Черные гремлины (СИ) - Райхман Григорий. Страница 15

   - Этому тоже день в солнечной камере. Нарушение дисциплины недопустимо. Но дружба это правильно. Посадите их вместе.

   Когда черные гремлины в фиолетовых халатах подхватили меня и поволокли прочь, Скоба подмигнул, сохраняя суровое выражение морды. Он был хорошим мастером зубов. Спас меня от смерти.

   Остаток ночи я провел на носилках. Врач сказал лежать на спине, смотреть вверх и глубоко дышать. Скоба гонял пиратов до самого рассвета. Он сказал остальным, что меня побили в наказание, потому что я ослушался приказа и не пробежал два круга. Это было неправдой, но после слов мастера пираты упражнялись усерднее. Перед восходом нам раздали по черной зефирке. Я проглотил ее, не ощутив вкуса.

   - Ходить можешь? - спросил Скоба, когда пиратов отвели в отнорки.

   - Так точно, - ответил я и встал, пошатываясь. Голова чуть-чуть кружилась.

   - Молодец, - сказал мастер зубов, и это была первая похвала Скобы, которую я услышал: - За мной, в солнечную камеру.

   Ари-Ару уже была внутри, хмурая и потрепанная. Скоба вместе с другими черными гремлинами заперли нас и ушли. "Без дисциплины мы никто", - сказали они перед уходом. Это неправда, потому что даже без дисциплины я Лак-Лик. Я сказал об этом Ари-Ару, и она хихикнула.

   - Ты ему прямо в нос попал! - рассмеялась она и начала рассказывать много интересного. Оказывается, всего было одиннадцать групп, разделенных по силе. Ари-Ару была в самой сильной группе.

   - А у меня какая группа? - спросил я.

   - Самая слабая, - отвела взгляд Ари-Ару. - Зато у вас самый сильный мастер зубов. В других группах пиратов пугают Скобой. Наша мастер зубов Буква сказала, что так получилось из-за спора, но не объяснила, из-за какого.

   - А у тебя в группе есть гремлин с черными перчатками?

   - Да, - смутилась Ари-Ару. - Он спас меня днем. Первый заметил, что в потолке дырка.

   - Это Ког, - я решил, что многим обязан Когу.

   - Ког сказал, что только в наших двух группах не погибли гремлины. В остальных сгорело по одному. А в одной даже два.

   Вскоре пятно на потолке начало наливаться красным. Ари-Ару замолчала и начала дрожать. Это потому, что она панически боялась рассвета. Она всегда страшилась его больше остальных. Я начал говорить Ари-Ару, какие у нее красивые крылья и хвост, и уши, и какой у нее пушистый мех, и что у нее хороший нос, и глаза тоже красивые, и клыки очень острые. Перед тем, как луч ударил в центр отнорка, я закрыл лапами ее глаза. Ари-Ару заскулила. Весь день я рассказывал ей о том, какая она хорошая и храбрая, и сильная, и смелая, и какие у нее крепкие лапы. Говорить в жаре очень сложно - высыхает пасть. Когда язык прилип к небу, я тихо запел. Получалось скрипучее: "Туу-дуу-туу-дуум" или охриплое "Таа-даам-таам-даам". Я плохо пел. В один миг я подумал, что Ари-Ару заснула. Потом стало слишком горячо, чтобы думать.

   Я проснулся от очень крепких объятий.

   - Задыха... - просипел я, и Ари-Ару разжала лапы.

   - У тебя тоже пушистая шерсть, - сказала она и потерлась об меня головой. Луч исчез - снаружи была ночь.

   - Вовсе нет, - возразил я. После тренировок и сушки в солнечной камере моя шерсть превратилась в клочковатые комки. Я понюхал себя - пахнул потом. Надо было вылизаться. Ари-Ару прижималась ко мне, пока со входа не сняли щит и мы не выбрались наружу, где ждали два мастера зубов: Буква и Скоба. Буква увела Ари-Ару, а Скоба подошел ко мне и приказал:

   - За мной.

   - Так точно, - ответил я и зашагал за маленьким мастером.

   - Тяжелые нагрузки отпадают. Бег, лазанье по скалам, прыжки... - бормотал Скоба, просматривая пластинку, похожую на мой кард.

   - Так точно, - согласился я, еле успевая за мастером зубов. Он шустро переставлял лапы.

