В мышеловке - Френсис Дик. Страница 4

— У меня есть для вас две новости, — сказал он официальным тоном. — Во-первых, несмотря на то что мы тщательным образом осмотрели весь дом, нам не удалось обнаружить никаких отпечатков пальцев.

— И нет никакой надежды?

— Нет, сэр. Профессиональные грабители всегда надевают перчатки.

Дональд терпеливо ждал с безразличным выражением на своем посеревшем лице, казалось, то, о чем говорил Фрост, совсем его не касалось. Ничто, подумал я, не имеет теперь для него значения.

— Во-вторых, мы выяснили, что в пятницу после обеда возле вашей парадной двери стоял фургон.

Дональд тупо посмотрел на него.

— Темного цвета и весь в пыли, сэр.

— О-о! — произнес Дональд равнодушно.

— Так, — вздохнул Фрост. — А что вы знаете о бронзовой статуэтке коня, мистер Стюарт? Коня, вставшего на дыбы?

— Она в холле, — машинально ответил он и добавил, нахмурив брови: — Я хотел сказать, что она была там. Сейчас ее нет.

— Откуда вы о ней узнали? — спросил я Фроста и, еще не закончив вопроса, догадался, каким будет ответ. — О нет!.. — У меня перехватило горло. — Я подумал, может, вы нашли ее… Может, она выпала из фургона?

— Нет, сэр. — Его лицо оставалось невозмутимым. — Мы нашли ее возле миссис Стюарт.

Дональд тоже сразу понял, о чем идет речь. Он резко поднялся, подошел к окну и стал смотреть на опустевший сад.

— Тяжелая, — выговорил он наконец.

— Да, сэр.

— Все произошло… быстро?

— Да, сэр, — повторил Фрост, и слова его прозвучали скорее как констатация факта, чем утешение Дональду.

— Бедная Регина!.. — еле слышно прошептал Дональд. Горе совершенно подкосило его. Он тяжело опустился в кресло и отсутствующим взглядом уставился в пространство.

Фрост осторожно перевел разговор на другое: попросил, чтобы никто из нас не входил в гостиную, которую полиция опечатала.

А вообще они закончили обследование дома, и можно смести с полированных поверхностей серо-белый порошок для определения отпечатков пальцев.

Дональд никак не отреагировал на эти слова.

Подготовил ли мистер Стюарт список украденных вещей?

Я подал ему лист с перечислением столового серебра и картин, которые смог вспомнить. Фрост неодобрительно поднял брови и сказал:

— Нам нужен более подробный список, сэр!

— Попробуем вспомнить сегодня еще что-нибудь, — пообещал я. — Кстати, украдено также большое количество вина.

— Вина? — переспросил инспектор. Я показал ему пустой подвал. Он осмотрел его и надолго задумался.

— Нужно было порядочно времени, чтобы вывезти все дочиста, — заметил я.

— Похоже, что так, — протянул он. Он посоветовал Дональду подготовить короткое заявление и зачитать его перед репортерами, которые еще стоят во дворе, пусть уж лучше убираются…

— Нет, — резко ответил Дональд.

— Всего лишь короткое заявление, — продолжал настаивать Фрост. — Мы можем подготовить его вместе, если вы не против.

В сущности, Фрост все написал сам. Он не меньше Дональда был заинтересован спровадить докучливых репортеров, от которых ему приходилось постоянно отбиваться. Мой кузен в конце концов согласился выступить с этим заявлением перед репортерами. Составленное в виде полицейского акта, оно было так далеко от пережитого им, что позволило бы ему зачитать его более или менее спокойно.

— Но чтобы не было фотографов, — предупредил Дональд.

Они заполнили холл — толпа искателей сенсаций с голодными глазами, настоящие зубры своей вездесущей профессии, лишенные эмоций сотнями подобных вторжений в человеческие трагедии. Конечно, им жаль парня, у которого убили жену. Но новости есть новости, а газеты продаются благодаря уголовной хронике, и если репортеры не будут поставлять хозяевам нужный товар, то потеряют работу и их место займут менее щепетильные конкуренты. Совет печати в последнее время запретил подобные бесцеремонные вторжения в жизнь сограждан, но лазейки, которые еще оставались, причиняли немало неприятностей потерпевшим.

