Дом Цепей (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 46

Торвальд с трудом оторвал глаза от громадного скелета над головой, а затем приблизился, чтобы принять чашку.

– Меня зовут Торвальд Ном…

– Ном? Из Дома даруджистанских Номов? Странное дело. Я-то принял тебя за разбойника, точнее, бывшего разбойника. Прежде чем ты стал рабом.

Торвальд скривился, глядя на Карсу:

– Это всё треклятые шрамы от кандалов – нам нужно сменить одежду, найти что-то с длинными рукавами. И высокие мокасины до колен.

– Да вокруг полно беглых рабов, – сообщил напанец, пожимая плечами. – Я бы по этому поводу особо не беспокоился.

– Так где мы?

– На северном побережье Семи Городов. Отатараловое море. Весь этот полуостров покрывает лес под названием А’рат. Ближайший город – Эрлитан, до него где-то пятнадцать дней пешком на запад.

– А как тебя зовут, позволь спросить?

– На этот вопрос, Торвальд Ном, простого ответа не найти. Местные называют меня Ба’йенрок, что по-эрлийски означает «Хранитель». А в жестоком и грубом внешнем мире меня знают лишь как человека, который давным-давно умер, и я не собираюсь никого разубеждать. Так что Ба’йенрок или Хранитель, выбирай сам.

– Пусть будет Хранитель. Что это за отвар? Некоторые запахи мне незнакомы, а для человека, рождённого и воспитанного в Даруджистане, – это ситуация почти невозможная.

– Сбор местных трав, – ответил Хранитель. – Названий их не ведаю, свойств не знаю, но на вкус они мне нравятся. А те, от которых меня тошнило, я уже давно вычислил и убрал.

– Рад слышать, – сказал Торвальд. – Но ты, похоже, многое знаешь об этом жестоком и грубом внешнем мире. О даруджийцах, теблорах… Разбитая лодка внизу – твоя?

Хранитель медленно поднялся:

– А вот теперь ты меня заставляешь нервничать, Торвальд. Нехорошо заставлять меня нервничать.

– Кхм, тогда я больше не буду задавать вопросов.

Хранитель ткнул Торвальда кулаком в плечо, так что даруджийца отнесло на шаг назад:

– Мудрый выбор, парень. Похоже, мы с вами поладим, хотя мне было бы приятней, если бы твой молчаливый приятель тоже сказал слово-другое.

Потирая плечо, Торвальд обернулся к Карсе. Теблор оскалил зубы:

– Мне нечего сказать.

– Люблю тех, кому нечего сказать, – заметил Хранитель.

– Повезло тебе, – прорычал Карса, – ибо ты не хочешь сделать меня своим врагом.

Хранитель вновь наполнил чашки:

– В своё время бывали у меня враги и похуже тебя, теблор. Пострашней, и побольше, и позлее. Теперь-то они по большей части мертвы.

Торвальд откашлялся:

– Увы, старость погубит всех нас – рано или поздно.

– Это верно, парень, – согласился Хранитель. – Жаль только, что никому из них не выпало возможности в том лично убедиться. Ладно, я так думаю, вы оба голодны. Но чтобы есть мои припасы, вы сперва должны для меня кое-что сделать: помочь мне разобрать крышу. За день-два должны управиться.

Карса огляделся по сторонам:

– Я не буду на тебя работать. Выкапывать кости и собирать их вместе – пустая трата времени. Бессмысленная.

Хранитель вдруг замер совершенно неподвижно.

– Бессмысленная? – он выдохнул это слово едва слышно.

– Неуместное проявление характерной теблорской практичности, – поспешно вмешался Торвальд. – И прямолинейность воина, которая частенько проявляется в ненамеренной грубости…

– Слишком много слов, – перебил Карса. – Этот человек тратит жизнь на глупое дело. Когда я решу, что голоден, я заберу еду.

Хотя теблор ожидал, что Хранитель ответит насилием, и хотя рука Карсы находилась рядом с рукоятью кровного меча, он не успел увернуться от размытого в воздухе кулака, который рванулся вперёд и врезался в рёбра воину справа. Кости хрустнули. Воздух рывком вырвался из лёгких. Карса осел и неуклюже отступил на шаг, безуспешно пытаясь вздохнуть. От боли потемнело в глазах.

Никогда в жизни его не били так. Даже Байрот Гилд не был способен нанести подобный удар. Сознание уже ускользало, но Карса успел бросить на Хранителя поражённый взгляд, исполненный искреннего восхищения. А затем рухнул на землю.

