Тайны наследников Северного Графства - Реброва Алёна Дмитриевна. Страница 108

— Это… ах, черт… Это все память, — опомнившись, хлопаю себя по лбу. — У меня их две, и сейчас я уже плохо понимаю, где что. Не знаю точно, может, я и не росла в лесу… хотя не знаю, где тогда я росла.

— То есть, ты постепенно забываешь свою прошлую жизнь? Интересно…

— Я не забываю. Просто сломалась какая-то стена, которая отделяла одну память от другой. Теперь все смешивается и превращается в одно большое изорванное нечто… в этом нечто преобладает память, связанная с этим миром и с телом.

— Это влияет на характер?

— Не знаю. Вряд ли. И вообще, что ты ко мне пристал? Я хочу спать.

— Если ты превращаешься в ведьму, то это важно. Мне это важно, потому то, что ты говоришь, меня пугает…

— С чего бы?

— То, что знаешь ты, и то, что знала та ведьма, сильно различается, я уверен. И у меня такое нехорошее чувство, что ты строишь из себя дурочку, а сама используешь меня… Ты, конечно, не можешь, а вот ведьма запросто.

— Что!? — я удивленно повернулась к Арланду. — О чем ты вообще говоришь?

— Ведь дело вовсе не в том, что ты вдруг резко воспылала ко мне страстью, да? — начал он нехорошим тоном, сев на кровати. — У тебя было время, ты долго была одна в бане и могла узнать про захоронения, почувствовать запах смерти, в конце концов. И ты прекрасно знала, что будет, если на новолуние в полночь ведьма и демон окажутся в страстном соитии над захоронениями мучеников?

— Что ты несешь!?

— … Это было идеальное исполнение мощнейшего ритуала усиления. Он запрещен инквизицией, орденом Черного Дракона и Ковеном Ведьм. Инквизицией ясно, почему, орденом Черного Дракона потому, что этот ритуал требует призыва демона вне пентаграммы, то есть он может спокойно уйти и убить сотни людей, а ведьмами, потому что опасен для жизни. И это не все, ритуал практически невозможно выполнить, но если какой-нибудь колдунье все же удастся изловить демона в новолуние — время, когда они имеют право просто не приходить на вызов, — и заставить его лечь с собой на определенном кладбище, где похоронены только мученики, не заключая при этом контрактов и сделок. Такая ведьма удваивает свои силы, а если она еще и девственница на момент ритуала, то утраивает. Ты, используя меня, получила огромное могущество… Ради такого можно было пересилить себя и переспать с наивным демоном, так?

— Ты… у меня слов нет! Теперь ты и меня обвиняешь во всех грехах!? По-твоему, я сделала все из-за какого-то мерзкого ритуала, о существовании которого даже не знала до этого момента!?

— Если твоя память меняется, ты могла знать, что делаешь. Или чувствовать, что делаешь все правильно, что это для чего-то нужно. Факты говорят сами за себя. Ведь тебе было легче, чем обычно, создать заклинание, да? Там, в подвале, я все видел. Не потребовалось даже жестов, одна только мысль… А через несколько недель могущества прибавится, магии в твоих жилах станет больше, чем крови. Любая колдунья душу бы продала за такие силы, а ты умудрилась получить их за бесценок, просто одурачив меня, заведя нас всех в эту избу лесной ведьмы! Кто способен на такое? Не та ли, которую мне стоит убить, повинуясь законам белых сов?…

— Знаешь, неудивительно, что ты несчастен. С таким характером тебе суждено жить в одиночестве!

Выпалив это, я вскочила с лавки и ушла в гостевую, где, дрожа от злости, улеглась рядом с рыцарем.

— В чем дело? — сонно проворчал он.

— Я буду ночевать здесь.

— Тебя аж трясет… Ну и правильно, дался тебе этот нелюдь, — пробормотал рыцарь, укрывая меня своей простыней. — Он все равно инквизитор, для которого ты всегда будешь в первую очередь ведьмой, какая бы у тебя не была грудь или ноги.

— Ты что, все слышал?

— Нет, я просто знал, что он не удержится и что-нибудь такое ляпнет, или ты не удержишься… В любом случае я знал, что мне в итоге придется сказать: надо было думать, прежде чем связываться с ним.

Ночь прошла без происшествий. Лорелея не заявилась к нам, не было никакого шума. Я прекрасно выспалась, хотя встала раньше всех. Одевшись, я пошла на улицу, чтобы умыться у колодца.

На заднем дворе я застала Арланда. Он читал молитву над свежей закопанной могилой.