В Зин-Азшари (СИ) - Дженкинс Кассандра. Страница 53

 Только его фигуры недоставало в мозаике свершившихся событий. Только его появление действительно расставило все по своим местам.

 Нелтарион приземлился и перекинулся в человека. Ноздорму улыбнулся ему, но они оба знали, насколько неуместной была эта улыбка. Флаги трепетали от сильного ветра, налетавшего на склоны горы, но этот же ветер будто обступал фигуру Аспекта Времени, не касаясь его волос или его одежды. Нелтарион знал, что это плохой знак. Значит, в этот самый момент Ноздорму мог присутствовать в другом временном потоке, вершить совсем иное, следить за другими событиями. Аспект Времени не сводил с него застывших в одной точке янтарных глаз. Он смотрел на Нелтариона и в то же время смотрел сквозь него. Обычное состояние для погруженного во временные потоки бронзового дракона. Что видел Вневременный в этот момент? Он вряд ли сознался бы.

 «Да будут прокляты Древние Боги!... И всезнающий Аспект Времени», — сказала Джайна, когда они вынырнули из глубин Великого Моря. С каким гневом она говорила это. Волшебница обладала невероятно сильным характером. Нелтарион хотел бы сказать Ноздорму то же самое, затем развернуться и навсегда покинуть горную крепость. Появление Ноздорму во снах не предвещало ничего хорошего. В частности, это могло означать, что происходящее и вовсе не было сном. Но Нелтарион не терял надежды.

 Искорка надежды, зародившаяся в глубине его души, была ничтожно малой, но само ее появление говорило о многом. Лишь ступив на берег крохотного острова, он ответил на поцелуй волшебницы, ощутил ее отчаяние. Она не просила его сражаться против Древних, он сам сказал, что это невозможно. Древние Боги не забывают тех, кто им служит, это было жестокой правдой его существования. Когда он осознал, кем он был на самом деле, когда вспомнил свои имена и поступки, вспомнил слова Ноздорму о предначертанном ему, Нелтарион понял, что устал сражаться против неизбежного. Он служил Н-Зоту, впаянные в его тело пластины адамантита были символом плоти Древнего Бога, глупо было надеяться на нечто иное в этот раз после пробуждения.

 Но после проведенного вместе с Джайной времени Нелтарион впервые ощутил желание бороться. Если не за свою жизнь, то за ее жизнь. И даже за жизнь всех населяющих Азерот существ. Он был Аспектом-Хранителем, наделенным Титанами уникальной силой. А действующий под началом Н-Зота Смертокрыл мог уничтожить этот мир. 

 Он хотел, чтобы она ответила, кем он был для нее – Нелтарионом или Смертокрылом. Два начала боролись внутри него, одерживая попеременно вверх, и ни одно не желало отступать теперь, когда он понял, что совершит предательство, если сдастся воли Древнего. Он предаст ее, хотя она и не просила бороться с Зовом ради нее. Волшебница многое понимала, но многое, о чем говорили ее глаза, не произносила вслух. В прошлый раз ничто не держало его на этой земле, чьей Аспектом он был. В этот раз все могло быть по-другому.

 Он не успел рассказать ей о своем решении на острове, им было не до разговоров. Но многое стало предельно ясным именно теперь, при встрече с бронзовым драконом. Решение бороться против Древних могло иметь определенные последствия для самого Нелтариона и для этого мира, Ноздорму не мог не вмешаться. Отчасти появление Ноздорму было знаком, что черный дракон принял верное решение. Но само появление Ноздорму в принципе не могло быть хорошим знаком. Нелтарион усмехнулся, он вспомнил, чьи это были слова. Малигос, Аспект Магии, часто повторял, что появление Аспекта Времени не может сулить ничего хорошего.

 Нелтарион ждал, когда Ноздорму оставит Время, чтобы заговорить. Вскоре очередной порыв ветра разметал по спине Аспекта Времени бронзовые волосы, стянутые ремешком на затылке. Растворилась пелена в его янтарном взгляде, и Аспект Времени вновь улыбнулся. Настоящей улыбкой.

 — Сейчас я могу ответить лишь на часть терзающих тебя вопросов, Нелтарион. Настоящее время ответов еще не пришло.

 Он всегда звал его Нелтарионом. Ноздорму никогда не видел разницы в его именах.

 — Я мало прождал, Ноздорму?

 — Меньше моего. Хотя ты вряд ли поверишь.

 — Теперь ты служишь Культу Сумеречного Молота? — Нелтарион кивнул на развивающиеся фиолетовые флаги.

