Нечисть (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 11

Со смесью сосредоточенности и ликования на лице священник поднял руку ещё выше. Аот решил, что он готовится прибегнуть к ещё более сложной магии. Похоже, он собрался изгнать всех тварей разом.

И вдруг глаза и лицо жреца разлетелись мелкими ошметками кожи и плоти. Один из врагов, возможно, тот же самый гуль или призрак-заклинатель, ранивший Яркокрылую, нашел способ как-то воспрепятствовать его божественной магии и ударил в ответ. Бэйнит завопил и пошатнулся, сияние его наручей исчезло. Мертвецы опять бросились в атаку.

«В конце-концов, он хоть немного, но ослабил их» – подумал Аот. – «Возможно, я сумею закончить то, что он начал». Он стал было произносить заклинание, но тут тьма взвихрилась вокруг него столбом грязного дыма. Из той части пара, которая могла бы служить головой этого создания, засияли багровые глаза.

Аот попытался острием копья проткнуть это существо и таким образом не дать ему материализоваться окончательно, но, хоть он был боевым магом, натренированным читать заклинания в самых сложных условиях, неожиданное появление этого создания заставило его споткнуться на следующих строчках, сорвав магию. Внезапно наездник задохнулся: каким-то образом дух высосал воздух из окружающего его пространства и даже из его легких.

Грудь его разрывалась от напрасных усилий сделать вдох, но, невольно запаниковав, он все же постарался задержать дыхание – по крайней мере, то, что от него осталось, – и вновь ударил копьем. Но, даже если его атака как-то повредила этому созданию – мертвой элементали воздуха, кто бы мог подумать, что такие вообще существуют? – по нему это не было заметно. В глазах у Аота потемнело, и наездник, потеряв равновесие, рухнул на колени.

Яркокрылая, расправив для устойчивости крылья и поджав задние ноги, сгребла тварь когтями и принялась терзать её своим острым клювом. Элементаль развернулась, намереваясь лишить воздуха и грифона – движение это было заметно только по вращению сияющих глаз в дыме, бывшем его телом, – но не успела, распавшись на безобидные куски.

Единственным желанием Аота было лежать там, где упал, и раз за разом полной грудью вдыхать такой вожделенный воздух, но его товарищи нуждались в тех немногих заклинаниях, что ещё у него оставались, так что он кое-как поднялся на ноги, прикидывая, где его помощь будет наиболее полезна.

К несчастью, ему ничего не приходило в голову. Вряд ли от его усилий что-то вообще могло зависеть – на стенах уже было куда больше мертвецов, чем защитников крепости. Подкоп был уже готов, и по нему сплошным потоком устремились гули со скелетами. Везде, куда бы Аот ни бросил взгляд, дрожащие, покрытые плесенью челюсти терзали плоть и жадно пили бьющую ключом кровь, а призраки и духи своими прикосновениями отнимали жизненные силы у всех, до кого только могли дотянуться. Ледяной воздух наполнился запахом гниющей плоти.

 – Иди, – прохрипел кто-то.

Аот оглянулся и вздрогнул при виде шатающегося кастеляна. Лишь недавно офицер был пожилым, но все ещё полным жизненных сил человеком. Сейчас же он выглядел настоящей развалиной, самым дряхлым стариком из всех, что Аоту доводилось видеть. Его лицо покрылось бесчисленными морщинами, один глаз закрыло молочно-белое бельмо. Мышцы стали тонкими, как прутья, и доспехи с одеждой мешком висели на его истощенной фигуре. Его щит исчез – возможно, потому, что он больше был не в силах его удержать. Аот подумал, что бедняге, похоже, тоже не удалось избежать губительного касания призрака.

– Иди, – повторил капитан. – Тут нам не выстоять. Ты должен предупредить тарчиона.

– Да, сэр. Яркокрылая! Мы вылетаем!

Грифониха зашипела. Как и её хозяин, она была не в восторге от того, что им приходилось убегать, пусть даже надежды на благополучный исход сражения уже не осталось. Но она все же снизилась, позволив ему беспрепятственно залезть к ней на спину, а потом взмыла в воздух.

