Замок Ллира - Александер Ллойд. Страница 36

– Твоя сила иссякла, Ачрен! – воскликнул он.

На короткий миг волшебница пошатнулась, посмотрела на Гвидиона глазами полными ярости и бросилась бежать из большого зала. Тарен, не обращая на пламя никакого внимания, подбежал к Эйлонви, и с трудом поднял её. Гвидион, тем временем, устремился в погоню за Ачрен. Бард выхватил меч и последовал за принцем Доны. Мэгг исчез. Гурджи и Рун поспешили на помощь Тарену. Через несколько мгновений вернулся мёртвенно-бледный Ффлевддур.

– Паук пытается утопить нас! – крикнул он, – Мэгг открыл ворота к морю!

В тот же миг, как бард сказал это, Тарен услышал грохот приближающегося прибоя. Стены Каер Колюр дрожали. Взвалив бессознательную Эйлонви себе на плечи, Тарен шатаясь, шагнул в разрушенный проем окна. Карр кружила над башнями замка, отчаянно каркая. Ффлевддур торопил спутников, увлекая их к воротам, где была надежда найти лодку. Тарен с тяжелой ношей на плечах следовал за ним. С ужасом он увидел, что окованные железом ворота почти снесены с петель свирепым потоком воды. Обескураженные и растерянные, они повернули назад, а пенистый прилив обрушивался на остров, как разъяренный зверь, рыскающий в поисках добычи.

За разрушенными стенами на гребне высокой волны колыхался корабль Ачрен с покосившейся мачтой и рвущимися от ураганного ветра парусами. Спасшиеся воины королевы цеплялись за борта поднимающегося и падающего в пропасть между волнами судна. Они безуспешно пытались взобраться на корабль. На носу корабля стоял Мэгг. Лицо его было искажено ненавистью и мстительной злобой. Он потрясал кулаками в сторону рушащейся крепости. Обломки лодки Гвидиона кружились в водовороте волн. Тарен понимал, что вместе с гибелью лодки гибнут и их надежды вырваться отсюда.

Стены крепости поддались напору волн и рушились одна за другой. Каменные плиты с треском и грохотом лопались и тонули. Башни Каер Колюр раскачивались, как тростинки на ветру. Земля уходила из-под ног Тарена.

Над воем и грохотом наводнения зазвенел голос Гвидиона:

—                 Спасайтесь! Каер Колюр разрушен! Прыгайте со стен, или они раздавят вас!

Тарен видел, как принц из Дома Доны вскарабкался на самый высокий камень на насыпи, к которому уже спешила Ачрен. Он пытался скинуть ее с камня, но она не поддавалась, царапала его лицо острыми когтями, отбивалась. Её визг и проклятия прорывались сквозь грохот прибоя. Насыпь осела. Гвидион зашатался и упал.

Стены рухнули. Последний барьер между ними и рассвирепевшим морем пал. Шипящая пелена воды закрыла небо. Тарен прижал Эйлонви к себе. Солёная пена душила, безжалостные удары упругих волн почти вырвали девушку из его рук. Он попытался подняться, но остров вдруг раскололся и потонул в гигантском водовороте. Тарена закружило и потянуло в глубь холодного потока. Буквально вцепившись в Эйлонви, Тарен последним усилием вырвался из цепкой круговерти волн. Закрученные и высокие буруны, увенчанные гривами грязной пены, словно дикие лошади, швыряли его из стороны в сторону.

Он то исчезал под волнами, то выныривал, а море отнимало у него силы, забивало дыхание. И все же он не терял надежды, потому что видел, как волны неумолимо несут его вместе с хрупкой ношей к спасительному берегу. Ошеломленный, полуослепший, Тарен с трудом различал в мельтешении черно-зеленых волн время от времени возникающие очертания берега с утихающим на мелководье прибоем. В последнем усилии он слабо взмахнул рукой и провалился в темную бездну.

