Иероглиф желаний - Брайан Дуглас. Страница 2

Они поселились на склоне безымянной горы и построили там небольшую хижину из тонких стволов бамбука. Тин-Фу жил на пороге хижины, а его учитель – внутри. Все свое время они проводили в рассуждениях и разговорах. Иногда Тин-Фу уходил в лес, чтобы набрать для учителя съедобных трав и плодов. Сам же он время от времени ставил силки, ловил птиц или вытаскивал, насадив на острогу, рыбу из горного ручья, однако учителю об этом не рассказывал. Мудрец строго осуждал убийство любого живого существа и даже старался не выходить из хижины летом, дабы случайно не раздавить жука или муравья.

Учитель рассказывал ученику о медленном ходе звезд по небу и о смене правителей Кхитая; обучил его сложной придворной иерархии и родословным знатных родов, которые сплетались сложнее, чем нити в ковре. Постепенно Тин-Фу начал понимать, что его семья действительно представляла угрозу для честолюбивых замыслов Дэхая. Но что же хранилось в доме его родителей? Чего домогался Дэхай?

– Поняв это, ты поймешь и все остальное, – сказал ему учитель. – К несчастью, это – единственная вещь, которую нельзя постичь одним лишь созерцанием. Тебе придется отправиться в путь и разобраться в этом не в духе, но в телесной оболочке. Увы! Этот путь и труднее, и дольше, и таит в себе больше опасностей совершить ошибку, но другого выхода нет.

– Но я вернусь сюда? – спросил Тин-Фу.

Мудрец кивнул.

– Со временем этот дом станет твоим, как стали твоими мои познания.

И Тин-Фу, одевшись странствующим торговцем, отправился в долгий путь, а его учитель остался один на склоне безымянной горы.

И вот перед путником открылся город Небесных Властителей. Еще издалека увидел Тин-Фу позолоченные крыши с изогнутыми карнизами – такие формы препятствуют проникновению злых духов внутрь помещения.

Перед воротами он заметил скопление народа и смешался с толпой. Там явно происходило нечто чрезвычайно важное. Действительно, вскоре из ворот выбежали стражники в ярко-желтых шелковых халатах, вооруженные огромными кривыми саблями. Громко крича, они принялись расталкивать толпу, чтобы люди расступились и освободили место перед воротами. Оттесненный вместе со всеми, Тин-Фу терпеливо ждал. Впереди он видел только сверкающие на солнце желтые спины солдат императорской гвардии.

Затем на площадь перед воротами начали выходить знатные люди. Глазам больно было смотреть на шелка всех возможных цветов, вышитые и украшенные драгоценными камнями. На высоких головных уборах также блистали самоцветы. Некоторые носили в прическах цветы. Все эти люди выстроились по обе стороны от ворот. Наконец важный человечек, низкорослый и кривоногий, выбежал из ворот, держа на вытянутых руках деревянный поднос, имевший форму облака. Этот поднос он поставил на паланкин, украшенный изображениями драконов. Паланкин подняли к верхней площадке ворот, где уже ждал специальный человек. Этот человек развернул длинный лист бумаги и громко прочитал:

– Указ Владыки! Верный наш слуга Дэхай своими заслугами заслужил любовь и доверие нашего сердца! По этой причине он назначается Вторым Советником! Его семья получает земли вокруг города Го! Он награждается алмазом «Мизинец Несравненной»! Он будет награжден личным поцелуем Владыки в присутствии всех придворных!

Затем глашатай торжественно вложил свернутый лист в клюв позолоченного деревянного феникса.

Феникс был изготовлен с величайшей тщательностью, ведь деревянному подобию выпала величайшая в мире честь изображать самую красивую и самую почитаемую птицу среди пернатого племени. У нее горло ласточки, клюв петуха, шея змеи, хвост рыбы, лоб журавля, расцветка перьев дракона, спина черепахи. Перья этой птицы имеют пять цветов, которые означают пять основных добродетелей: человеколюбие, долг, пристойность, знание и верность. Феникс редко летает и при полете ее сопровождает стая маленьких птичек. Эта великая птица милосердна, она не клюет насекомых и не питается живыми существами и травами: пищей ей служит бамбук, а жажду она утоляет только из самого чистого родника.