Когда он очнулся, в открытую дверь лились солнечные лучи. Теблор обнаружил, что лежит на каменном крошеве. В воздухе стояла известняковая пыль, которая сыпалась сверху. Застонав от боли в сломанных рёбрах, Карса медленно сел. Откуда-то из-под потолка башни доносились голоса.

Кровный меч по-прежнему висел у него на спине. Теблор опёрся на каменные ноги гигантского скелета, чтобы встать. Подняв взгляд, он увидел Торвальда и Хранителя – они стояли на лесах под самым потолком, который к уже был частично разобран. Даруджиец посмотрел вниз.

– Карса! Я бы тебя пригласил наверх, но боюсь, что леса твоего веса не выдержат. В любом случае мы уже многое сделали…

Его перебил Хранитель:

– Ещё как выдержат! Я по ним весь хребет поднял, а он весит побольше одного теблора. Поднимайся сюда, парень, и примемся за стены.

Карса пощупал на правом боку синяк, смутно напоминавший по форме кулак. Дышать было больно; урид не был уверен, что сумеет забраться наверх, не говоря уж о том, чтобы работать. С другой стороны, он очень не хотел показывать слабость – особенно этому мускулистому напанцу. Поморщившись, теблор потянулся к ближайшей перекладине.

Подъём давался ему мучительно, болезненно медленно. Сверху оба нижеземца смотрели на него в полном молчании. Когда Карса добрался до площадки и оказался рядом с Торвальдом и Хранителем, всё его тело покрывал пот.

Хранитель недоверчиво посмотрел на урида.

– Худ меня побери, – пробормотал он, – я-то удивился, что ты вообще смог встать, теблор. Я ведь знаю, что сломал рёбра… Проклятье! – Он поднял замотанную бинтами руку в самодельном лубке. – Я же и себе кости сломал. Это всё моя вспыльчивость. Всегда от неё были проблемы. Не умею сносить оскорблений. Лучше посиди здесь – мы сами справимся.

Карса презрительно ухмыльнулся:

– Я из племени уридов. Думаешь, шлепок от нижеземца мне помешает?

Он выпрямился. Потолок представлял собой одну цельную плиту известняка, которая слегка выходила за стены. Чтобы убрать её, нужно было сбить раствор на стыках, а затем просто столкнуть в сторону – и глыба, свалившись, раскололась бы у подножия башни. Раствор на крупных каменных блоках был вычищен до самого края лесов. Карса прислонился плечом и толкнул.

Оба человека схватились за перевязь кровного меча, когда теблор повалился вперёд – перед ним исчезла больша́я часть стены. От оглушительного грохота снизу башня вздрогнула. На миг показалось, что вес Карсы стянет всех троих с платформы, но Хранитель обвил ногой один из столбов и закряхтел, когда ремни перевязи натянулись. Целый удар сердца все трое висели неподвижно, а затем напанец медленно согнул здоровую руку и вытащил Карсу обратно на площадку.

Теблор ничем не мог ему помочь – он чуть не потерял сознание, когда столкнул глыбу, и боль ревела у него в голове. Теблор медленно опустился на колени.

Торвальд судорожно вздохнул и отпустил ремни, потом с глухим стуком плюхнулся на кривые доски. Хранитель расхохотался:

– Ну, тут легко управились! Это хорошо – вы оба заслужили завтрак.

Торвальд закашлялся, затем сказал Карсе:

– Если вдруг тебе интересно, на рассвете я вернулся на берег за Сильгаром и Дамиском. Но их на месте не оказалось. Не думаю, что работорговец собирался путешествовать с нами: рядом с тобой, Карса, он опасался за свою жизнь – и, ты должен признать, не без оснований. По их следам я добрался до прибрежной дороги. Направились они на запад, это значит, что Сильгар знал куда больше о том, где мы очутились, чем говорил. Пятнадцать дней до Эрлитана, а это крупный порт. Если бы они пошли на восток, до ближайшего города добирались бы больше месяца.

– Слишком много болтаешь, – заметил Карса.

– Да, – согласился Хранитель, – это точно. Путешествие у вас двоих было знатное – я о нём знаю уже больше, чем хотел. Но не беспокойся, теблор. Поверил я где-то половине. Дескать, акулу убил. Знаешь, в местных водах акулы большие, великоваты даже для дхенраби. Маленьких повыели всех. Я здесь ещё не видел такой, чтобы была меньше двух твоих ростов в длину, теблор. А ты, значит, одним ударом ей голову разрубил? Деревянным мечом? На глубине? А ещё что? Сомы? Такие большие, что человека целиком глотают? Ха! Вот это уже ни в какие ворота.