Верховный король - Александер Ллойд. Страница 50

Даллбен, хромая, вышел им навстречу. Лицо волшебника покрылось уже сплошной сеткой морщин, лоб его казался еще выше из-за отступивших к темени волос, а иссушенная кожа была совсем прозрачной, как древний пергамент. Увидев его, Тарен понял, что Даллбену уже известно всё, он знает о гибели Колла. Эйлонви кинулась к старцу, к его распростертым навстречу ей рукам. Тарен соскочил с седла и, ведя за собой на поводу Ме-линласа, последовал за ней. Карр кружилась над ними, трещала крыльями, щелкала клювом и тараторила без остановки. Ффлевддур, Доли и Гурджи, которого опаленная шкура превратила в странное существо, худое и с разноцветными подпалинами, спешили следом за Та-реном. Они на ходу уже пытались выложить все, что с ними произошло, и выкрикивали сразу, хором, каждый свое.

Хен Вен визжала, пронзительно хрюкала, громко, с присвистом дышала и почти перевалилась через ограду своего загона. Когда Тарен перепрыгнул к ней через ограду, чтобы обнять ошалевшую от радости свинью, он внезапно услышал тоненькие взвизгивания и от удивления просто онемел.

Эйлонви, которая тоже поспешила к загону, радостно закричала:

— Поросята!

Шесть маленьких поросяток, пять белых, как и Хен Вен, и один черненький, стояли на задних ножках, упираясь передними в бока матери, и весело повизгивали. Хен Вен с гордостью поглядывала на них и словно бы улыбалась.

— К нам кое-кто захаживал в гости,—сказал Даллбен.— Один весьма симпатичный боров. Зимой, когда лесные звери бродят с места на место, он пришел в поисках пищи и убежища и нашел, что Каер Даллбен куда приветливее, чем заснеженный лес. Сейчас он снова ушел бродить, потому что все еще немного дикий и не привык к такому скоплению людей.

— Клянусь Великим Белином,— восхитился Ффлевд-дур,— теперь у нас семь свиней-пророчиц! Тарен, друг мой, они тебе такого напророчат, что приключения в холмах Бран-Галедд покажутся тебе прогулкой!

Даллбен улыбнулся.

— Выглядят они отлично. Крепенькие, здоровые. Это самые прекрасные поросятки, каких я когда-либо видел. Но, увы, волшебства в них не больше, чем у самой обычной свиньи. И это, кажется, их вполне устраивает. Впрочем, и дар Хен Вен стал исчезать с того самого момента, как раскрошились палочки с письменами, и она о нем даже не вспоминает. Это к лучшему. Такой дар тяжек и для человека, а тем более для свиньи. Должен сказать, сейчас она гораздо счастливее.

Два дня усталые путники отдыхали. Они бесконечно радовались тому, что после бурных приключений оказались все вместе в уютном и спокойном Каер Даллбен. Небо, казалось, никогда не было таким ясным и чистым, наполненным счастливым обещанием скорой весны и беспечного покоя. Прибыл и король Смойт со своими оруженосцами. И тут конечно же затеялся пир. Он продолжался всю ночь напролет, и ветхая хижина сотрясалась от громких возгласов и звенела весельем и песнями.

На следующий день Даллбен собрал всех в своей комнате, где уже восседали Гвидион и Талисин. Старец внимательным и добрым взглядом обвел всех собравшихся. И, когда он заговорил, голос его был мягок и даже нежен.

— Эти дни были посвящены приветствиям и чествованиям,— сказал он.— Но они стали для всех нас и днями прощания.

Удивленный ропот пролетел по комнате из уст в уста. Тарен в тревоге глянул на Даллбена. Ффлевддур, наоборот, восторженно вскочил с места, хлопнул рукой по мечу и воскликнул:

— Я так и знал! Ну, скорее говори, какой подвиг на очереди? Гвитанты вернулись? Неужто отряд Охотников все еще бродит поблизости? Ффлевддур Пламенный готов к сражениям!

Гвидион печально улыбался, глядя на возбужденного барда.

— Не совсем так, доблестный мой друг. И гвитанты и Охотники уничтожены. И все же ты прав. Осталось у нас одно важное и трудное дело. Расставание. Сыновья Доны, их родичи, весь Дом Доны должен взойти на золотые корабли и отправиться в Страну Вечного Лета, страну, из которой мы пришли.

Тарен подался к Гвидиону, словно бы не расслышал слов Верховного короля.

— Как это? — быстро спросил он, не осмеливаясь поверить своим ушам.—Сыновья Доны покидают Прай-ден? И вы должны отплыть прямо сейчас? Почему? И как скоро вы вернетесь? Неужели даже не насладитесь плодами своей победы?