Тарен очнулся под низким серым небом. В ушах его еще гудел и грохотал шум прибоя. Два огромных желтых глаза впились в него. Рев стал громче и явственнее. Жаркое дыхание опалило его лицо. Когда взор Тарена окончательно прояснился, он увидел ряд острых зубов и пару ушей с кисточками. В страхе он сообразил наконец, что распластан на земле, а над ним нависла Ллиан и одна ее огромная лапа покоится у него на груди. Он закричал и попытался высвободиться.

—                 Привет, привет.—Теперь над ним склонился принц Рун. На круглом его лице сияла прежняя безмятежная улыбка.

Рядом стоял Ффлевддур. Бард, как и Рун, был вымокшим до нитки и вывалянным в грязи по уши. Стебли морских водорослей, с которых капала вода, свисали с его желтых волос.

—                 Только не двигайся,— сказал Ффлевддур.— Ллиан не сделает тебе ничего плохого. Она настроена вполне дружелюбно, хотя, признаюсь, способ, которым она это выражает, довольно странный,—Он безбоязненно потрепал гигантскую кошку по большой голове и почесал ей шею, нисколько не опасаясь ее грозных челюстей,— Ну, Ллиан,— ласково уговаривал он ее,— ты же хорошая девочка. Не стой на моем друге. Он еще к этому не привык. Возьми себя в лапы, вернее, убери свою лапу. А я наиграю тебе прекрасную мелодию, как только высохнут струны на моей арфе.

Ффлевддур еще раз обернулся к Тарену:

—                 Мы должны поблагодарить Ллиан за то… в сущности за все! За все, что она сделала. Ведь это она выловила нас всех по очереди из воды после того, как море смыло всю нашу неунывающую команду со стены. Если бы не она, боюсь, нам бы никогда не расстаться с гостеприимной пучиной.

—                 Это было на самом деле удивительно,— вставил принц Рун.—Я был уверен, что уже утонул, и самое странное, совсем не заметил, как это произошло!

—                 А мне, честно говоря, стало не по себе, когда я очнулся и увидел сидящую рядышком Ллиан,—засмеялся Ффлевддур.— Между ее лап лежала моя арфа, как будто она не могла дождаться, когда я проснусь и начну играть. Эта красавица просто сходит с ума от моей музыки! Именно поэтому она все время шла за нами следом. И, клянусь Великим Белином, я рад, что она это сделала! Однако думаю, что она наконец поняла, что всему свое время. Смотрите, как она нежна! — добавил он, когда Ллиан стала тереться о его плечо головой.

Делала она это с такой силой, что Ффлевддур не удержался на ногах и кувыркнулся на землю.

—                 Где остальные? —с беспокойством спросил Тарен.

—                 Карр исчезла,—ответил бард.—Гурджи отправился собирать прибитые к берегу обломки досок и щепки для костра. Бедняжка, он все еще побаивается Ллиан. Но скоро привыкнет к ней. Я и сам ее сильно полюбил. Не часто попадается такой замечательный слушатель. Думаю, я оставлю ее у себя. Или,—с сомнением добавил он, когда громадная кошка снова принялась обнимать барда за шею своими мощными лапами,— или придумаю еще что-нибудь…

—                 Что с Эйлонви, с Гвидионом? — не успокаивался Тарен.

Бард отвел глаза.

—                 Ну, здесь они, здесь,—пробормотал он.—Гвидион сделал все, что мог.

Тревожное предчувствие подняло Тарена на ноги. Невдалеке у большого валуна на коленях стоял Гвидион. Перед ним лежали два неподвижных тела. Тарен, спотыкаясь, двинулся вдоль берега к нему. Гвидион глядел поверх него. Лицо его было грустным и озабоченным.

—                 Эйлонви жива,— ответил он на немой вопрос, застывший в глазах Тарена.— Большего я сказать не могу. Единственное, что я знаю наверняка: она уже не во власти Ачрен.

—                 Ачрен… значит, она мертва? — спросил Тарен, вглядываясь в укутанное черным плащом тело.