Сказки древнего леса - Черненькая Яна. Страница 26
- Я назову тебя… Назову… Вот! Будешь Ванечкой, как лесной царевич, - шепнула девочка на ухо своему питомцу.
Они сидели вместе до самого рассвета, но когда солнце взошло, волк осторожно вырвался из объятий своей «хозяйки» и ушел в лес.
- Проголодался, наверное! – вздохнула Василиса и ушла спать.
Лесная дипломатия
- Знаешь, Старый, я бы и рад тебе помочь, да только правило такое – ежели дева юная расчешет волосы гребнем русалки, быть ей в царстве моем, - говорил, развалившись на троне, толстый старик с водорослями в длинной бороде.
Его собеседник казался моложе его и даже как будто здоровее – эдакий коряжистый старик с окладистой бородой, в которую, будто нарочно, были вплетены листики березы да еловые шишки.
- Она сына моего спасла, должок теперь за нами, - сурово басил он.
- Так давай меняться – твой сын возьмет в жены мою меньшую дочурку, а я тебе эту девчонку отдам! Хоть и хороша из нее русалка будет, ох, хороша… Этой ночью купаться на пруд ходила, хотел утянуть, да, раз уж тебе обещал подождать, не тронул, - предложил толстый старик, который, очевидно, был никем иным, как Водяным.
- Не люба ему твоя дочурка, не люба. Я ж не против, но дело-то молодое – сердцу не прикажешь, - гнул свою линию Лесной царь (тот, самый в бороде у которого прятались листики, да шишки).
- И как же мы с тобой договоримся тогда? Ты от своего отказываться не желаешь, а просишь меня отказаться от моего? А ведь я в своем праве! – Водяной сердито стукнул ногой об основание трона. – Называй свою цену. Эту деву я задешево не отдам – красавицей она, конечно, еще не стала, но будет, будет! Справим мы ей новый веночек с лилиями, да гребешок с перлом речным… Вот и будет загляденье и моя отрада.
- Кладов у тебя едва ли не больше, чем у меня, потому вряд ли тебя можно прельстить каменьями самоцветными, - начал перечислять Леший. – Зато речушка-Осьмушка, пересыхать надумала – поверху там ферма воду отбирает, да мои бобры-молодцы плотин настроили. А что, ежели повелю я им не строить больше запруды… скажем, пять лет? За то время ты и царство свое расширишь: что сможешь забрать – твое будет.
- Ты, старый дурень, говори, да не заговаривайся! – сурово ответствовал Водяной. – У меня еще озеро есть, да омуты бездонные, да речушка-Осьмушка еще дольше твоих лесов просуществует! Вот тебе мое последнее слово – отдавай своего Ивашку за мою Аленку, не то – не взыщи, заберу свое к себе!
Леший хотел что-то возразить, да только и успел, что рот открыть – настежь распахнулись ворота тронного зала, да вошел туда Иван – лесной царевич. Хмур он был, да неприветлив. С Водяным даже не поздоровался – сразу к делу перешел:
- Василису ты не тронешь. Я должник ее и долг, по закону лесному, должен вернуть, - сказал он. – А потому не бывать ей среди твоих русалок холодных. Оборотень она, Сердцу лесному посвященный, а, значит, не может стать русалкой. А ежели задумаешь что против нее, знай, погибнет она, я все царство твое со свету сживу, а тебя под землю загоню. Будешь там в своих подземных озерах сидеть!
Оба старика с удивлением посмотрели на Ивана – лесного царевича. Леший первым опамятовался:
- Когда ж это случилось? – спросил он.
- Не так давно, потому ты и не заметил, - ответит ему сын. – Нашли они с братом талисманы заветные. Последние, что сохранились еще со времен древних богов. Укололи пальцы иглами заговоренными, да после того в нашем они подчинении. Не в твоем, Бородатый завистник, - обернулся он к Водяному. – Но в нашем. И мы в своем праве!
- Обошли вы меня, - недовольно сморщился Речной царь, да брюхо свое почесал. – Только право ваше лишь в том, чтоб запретить мне сделать ее русалкой. А что мне помешает утопить ее? Ничего! Она волосы русальей гребенкой чесала? Чесала. Значит, есть у меня право на то, чтоб потопить ее в омуте глубоком, или даже в пруду деревенском. Не пожелали вы, чтоб стала она русалкой, так станет утопленницей.