Пока её крылья мерно работали, унося их все выше и выше, за ними последовало ещё одно создание. Если бы не тело, словно сотканное из ночной тени, да длинный змеиный хвост, хлещущий по бокам, оно было бы похоже на горгулью. Лица как такового у него не было – всего лишь плоское треугольное пространство с парой бледных и круглых как жемчужины глаз.

После всего пережитого Аот подумал, что пора бы ему уже привыкнуть к чувству страха, но, когда он взглянул в глаза этой твари, во рту его пересохло.

Он сглотнул и задержал дыхание, чтобы произнести самое сильное из оставшихся у него заклинаний, но создание надменно вскинуло руку, дозволяя ему беспрепятственно удалиться, а затем, захлопав крыльями, полетело назад.

Глава 3

Даже зулкирам приходилось присматривать за тем, о чем думает народ, если, конечно, они хотели сохранить свою власть. Дмитра предпочитала лично следить за положением дел, хотя и могла препоручить эту работу любому из своих подчиненных, ведь в её распоряжении была одна из самых широких шпионских сетей Тэя.

К счастью, для Красного Волшебника Иллюзии эта задача была несложной. Время от времени волшебница, приняв другой облик, выбиралась из дворца через один из потайных ходов и шаталась из одной таверны Элтаббара в другую, собирая сплетни и прислушиваясь к разговорам.

Обычно она использовала личину красивой девушки-рашеми. Их походку и манеру речи перенять оказалось несложно, так что из толпы она не выделялась. Да и большинство мужчин были только счастливы принять её в свой круг.

Но, с другой стороны, миловидная девушка, ошивающаяся вокруг одиноких мужчин, зачастую привлекала внимание совсем иного рода. Вот и сейчас Дмитра почувствовала, как чья-то рука дотронулась до неё пониже спины. Она подумала, что в такой толпе это могло произойти и случайно. Но прикосновение повторилось, и тогда волшебница обернулась – достаточно медленно, чтобы успеть прочитать заклинание.

Этот наглец стоял прямо у неё за спиной. Выделявшийся из толпы своим ростом парень с примесью орочьей крови – об этом говорил выпирающий вперед подбородок и длинные нижние клыки. Волшебница уставилась ему в глаза и выдохнула последнее слово заклинания.

Захваченный созданной ею иллюзией череды мучительных смертей, полуорк взвыл от ужаса и отшатнулся. Разумеется, в этой давке он тут же налетел на кого-то. Большой мужчина с коробкой плотницких инструментов сбил болвана с ног и принялся избивать. Окружающие тут же обступили их, присоединяясь к потехе.

Надеясь, что они убьют или хотя бы покалечат наглеца, Дмитра улыбнулась и повернулась обратно. В центре площади на сколоченной из ящиков сцене шла пьеса о недавней победе в ущелье Гауроса. Дюжине актеров было довольно сложно изобразить столкновение двух армий, но, меняя костюмы так же быстро, как и роли, они все-таки ухитрялись излагать эту историю довольно внятно.

Неудивительно, что труппа решила превратить битву в мелодраму. Этот народец нередко брал за основу своих пьес реальные события, не считаясь с риском загреметь за решетку, если их выступление не понравится властям. Дмитру впечатлил неподдельный энтузиазм, который вызвало это представление. Публика рукоплескала героическим тарчионам и воинам, освистывала зверей-рашеми и стонала, когда последние брали верх.

«И неудивительно», – подумала Дмитра. Тэйцы уже давно желали одержать победу над рашеми, но, похоже, именно из-за убийства Друксуса Рима они обрадовались ей так сильно. Даже те, кто ненавидел зулкиров – только Черная Рука знала, насколько же много их было на самом деле, – втайне почувствовали облегчение от того, что государственная власть была все ещё сильна и страна вряд ли в скором времени погрязнет в анархии.

Но что-то в реакции толпы встревожило Дмитру, хотя она и сама не знала, почему.

Один из главных актеров нырнул за занавеску. Через мгновение он появился вновь, но этого времени ему хватило, чтобы снять ожерелье из клыков медведя и длинный, нечесаный парик, обозначавшие его принадлежность к рашеми, и надеть розовый – конечно же, не красный, ведь это было запрещено законом, – камзол, украшенный орнаментом из черепов. Он взмахнул руками, словно творя заклинание. Публика взорвалась овациями: Сзасс Тэм, великий волшебник, появился на подмостках именно тогда, когда казалось, что все потеряно.