 Черный дракон успел забыть, что на очевидные факты Ноздорму предпочитал и вовсе не отвечать. Он сверлил Нелтариона взглядом.

 — Предсказания о Слезе Земли, которыми бредила Азшара? Это ведь твоих рук дело? — не бросал попытки черный дракон.

 — Отчасти моих, — кивнул Аспект Времени.

 — Что же такое Слеза Земли? Чем она так заинтересовала тебя и как связана с волшебницей из Терамора, если даже потребовалось твое вмешательство?

 — Сам подумай.

 — Только этим и занимаюсь. Иногда проще ответить, чем увиливать от ответов. 

 — От Слезы Земли напрямую зависит будущее Азерота. Слеза, которую разыскивала Азшара, связана не только с волшебницей из Терамора. Еще с тобой. Нелтарион, все гораздо проще, чем ты думаешь.

 — Неужели?

 — Ты мужчина. Она женщина. Еще требуются объяснения?

 Вязь рунических татуировок на плече высшего эльфа пришла в движение. Медленно по коже, как извивающиеся змеи, раскручивали свои хвосты черные татуировки, спускаясь по предплечью к локтю.

 В этот момент даже это не могло поразить Нелтариона настолько, как сказанные Ноздорму слова. Все гораздо проще, чем он думал. Все стало проще именно тогда, когда невероятно усложнилось. Впервые он осознал все последствия того, что произошло между ними на острове. И как только это произошло — земля под его ногами вздрогнула. Качнулась горная цепь Сумеречного нагорья, с тихим звоном отозвались стеклянные витражи в окнах древней крепости. Полотна флагов затрепетали еще быстрее.

 — Все, что я делал, чтобы спасти ей жизнь, — прошептал Нелтарион, — было совершено по твоей воле? Ты контролировал каждый наш шаг?

 — Не преувеличивай, Нелтарион. Кое в чем ты и без меня отлично преуспел.

 Аспект Земли не мог унять бешеного ритма огненного сердца в своей груди. Стихия с дрожью и гулом отвечала взволнованному Хранителю. Аспект Времени хранил невозмутимое выражение лица.

 Нелтариону потребовалось некоторое время прежде, чем он смог произнести:

 — Ноздорму, но ведь она смертная?

 Разумеется, Джайна была смертной. Они оба это знали. Однажды ее жизненный путь завершится, тогда как их, на то воля Титанов, будет бесконечной. Но Нелтарион спрашивал совсем не об этом, Ноздорму знал. И молчал. На очевидные факты Ноздорму предпочитал не отвечать.

 Загудела гора, внутри которой дворфы вырубили запутанные лабиринты коридоров. Ярость Аспекта передавалась и становилась частью стихии. На террасу, вокруг них, посыпались камни с горной вершины. Ноздорму не шелохнулся.

 — Ноздорму! — крикнул Нелтарион. — Она смертна!

 Пол под ногами прорезали трещины. С треском и стоном часть скалы, благодаря умелым мастерам ставшей естественной террасой, обвалилась в гудевшую внизу реку. Совсем рядом с Аспектом Времени.

 Ноздорму кивнул. И этим ограничился. Татуировки на его кожи извивались, источая черное свечение. 

 Джайна погибнет. По его вине. Он спасал ее от сил Азшары, чтобы погубить самостоятельно.

 Его кулаки сжались. Крепость, не переставая, трясло. Порывы ветра нещадно рвали фиолетовые полотна на стенах.

 — Но ведь прошло слишком мало времени, — сказал Нелтарион тихо, даже в хаосе стихий Ноздорму все равно услышит его слова. — Еще не поздно. Изменить это.

 Он ждал, что и теперь Ноздорму предпочтет не отвечать. И лучше бы так и было. Но Аспект Времени сказал:

 — Поздно что-либо менять, Нелтарион. Почувствуй. Кроме Зова Древнего, ты должен чувствовать присутствие еще одной силы в Азероте.

 Нелтарион закрыл глаза. Черные шепоты отступили. Еще одна сила, другая, сильная, светлая. Зародившаяся совсем недавно. Дразнящая своей чистотой. Бесполезно было спрашивать Ноздорму. Сила совершенно точно могла исходить только от Джайны. Сила Слезы Земли, о которой говорила Азшара. Сила потомка черного дракона, от которого зависит дальнейшая судьба Азерота. Потомка, ради которого бронзовый дракон затеял эту игру. Которому суждено лишить Джайну жизни.