Дональд стоял на лестнице, мы с Фростом — внизу. Дон читал без всякого выражения, будто это касалось кого-то другого.

— Я возвратился домой приблизительно в семнадцать часов и заметил, что за время моего отсутствия исчезло значительное количество ценных вещей… Я немедленно позвонил в полицию… Моя жена, которая по пятницам обычно не бывала дома, неожиданно вернулась и, очевидно, нарушила планы преступников…

Он закончил. Репортеры старательно записали этот набор стандартных фраз и разочарованно переглянулись. Один из них, явно выбранный заранее, начал вкрадчиво, тоном, полным сочувствия, задавать вопросы:

— Скажите, пожалуйста, какая из дверей ведет в комнату, где убили вашу жену?

Дональд невольно бросил взгляд в сторону гостиной. Все повернули головы и уставились на белую панель, что-то записывая.

— Скажите, что именно было украдено?

— Серебро… картины…

— Какие картины?

Дональд покачал головой и стал бледнеть.

— Не могли бы вы назвать их цену?

— Я не знаю, — наконец ответил он.

— Они были застрахованы?

— Да.

— Сколько спален в вашем доме?

— Что?

— Сколько здесь спален?

— Кажется… да, пять.

— Что вы можете рассказать нам о вашей жене? Характер, работа? И не могли бы вы дать ее фотографию?

Дональд умоляюще помотал головой, пробормотал:

— Простите! — повернулся и ринулся вверх по лестнице.

— Все! — решительно заявил Фрост.

— Не густо, — послышался ропот в толпе.

— А вы чего хотели? Крови? — спросил инспектор, приглашая их к выходу. — Поставьте себя на его место.

— Ладно, — протянул кто-то, и они ушли.

— Беседа у нас получилась короткой, — усмехнулся Фрост, — но они и из этой малости сумеют настрочить предлинные репортажи.

Во всяком случае, положительный эффект был налицо — большая часть машин разъехалась немедленно, да и остальные, подумал я, скоро последуют за ними.

— Зачем они спрашивали о спальнях?

— Чтобы оценить стоимость всего дома.

— Бог мой…

— Во всех газетах все будет подано по-разному. — В голосе Фрос-та прозвучала веселая нотка. — Они всегда так. — Он посмотрел в сторону лестницы, по которой поднялся Дональд, и вроде бы ненароком спросил у меня: — У вашего кузена финансовые затруднения?

Я знал его манеру ловить человека на слове.

— Не думаю, — неторопливо ответил я. — Вы бы лучше прямо спросили у него.

— Обязательно, сэр! — окинул он меня внимательным взглядом. — А что знаете вы лично?

— Только то, что у полиции есть какие-то подозрения, — ответил я спокойно.

Он пропустил мои слова мимо ушей.

— У мистера Стюарта дела идут нормально? В наши дни многие предприниматели средней руки становятся банкротами…

— Наверное, вы правы, — согласился я.

— И из-за затруднений с наличными.

— Боюсь, что не смогу быть вам полезным. Вам придется проверить бухгалтерию.

— Мы так и сделаем, сэр.

— И если даже окажется, что фирма близка к банкротству, это еще не значит, что Дональд инсценировал ограбление.

— Такое уже бывало, — сухо сказал инспектор.

— Если бы ему были нужны наличные, он мог бы просто все продать, — заметил я.

— Возможно, он так и сделал.

У меня перехватило дыхание, и я ничего не ответил. — Что же касается вина… то, как вы сами заметили, чтобы вынести его из дома, потребовалось бы много времени.

— Это фирма с ограниченной ответственностью, и ее банкротство не затронуло бы ни его дома, ни личного капитала.

— А вы кое-что смыслите. Разве не так?

— Жизнь учит, — уклонился я от ответа.

— Я думал, что художники далеки от мирских дел.

— Некоторые и в самом деле далеки.

Он поглядывал на меня узенькими щелками глаз, словно прикидывал, какое участие я мог принимать в инсценировании кражи.

— Мой кузен, Дональд Стюарт, благородный человек, — тихо произнес я.

— Этот эпитет вышел из употребления.

— И все же осталось немало таких людей.