Битва Стихий (СИ) - Дженкинс Кассандра. Страница 59

Аль-Акир не давал ему спуску. Стихия ветров бушевала на Лунной Поляне. Сам Лорд на Поляне не появился, это немного упрощало ситуацию. Аль-Акир держался поблизости, возможно, в Зимних Ключах или в Оскверненном Лесе. Он, разумеется, не мог ступить в Хиджал, иначе Рагнаросу стало известно бы о его присутствии.

Древесные корни, оплетавшие Тариона, пахли землей и сыростью. За окном, как и в хижине, в которой Малфурион распорядился закрыть его, было темно, и Тарион казался себе заживо погребенным. Где-то за этими стенами шаманы и друиды обращались к стихии с просьбами успокоиться, снизойти. Деревянный домик стонал и ходил ходуном. Стихия, разумеется, не собиралась успокаиваться, уж это Тариону было известно.

Боль не беспокоила его, и он мог мыслить даже в облике человека, поскольку быстро понял, какую ошибку допустил до этого. Он напрямую обращался к Аль-Акиру, и лорд ветров без труда сокрушил его человеческое сознание природным могуществом. Тарион мог противостоять этому в облике в дракона, но не в облике человека, а тем более связанного. Для Аль-Акира он был, что приманкой в уже захлопнувшейся мышеловке. Приходи и бери.

Поэтому он решил опробовать иное решение. Будь у него в запасе больше времени, он для начала наладил бы отношения с верховным друидом и обрел свободу. Затем скрылся бы от Аль-Акира, чтобы вернуться к их спору несколько позже. Но времени не было. А друид не воспринял всерьез его предупреждения о драконах-охотниках, они до сих пор оставались на Заставе Кенария вместо того, чтобы мчаться в Ночную Гавань.

Тарион испытал ни с чем не сравнимое чувство единения с миром, когда в его кровь попал яд венке. Сейчас у него не было под рукой венке и он, разумеется, не мог воздвигнуть еще одну Бронзовую Гору, чтобы проверить собственные догадки. Но Тарион испытал очень похожее чувство, когда впервые обрел власть над стихией воды. Никаких водоемов рядом с ним сейчас тоже не было, но ему и так не слишком везло в последнее время.

Тарион вспомнил, как погрузился в темные воды озера Элуне-ара после неудачи с Теразан. Недовольный вой рассерженных ветров притих, значит, он на правильном пути. Что-то всколыхнуло его волосы. Течение, понял Тарион. Тьма перед глазами стала тягучей, обрела едва уловимое волнообразное движение. Еще, еще немного. Ему нужно раствориться, слиться со стихией. Так намного проще узнать, что происходит в Ночной гавани. В городе друидов множество мостов, перекинутых через речные протоки, впадающие в озеро. Он сможет узнать, где Джайна.

И он, возможно, останется незамеченным для Аль-Акира.

Тьма стала вязкой, будто густой мед пандаренов. Он плыл вперед, хотя не ощущал собственного тела, не видел рук и ног. Он сомневался, что вообще обладал телом в этот момент. Никто не мог бы увидеть его, никто не смог бы заметить. Он стал водой, стал прибоем, холодным темным течением.

И его несло вперед, к гигантской конусообразной воронке. Вспышки ослепляли. Тарион не сразу понял, где находится. Воспоминания о маме и стихия воды привели его… к Великому Водовороту! И тогда он увидел ее, беспомощную, для которой морское течение оказалось неподвластным и оно влекло ее за собой, вперед, к гибели. А вода, частью которой он стал, уносила его дальше, к Водовороту, который не способен причинить ему вреда в таком состоянии. И тогда он увидел маминого спасителя.

Собственного отца. Впервые в жизни.

Теперь смятение Малфуриона была понятно. Тарион и вправду был очень похож на него. Нелтарион протягивал руку Джайне, ведь только ему по силам спасти ее.

Тарион заставил себя отвести взгляд. Заставил себя раствориться в жерновах Водоворота, позволил чудовищной силе вышвырнуть себя на поверхность Великого Моря. Должно быть, это способность перемещаться в прошлое повлияла. Еще одна его способность, ставившая в тупик бронзового дракона.

Озеро, подумал Тарион. Ему нужно попасть обратно в озеро. Неведомая сила подняла его в воздух, окутала пушистыми облаками и устремилась вместе с ним к горным пикам у побережья. С каплями дождя Тарион вернулся в озеро Элуне-ара, оставалось только разобраться — в то ли время он угодил или вновь промазал. Селение друидов на берегу было плохим ориентиром во времени, за минувшие века оно мало изменилось. Ничто не тревожило спокойствие Лунной Поляны до того, как в его озере оказался Нептулон Охотник Приливов, Тарион, пандарены и волшебница.

Нептулон! Почему он раньше не вспомнил о нем. Уж кого точно никогда не было в озере друидов, так это лорда элементалей. Изумрудная свежесть окутала Тариона, и он, угодив в нужное время, наконец, увидел маму. Она спешила в сторону гостевого дома. Спустя какое-то время она вновь показалась на пороге, теперь в компании с орком. Тарион не сразу узнал его. Он помнил его в черных доспехах и с молотом наперевес. Вождь Тралл, конечно. Теперь он стал шаманом.

Безмятежность озера нарушили небольшие волны. Это подзуженная Тарионом стихия воздуха обретала силу. Солнце скрылось за набежавшими тучами, и черные тени заплясали над Ночной гаванью.

Драконы. Они пришли.

Город охватила паника. Тарион силился сосчитать драконов. Удалось только потому, что каждый из черных драконов в какой-то миг боя приземлился и позволил всаднику сойти со своей спины. Солдаты Культа ринулись в бой. Их было немного, всего пятеро, удивленно сосчитал Тарион. Он следовал за ними по каналам вглубь города. Но друиды гибли один за другим от их мечей, и никто не мог даже близко подойти к культистам.

Поддавшись внезапной догадке, Тарион устремился прочь из города, из устья реки против его течения к горным массивам. Это далось сложнее. Он не знал, сможет ли взобраться вверх по горному водопаду, но проверять не пришлось. На горном выступе, нависавшем над городом, творили магию лекари Культа. Их не скоро обнаружат. Значит, бывшие всадники почти неуязвимы. И кроме тех пятерых черных драконов, были три других, которые доставили жрецов.

Внезапно среди листвы за спинами культистов мелькнуло драконье крыло. Тарион не смог определить цвет чешуи. Крыло переливалось, будто радуга. Тариону не доводилось встречать подобных драконов. Кем бы ни был этот дракон, Смертокрыл решил не выдавать друидам Ночной Гавани сразу всех своих секретов.

Смертокрыл. Тот, кого ему предначертано спасти, теперь хотел убить его самого. До сих пор Тарион так и не смог привыкнуть к главной иронии своей жизни.

Тарион позволил течению унести себя обратно в городские каналы. Город горел. Черные драконы нещадно поливали его улицы огненным дождем. Наконец, он увидел маму. Град синих стрел обрушился на мостовую. Джайна соорудила над головой щит и не сдвинулась с места. Волшебницу атаковал темно-синий дракон. Магия драконов против магии Даларана.

Джайна кивнула кому-то в сторону.

… «Духи воды, — внезапно услышал Тарион, — помогите».

Река устремилась на зов шамана, прочь от площади, прочь от Джайны. Тарион не мог изменить этого. Духи воды явно благоволили этому шаману. Гигантская волна увлекла Тариона за собой, и поднявшись на ее гребне над городом, он с удивлением заметил, что оказался позади дракона и перед Джайной.

Магия Джайны скользнула выше драконьей головы. Дракон расправил крылья, готовый нанести сокрушительный удар. И тогда озерная волна, зачарованная Джайной, обрушилась и в тот же миг сковала ящера льдом. Вместе с ней Тарион вмерз в темно-синюю чешую. Оставалось только наблюдать. Джайна радостно помахала, и на площадь выглянул Тралл. Они вместе устремились в укрытие, и Тарион потерял их из виду. Стражники Лунной Поляны расправились с окоченевшим синим драконом.

Тарион узнал достаточно. Пора было возвращаться. Впрочем… Оставалось еще кое-что. Мы все тебя слышим, сказал Нептулон, значит и Аль-Акир услышит.

… «Только что на моих глазах смертные дали бой дракону. Если они способны одержать над ним вверх, то скольких может повергнуть лорд воздуха? Двух? Трех?».

Тарион замолчал и перевел дух, дивясь собственной наглости. А чего ему бояться? Сейчас он снежный иней на мостовой.