— Эта победа и стала причиной нашего путешествия,—ответил Гвидион.—Это судьба, которая всегда стояла рядом с нами: когда король Аннувина будет побежден, Сыновья Доны должны навсегда покинуть Прайден.

— Нет! — запротестовала Эйлонви,— Только не сейчас!

— Мы не можем отвернуться от всесильной судьбы,—возразил Гвидион.—Король Ффлевддур Пламенный тоже должен отправиться с нами, потому что он в родстве с Домом Доны.

Лицо барда исказилось страданием.

— Ффлевддур Пламенный изъявляет свою благодарность,— церемонно сказал он,— и в другое время я бы с нетерпением ожидал приятного морского путешествия. Но я буду счастлив отправиться домой и остаться в своем королевстве. И, хоть оно несколько мрачновато и сыровато, я все же, сказать по чести, очень скучаю по нему.

Тогда заговорил Талисин.

— Не ты выбираешь, сын Годо. Но знай, что Страна Вечного Лета — благословенная земля, даже прекраснее Прайдена. Та сторона, где сбываются все желания. Лли-ан останется с тобой. У тебя будет новая арфа. Я сам стану учить тебя играть на ней, и ты постигнешь все тайны искусства бардов. Твое сердце наполнится песнями, Ффлевддур Пламенный. До сих пор оно не было готово к этому. Неужели ты откажешься от того, к чему стремился всю жизнь? Арфа, которая ждет тебя, совершенна, а струны ее никогда уже не будут рваться.

Поймав протестующий взгляд Ффлевддура и как бы упреждая его возражения, Талисин выставил вперед ладонь.

— Знай еще и то,— добавил он,— что все рожденные люди должны умереть, кроме тех, кто живет в Стране Вечного Лета. Нет на этой земле ни раздоров, ни страданий, и даже смерть там неведома.

И тут снова заговорил Даллбен.

— Еще одно веление судьбы должно исполниться,— тихо сказал он,— Как только Сыновья Доны отправятся в их собственную землю, иссякнет и сила моего волшебства. Я долго размышлял над несвершившимся предсказанием палочек с письменами. Теперь мне ясно, почему прутики вяза разломались. Они не могли выдержать силы пророчества, которое гласило бы: «ПОГАСНЕТ ПЛАМЯ ДИРНВИНА, ИСЧЕЗНУТ СИЛЫ ВОЛШЕБСТВА, И ЛЮДИ БЕЗ ЕГО ПОМОЩИ ПОЙДУТ ДОРОГОЙ СВОЕЙ СУДЬБЫ».

Даллбен долго молчал, словно ожидая, пока все слушающие его усвоят смысл последнего пророчества.

— Я тоже отправлюсь в Страну Вечного Лета,— продолжал он,—Делаю это с печалью в сердце, и все же радость моя больше печали. Я стар. Я устал. Для меня счастьем будет освобождение от той тяжкой ноши, которая с каждым днем становилась для меня все тяжелее.

Волшебник повернулся к багроволицему карлику, который стоял поодаль, сбычившись и сурово сведя густые брови над красными глазками.

— Доли поскорей должен вернуться в королевство Красивого Народа,— сказал Даллбен.— И Карр вместе с ним,—усмехнулся он, погрозив пальцем суетливой вороне.— Придорожные посты заброшены. Их надо обойти. Знаю я, что король Эйдцилег вскоре прикажет запереть на засов все входы и проходы в королевство Красивого Народа, так же, как и Медвин уже навсегда закрыл свою долину для рода человеческого, позволив только животным находить туда дорогу.

Доли повесил голову.

— Хм! — фыркнул он.— Всегда знал, что от смертных надо держаться подальше. Ни к чему, кроме беды, это не приводит. Да, я буду рад вернуться домой. Я сыт по горло этими бесконечными: добрый-старый-Доли то, добрый-старый-Доли это! Доли, не станешь ли ты невидимым? Доли туда, Доли сюда! —Карлик пытался выглядеть как можно более свирепым, но в его красных глазках стояли слезы.

— Даже принцесса Эйлонви, дочь Ангарад, должна отправиться в Страну Вечного Лета,— продолжал Далл-бен.—Так должно быть! —сурово повторил он, когда принцесса сорвалась с места и устремилась было к нему.—В Каер Колюр принцесса всего лишь отказалась воспользоваться своим волшебством. Она все еще обладает этими силами, поскольку даны они ей, как и всем дочерям из Дома Ллира. Именно поэтому она должна покинуть Прайден. Но это не все,—поспешил он добавить, не давая Эйлонви перебить его.—Есть и другие, кто честно и мужественно служил Сыновьям Доны. Верный Гурджи. Хен Вен, наша прорицательница. Наконец, Тарен из Каер Даллбен. Это их награда, наш дар. Они могут плыть вместе с нами.