   Вскоре мы оказались на исчерченной мелом площадке. Здесь было много черных гремлинов, стреляющих из рогаток по разрисованным мешкам с камнями. Скоба раздобыл маленькую рогатку и дал мне:

   - Это стрельбище. Стань у первой полосы и меть в центр мишени, - мастер зубов показал, как надо держать рогатку.

   Сначала я отбил резинкой все лапы, пока разобрался, как стрелять. Скоба помогал, показывая правильные движения. Рогатка - грозное оружие. На скайдле Борд я видел, как снаряды из рогаток черных гремлинов ломали пиратам кости и разносили им головы. Рядом тренировались другие стрелки, их камни стучали по мешкам, выбивая облачка пыли.

   Я оттянул резинку, стараясь делать так, как показывал Скоба. Первый выстрел не добил до мишени. Второй тоже. И третий. И пятый, и пятнадцатый, пока Скоба не сказал:

   - Сдай рогатку. За мной.

   Другие стрелки с любопытством смотрели вслед.

   Скоба повел меня под землю, и мы долго спускались, пока не запахло химией и палочками, как у врача Кварца, когда он лечил меня.

   - Врачевание спасает жизни, - сказал Скоба, когда мы пришли в отнорок, где было много гремлинов в халатах: - Вонг научит.

   У Вонга была оранжевая шерсть и фиолетовый халат. К нему только что привели черного гремлина, который сломал заднюю лапу, упав с верхней палубы. Из раны торчала белая кость и рваная кожа, а шерсть вокруг слиплась от запекшейся крови. Моряк скулил и порывался вылизать увеченную коленку, но Вонг запрещал.

   - Сначала надо вправить кость, - сказал Вонг, поворачивая лапу, пока три других врача крепко держали черного гремлина: - А потом наложить шину.

   Он много чего рассказывал, но я ничего не запомнил. Я стоял и смотрел на черного гремлина, который выл и пищал. Ему было очень больно. Я представил, как было бы мне больно, если бы я сломал заднюю лапу, чтобы из нее торчала кость, и задрожал.

   - За мной, - скомандовал Скоба. Вонг покачал головой.

   Мы ходили в тактический зал, в кузнечную плавильню, на корабельный док, на тренировочный полигон и еще много в какие места, названия которых я не запомнил. Скоба черкал в моем карде и бормотал под нос. Один раз мы прошли мимо Ари-Ару. Она прыгала на одной лапе вместе с другими гремлинами. Мастер зубов Буква тренировала не только свою группу, но и мою.

   - И на этот раз нет, - сказал Скоба, когда мы вышли из конструкторской: - В карде написано, что у тебя нулевая воля. Это как?

   - Так точно.

   - Кто тебя проверял на волю?

   - Мастер Скайа.

   - Он поехал головой, - решил Скоба. - За мной.

   Мы направились к краю острова, где стояла самая маленькая гора. В ней был всего один вход. Скоба шагнул внутрь, и я последовал за ним. Мы оказались в широком пустом зале с высоким сводом. Посередине лежала огромная подушка, а на ней сидела розовая гремлинша с очень короткой и гладкой шерстью и большой головой. Гремлинша повернулась к Скобе и поприветствовала его, не открывая глаз:

   - Привет, Скоба. Какие тогда дела?

   - Доброй ночи, Ниро. Нужно проверить солдата на волю.

   - Хорошо, например. Где он?

   Скоба нахмурился. Он внимательно оглядел меня, повернулся к розовой Ниро и спросил:

   - Ты не видишь?

   - Кого же? - смутилась Ниро и почесала голову.

   - Никого. За мной, Лак-Лик.

   Розовая самка легла на подушку и засопела. Скоба вывел меня наружу. Я посмотрел на небо - ночь подходила к концу.

   - Скайа оказался прав, - вынес вердикт мастер зубов. - Ты лишен воли. С завтрашних сумерек вернешься к занятиям по ослабленной программе. За мной, в казармы.

   - А что нужно сделать, чтобы попасть в солнечную камеру? - спросил я.

   - Нарушить дисциплину. Не выполнить приказ, - перечислил Скоба.

   - Понятно.

   - За мной, - вновь скомандовал мастер зубов, но я остался стоять на месте: - Что это значит?

   - Не выполняю приказ, - объяснил я.

   - Сутки в солнечной камере.

   - Спасибо.

   Скоба удивленно поднял уши.

   - Ясно. За мной, в солнечную камеру, - скомандовал Скоба, и на этот раз я послушался.