Поэтому самые важные указы владык объявляли не иначе, чем через феникса, и Тин-Фу прибыл в столицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как это происходит.

Раскрашенную деревянную птицу осторожно спустили с башни на площадь, и кривоногий коротышка принял ее и поставил на паланкин. Процессия медленно втянулась в ворота.

– Куда они теперь? – спросил Тин-Фу у своего соседа, изогнувшегося под невероятным углом, чтобы хоть что-то разглядеть между плечами солдат.

– В Палату церемоний, – сказал горожанин. – Там с указа снимут копии и разошлют по всей стране… Эх! Уже второй раз этот Дэхай оказывается героем императорского указа, изданного с помощью феникса! А это, брат, не шутки.

– Кто такой Дэхай? – спросил Тин-Фу, притворяясь незнающим. – За что ему оказывают подобные почести?

– Ах ты, бедный глупый деревенщина! – сказал горожанин. – По всему видать, что пришел издалека, и не могу предсказать тебе счастливую судьбу в этом городе, где не жалуют дураков!

– Так кто такой Дэхай? – повторил свой вопрос Тин-Фу.

– Он нашел способ укрепить прическу государыни, которая укладывает волосы в форме облака. Малейшего дуновения ветерка достаточно, чтобы это совершенство было нарушено, – ответил горожанин. Как всякий житель столичного города, он был в курсе всех дворцовых сложностей и сплетен. – А Дэхай изобрел жесткий каркас, который не портит внешнего вида прически и придает ей прочность.

Из услышанного Тин-Фу сделал совершенно правильный вывод о том, что Дэхай имеет своих людей в окружении государыни и что эти люди представили капризной, занятой исключительно своей внешностью женщине Дэхая в качестве человека совершенно незаменимого. Такая новость огорчила Тин-Фу. Теперь будет труднее подобраться к Дэхаю. Однако он не терял надежды.

Поблагодарив соседа, он начал пробираться к другим воротам, ведущим в город, – к воротам для простонародья.

Город Небесных Властителей был роскошным и многолюдным. Несколько дворцовых строений отделялись от шумных улиц высокими стенами. А на улицах кипела настоящая давка. Прохожие не шли, а бежали – кто туда, кто сюда; на прямых коромыслах раскачивались корзины с рыбой, зеленью, домашней утварью. Кто покупает, кто продает, все кричат, шумят, размахивают руками. Двухколесные запряженные маленькими косматыми лошадками тележки тянутся нескончаемыми вереницами. Движение то и дело задерживается. На рыбных, мясных, овощных, посудных рынках собираются толпы народа. Хлопают на ветру холщовые рубахи и штаны, соломенные шляпы оживленно вертятся во все стороны. Под четырехугольными зонтиками прямо на мостовой сидели занятые своим делом бродячие ремесленники, цирюльники, харчевники. Огонь в маленьких медных плошках горел перед ними жарко и весело, исправно совершая предназначенную ему работу: плавить, жарить, кипятить, коптить. А между прочими повсеместно располагались бесчисленные нищие отвратительного вида – слепые, паралитики, покрытые зияющими ранами.

Город весь был изрезан узкими переулками, застроенными одноэтажными глинобитными домами с окнами, обращенными во двор.

В этих строениях дворики были точно пчелиные соты: со всех сторон они замыкались главным домом и флигелями. Юго-восточная сторона – счастливая – обычно была занята жилищем хозяев, а юго-западная, несчастливая, – хозяйственными пристройками.

Тин-Фу долго бродил по городу, плутая в лабиринтах улочек. Здесь было столько народу, что для еще одного человека, казалось, попросту не находилось места. Ему негде было даже сесть на мостовой.

В конце концов, отчаявшись найти выход из своего бедственного положения, Тин-Фу решил обратиться к учителю, который остался далеко отсюда, на склоне безымянной горы. Отыскав место на углу двух забитых людьми улочек, Тин-Фу вбил в землю свой дорожный посох, а поверх него надел свою же дорожную шапку – и так получилось у него некое подобие тощего человека с немного искривленной спиной. Этот «человек» из посоха совершенно напоминал учителя. Тин-Фу склонился перед ним в почтительном поклоне и вопросил: