолий не любила.

Государь Вильмор даже сам не ожидал - напился так, что говорил с трудом. Зато смеялся на радостях не переставая, пока царица не смилостивилась и не увела его укладывать спать. Алексиор собирался после ухода царственной четы посидеть еще полчаса для приличия и тоже сбежать. Он сунул руку в карман, вытащить платок, чтобы утереть вспотевший от жары лоб, и обнаружил кольцо, подаренное царицей. Он тогда снял его, чтобы получше рассмотреть игру камня, а потом механически сунул в карман - не было привычки носить кольца.

Царевич повертел в руках красивый сапфировый перстень, разглядывая с минуту, и одел на указательный палец. И тут он услышал это.

ЭТО...

Среди общего шума совершенно отчетливо услышал, что его зовут. Слов было не разобрать, но звала его Евтихия, и ему вдруг показалось, что она ждет его, чтобы... Что? Откуда это плотское желание в ее голосе...? Никогда раньше... У Алексиора закружилась голова, и стеснилось сердце.

Как зачарованный он пошел на этот зов.

Чем дальше шел, тем больше удивлялся, во-первых, почему-то приходилось преодолевать какое-то непонятное сопротивление, словно что-то мешает идти, а во-вторых, путь лежал в покои царицы! Странно... Но может, Евтихия пришла к государыне Онхельме в гости? Или просить о чем-то? Может...

Он постучался, голос изнутри ответил:

- Войдите.

Юноша вошел в небольшую гостиную, раньше ему не приходилось бывать здесь. Голос снова позвал:

- Сюда.

Его звали в следующую комнату, там была открыта дверь. Евтихия там? Алексиор пошел на зов. Стоило ему войти, смутился сразу. Потому что комната оказалась спальней. Огромная кровать под шелковым балдахином, горят свечи, женщина в полупрозрачном, просвечивающем пеньюаре стоит спиной. Золотые волосы. Царица. Черт!

- Простите, государыня, я ошибся комнатой, - забормотал молодой человек, - Простите, я сейчас уйду...

- Куда? - женщина обернулась, а дверь в комнату немедленно захлопнулась сама собой.

Алексиор остался в спальне с царицей наедине.

- Кошмар какой! - подумал юноша, испытывая неловкость и страшась поднять глаза на супругу брата.

- Алексиор, посмотри на меня.

Подняв глаза, Алексиор обнаружил, что она неожиданно оказалась совсем рядом. И что самое ужасное...

Она была под тонким шелковым халатиком голая! Да и халат тот прозрачный ничего не прикрывал, еле сходясь на талии, он открывал взгляду белую шею и красивые груди этой женщины, и что уж совсем ни в какие ворота - отрывал взгляду светлые кудряшки внизу живота и гладкие бедра!

Алексиор тут же отвел глаза и начал сбивчиво извиняться, думая только о том, как бы скорее сбежать отсюда. Царица Онхельма хрипло рассмеялась грудным смехом:

- Ты меня так боишься? Не бойся, выпей вина, у меня к тебе есть дело, - она протянула ему прозрачный бокал розового стекла, в котором странно клубилась какая-то опаловая жидкость.

Тот выпил не глядя, потом пробормотал:

- Яа-а-а не боюсь вас... Просто мне необходимо уйти. Неприлично...

- Неприлично? Ну что ты, - царица улыбнулась, взяла у него из руки бокал и спросила, - Понравилось питье?

И посмотрела выжидательно.

И что ж тут удивительного? Это она ему скормила знаменитую сыворотку страсти, вызывающую непреодолимую, животную похоть. Теперь он должен наброситься на нее, как голодный волк, забыв обо всем на свете.

Но бестолковый мальчишка и не думал заниматься с ней любовью! Все бормотал, что ему надо уйти. Какой дурачок. Явно ее боится. Что ж, придется начать первой. Она подошла вплотную и, прижавшись к нему голой грудью, впилась в губы парня поцелуем. Казалось, дело сделано, она его наконец-то получит.

А вот и нет!

Парень забился в ее руках как припадочный, отскочил, озираясь, и зашипел:

- Вы с ума сошли?! Сейчас же прекратите!! Г-где мой брат... о-отец... б-б-братт?!!! С-с-сумасшедшая! Что на вас нашло!

И все тер губы, словно поцеловал скользкую жабу.

Это стало последней каплей.

Что-то черное поднялось в душе Онхельмы, кто-то поселившийся в ней, возжелал немедленно проучить мерзавца. Как следует проучить! Чтобы знал в следующий раз, с кем имеет дело! Она уже и не контролировала то, что творила. Просто руки поднялись сами, смертельные багровые молнии возникли в ее ладонях, и она со всей яростью бросила их в Алексиора.

Подобной силы заряд мог бы снести стену и уничтожить дюжину солдат, но царевич против ожидания остался невредим, смертельное заклинание, перевернув половину вещей в комнате, отразились от него так, словно он был окружен невидимым щитом, и вернулось к Онхельме, ударив в нее всей своей разрушительной силой. Она еле успела выставить щит.

Все произошло в доли секунды. Алексиор даже не успел испугаться, он так и стоял, хлопая глазами, глядя, как корежит Онхельму, отлетевшую на пол к стене. Ее неудержимо рвало, кровь потекла из носа и ушей. И еще...

Она схватилась руками за живот и мучительно застонала от боли, глядя себе между ног. Из нее сначала потекла струйкой, а потом стала хлестать кровь. Смертельный заряд, который ей удалось отбить, убил ребенка. Онхельма зарыдала, скрючившись на полу.

Произощедшее не поддавалось пониманию. Выглядела царица ужасно, Алексиору даже стало ее жаль. Он пробормотал:

- Госпожа, может позвать лекаря...

И тут она пришла в себя. Из всех чувств в ней сейчас остался только дикий гнев. Онхельма дернула шнурок сонетки, вызывая прислугу, и подняла страшный крик. Через несколько секунд в комнату вломилась стража, перепуганная прислуга и, уж что самое для юноши кошмарное, прибежал сам Вильмор, которого разбудили вопли царицы.

От этого всего царь мгновенно протрезвел, он непонимающе уставился на открывшуюся ему абсурдную картину, на полуголую жену, на кровь, блевотину и следы борьбы в комнате. Его молодая красавица жена была в ужасном состоянии, а Алексиор, которого уж никак здесь не должно было быть, стоял напротив.