Тайны наследников Северного Графства - Реброва Алёна Дмитриевна. Страница 29

— У меня есть немного серебра.

— О, это чудесно! Тут за серебро отличную выпивку дают! Всего пять монеток и гуляем до утра!

— Тогда дам три, до утра гулять не надо, — замечаю, доставая из кошелька на поясе три серебряника. — Эй, выпивку всем за мой счет! — кидаю монетки ближайшей служанке.

Лорен от трех серебряников не обеднеет, а я и слевитов порадую, и ущерб пострадавшим от их буйного характера возмещу.

Пока все столы расставлялись, посетители успокаивались, а выпивка приносилась, ко мне незаметно подошел Арланд, не пойми откуда взявшийся. Возможно, его тоже разбудили крики.

— Это что, тоже твои приятели? — уточнил он, глянув на слевитов. — У тебя обширный круг знакомств, ведьма.

— Мы вместе на единорога ходили, — киваю.

— А, помню-помню, ты рассказывала, — усмехнулся инквизитор. — Познакомишь?

— А почему бы и нет? Но только если тебя будут бить за то, что ты инквизитор, я за тебя не заступлюсь, так как кости дороги.

— Не волнуйся обо мне, я могу за себя постоять, — пообещал Арланд.

— Бэйр, это кто это с тобой с такой нахальной мордой и таким большим… кхе-кхе… мечом? — поинтересовался Шерм, подойдя ко мне.

— Шерм, это Арланд Сеймур, студент, инквизитор-экзорцист, Арланд — Это Шерм Олений Рог, предводитель охотников лесных слевитов.

— Кто-кто? Студент?

— Студент…. Ммм… На научном жаргоне это значит «ученик».

— Пф, ученый, значит? — нехорошо усмехнулся Шерм, почесав кудрявую рыжую бороду. — Ну не чего, мы тебя главной науке в жизни обучим! Мы тебя пить научим так, что ты в своем Ордене всех монахов перепьешь! А монахи они те еще…

— Не надо его спаивать, он тогда неадекватен, — обеспокоенно замечаю. Если этот недоинквизитор-недонечисть напьется, страшно представить, что он может устроить.

— Да кто ж его спаивать-то собрался!? Мы его учить будем!!! — поправил один из охотников, двигавших столы.

— Шерм, это плохая идея, — пытаюсь как-то повлиять на ситуацию.

— Ты что ему, мамка что ли!? — поморщился слевит, отмахиваясь от меня, как от надоедливой мухи. — Не мешай нам из него мужика делать!

— Бэйр, вправду, что ты так беспокоишься? Ты мне не нянька, — усмехнулся Арланд, поглядывая в сторону служанок, носившим слевитам кружки.

— Как знаешь, но если начнешь буянить, я тебя первой прирежу, чтобы не мучился.

— Ай, да не слушай ты ее! — засмеялся Шерм, беря Арланда за руку и ведя к столу. — Бабы они все такие, а ты меня слушай, я тебе больше расскажу!…

Посмеявшись немного, усаживаюсь за ближайший стол и хватаю ближайшую кружку. Слевиты уже расселись и что-то обсуждали, их ругань и громовой гогот заполнили весь зал.

Шерм уселся неподалеку от меня, и Арланд тоже устроился рядышком.

— Ну, теперь рассказывай, подруга, какими судьбами! — велел Шерм, сделав несколько больших глотков из своей кружки и утерев с усов пену.

— Где рыцарь-то!? — крикнул кто-то из охотников.

— Мы с рыцарем нанялись местную феодалку от привидений охранять. Один из членов ее семьи велел мне ехать сюда и забрать одну вещь. Ну, вещь я забрала, теперь обратно поеду. А Дейк там остался, меня дожидается.

— Вот оно как… А как же ты выжила? Что там вообще случилось? Мы-то единорога нашли и остальных, жеребенку-кентавренку дорогу указали, куда ему возвращаться, но он нам так ничего и не объяснил.

— Оу… Ну, это долгая и мрачная история, — замечаю, делая большой глоток эля, чем вызываю пораженный вздох у инквизитора.

— Да что мрачная, это мы догадались, — отмахнулся Шерм. — Но что там все-таки было?

— Ну… Я пошла за сухими ветками, потом волшебные огоньки завели меня в лапы к кентаврам, они утащили меня в свою пещеру. Я попыталась бежать, они меня догнали, и тут пришел единорог, а за ним и Дейк нарисовался. Произошла большая драчка, а чем все кончилось, вы знаете.

— А зачем ты этим копытным понадобилась?

— Да черт их знает… Все болтали про какую-то свою богиню и про болезнь, которая их мучает. Я так поняла, это особый вид бешенства, которому подвержены божьи дети. Я могу это бешенство лечить, кажется, — показываю слевиту свою руку, которая когда не чует еды ведет себя адекватно, только кожа на ней чуть бледнее и бросаются в глаза белые узоры татуировки. — Такие дела.

— Баа… Бешенство говоришь? — переспросил Шерм, задумчиво отхлебывая из кружки. — Слыхал я что-то такое. Говорят, с лесов Агирада какая-то дрянь пошла особо развилась на Равнинах, оттуда чудовища уходить стали и на людей кидаться.

— Птицы хаарь, например, — вздыхаю. — Неужели и вправду у всех мифических существ крышу сейчас сносит из-за эпидемии?

— Не знаю, как насчет всех, но с нашими вартангами все нормально, их ничто не берет! — буркнул Шерм. — Никаких особых изменений не произошло, люду жрут столько, сколько обычно.

— Если уж кто и знал, в чем дело, так это те кентавры, кажется, — замечаю.

— А ты что, разбираться хочешь? — удивился слевит. — Тебе-то какое дело, что им, рогатым, в голову взбрело?

— Да нет, не хочу, — пожимаю плечами. — Просто… мне почему-то кажется, что это важно.

Мысли в моей голове закрутились, появилось ощущение, что я упускаю что-то важное. Я решила отвлечься от разговора и уйти в свою голову, подумать, благо, Шерм отвлекся на своих охотников.

Бэйр зачем-то создала такой порошок, она знала, что с божьми детьми что-то не так. Фавнгриф знал о порошке и знал, как его использовать, более того, он знал ритуал, он намеренно что-то сделал с моей рукой. Еще и эта хаарь… Она была взрослая, а взрослые особи не улетают никуда с места своего рождения. Или эта птица — исключение, или и вправду что-то творится на Равнинах… и не только на них?

— Бэйр, что такое? — поинтересовался Арланд, тронув меня за руку. — О чем ты задумалась?

— Да как тебе сказать… Думаю об этой болезни. Неужели и вправду с божьими детьми что-то стряслось?

— С чего ты это взяла? Насколько я знаю, они не подвержены никаким болезням… естественным, в любом случае, — ответил инквизитор. — А тебя это беспокоит?

— Да нет… я не ярый защитник нелюдей, к тому же, я сама ничего не понимаю, и, Шерм прав, это не моя забота.

— Че вы там все шепчетесь? — гаркнул Шерм, подозрительно посмотрев на нас с Арландом. Вслед за ним на нас уставились все остальные охотники.

— Бэйр спрашивает, сколько этому элю лет…

Удачно отойдя от дурной темы для разговора, Арланд принялся заводить слевитов все дальше и дальше. Вскоре разгорелись дебаты о горячительных напитках и их качестве, после все увлеклись обсуждениями проблем настоящего мира, то есть проблем охоты, нехватки дичи, и прочего, поскольку все разговоры сопровождались элем, то дальше пошли такие вечные темы, как «кто больше выпьет», «кто дальше закинет кружку» и что-нибудь в том же духи.

Относительно трезвыми оставались только мы с Арландом, но только потому, что почти не пили. Хотя у инквизитора глазки какие-то шальные были… Может, от усталости?

Вновь дошло до какой-то драки, но я уговорила слевитов не разносить заведение, а лучше поиграть в загадки. Удивительно, но на эту идею они согласились, хотя я и не надеялась, что сработает. Веселье продолжалось.

Когда загадки наскучили и слевиты опять решили драться, я предложила им сыграть в пантомиму. Эта игра была принята с еще большим восторгом. Поскольку игроков было много, то и играть было гораздо интересней.

Мне самой приходилось показывать аж два раза, сначала пятиногую лошадь, а потом всадника без головы. Но мне еще повезло, Арланду, который угадал мою лошадь, досталось показывать что-то совершенно несусветное…

Уже пять минут бедняга пытается что-то изобразить и как-то выкрутиться, едва не выворачивая себе руки и ноги.

— Коза черехголовая, говорю вам! — кричал кто-то из охотников, а Арланд мотал головой.

— Наложница Ишимерска, танцует еще которая! — снова нет.

— Дракон с несварением! — опять не то.

— Зомби недовоскрешенный! — на это Арланд даже отвечать не стал, продолжил что-то выплясывать.