- Не зли меня, дядька Водяной, ой, не зли, - сурово ответил ему лесной царевич. – Я предупредил тебя! Аленке своей скажи, чтоб больше не смела ко мне приближаться, не то я за себя не ручаюсь. Василису же не тронь! Пожалеешь! Ох, пожалеешь, - глаза его в этот миг сверкнули желтым недобрым пламенем. Даже царь Водяной поежился, словно не по себе ему стало.
- А ты не пугай меня, - буркнул он. – Мальчишка еще – указывать мне. Твоего прадеда еще на свете не было, а я уже был стар!
- Ты, Водяной, сына-то моего не тронь, - от баса Лешего светящаяся водоросль на потолке испуганно вспыхнула, а после почти погасла. – Небось, я про твою Аленку ничего не говорю. А следовало бы – сама она деве смертной гребешок свой предложила, да не просто так, а для того, чтоб женился Иван на ней, бесстыднице.
- Все так и есть! – подтвердил лесной царевич отцовские слова. – Не хотел я прежде на Аленке твоей жениться, но не потому, что она нехороша, а потому, что свободу свой берег. А теперь я и видеть русалку твою не желаю. Вот так ей и передай!
В открытое окно влетал озорной по-летнему теплый лесной ветерок. Лесной царевич задумчиво сидел на подоконнике и читал старую книгу. Иногда он водил по строчкам пальцем и, потом, будто что-то припоминая, печально улыбался. Добравшись почти до конца страницы, он прочитал отрывок из книги вслух. Оказалось – это были стихи, причем вовсе не на русском языке:
Он облокотился спиной об оконную раму и, подняв голову вверх, уставился на мелькающие там, за кронами лесных великанов, облака и лазоревое небо. Губы еще раз прошептали понравившуюся строфу: «…Und bist du nicht willig, so brauch ich Gewalt».
Царевич еще немного посидел на подоконнике, увидел отца, выходящего из ворот терема и, выпрыгнув из окна, пошел за ним.
- Отец! – крикнул он вдогонку. Леший остановился. – Во время русалий брат моей спасительницы нашел полушку. Монетка чеканена моим дедом, в этом нет никаких сомнений. И делать ей здесь совершенно нечего. Как думаешь, откуда она могла появиться?
- Монетку? – отчего-то встревожился лесной царь. – Полушку?
- Ну да, а что? Ты что-то знаешь? – заинтересовался царевич.
- Пока не уверен. Добудь мне ее. Поглядеть нужно, - ответил ему отец и, посчитав разговор законченным, отправился восвояси.
Иван кивнул и пошел, было, в свою комнату, как вдруг вздрогнул, словно от боли, глаза его внезапно сменили цвет с серого на желтый. Опрометью он вбежал в терем, и спустя несколько мгновений, из окна его комнаты выпрыгнул огромный серый волк и стремглав бросился в лес. В зубах он держал узел с одеждой.
В этот день Лисе было особенно скучно. Димку бабушка с дедушкой забрали в Галич за продуктами, прабабушка хлопотала на кухне. Василиса же провалялась до двух в кровати, потом взяла книгу и одеяло и ушла загорать на луг, где провела еще около часа.
Когда от чтения в глазах начали мельтешить солнечные зайчики, Лиса сложила книгу и задумалась, что бы еще такого сделать. Димка должен был вернуться еще нескоро. Идти на пруд купаться не хотелось. И тут девочка вспомнила про омут рядом с заброшенной мельницей. Димка все время отказывался составлять ей компанию в походе туда. Все время находил предлог, чтобы самому туда не идти и ее не пустить. Василиса даже не знала, что и подумать: ну не мог же Димка всерьез стараться сдержать обещание, данное Ване, тем более, что пальцы-то за спиной они перекрестили.
Сказано – сделано. Лиса прихватила полотенце, маску для ныряния, коробок спичек и два пряника и направилась в сторону Шахова поля. Она решила самостоятельно обследовать омут, пока не вернулся Димка и не испортил ей все предприятие.