Нечисть (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 25

Из рядов рабов вырвалась миниатюрная женщина с едва отросшими волосами. Это была Таммит. Несмотря на расстояние и шестилетнюю разлуку, он сразу же узнал её, так же, как и она – его, одетого в чужеземный костюм и с нестрижеными, грязными, развевающимися космами. Девушка взмахнула над головой скрещенными руками, и тогда какой-то орк схватил её и отшвырнул обратно в толпу рабов.

При виде одинокого всадника несколько охранников отделились от каравана, намереваясь перехватить его на полпути. Когда Барерис увидел, как жестоко некроманты обращаются с его возлюбленной, ему нестерпимо захотелось как можно быстрее оказаться с ней рядом. Но, вспомнив, как девушка махала ему руками, словно желая прогнать прочь, бард придержал кобылу.

Это было последней странностью из тех, на которые он наткнулся во время поисков Таммит. Сначала некроманты, желая избежать излишнего внимания, купили Таммит и остальных рабов в середине ночи и вывели их из Туратироса под покровом темноты. Затем, подкупая и опрашивая людей, Барерис выяснил, что на протяжении нескольких последних десятидневок Красные Волшебники или их агенты отправили значительное количество рабов на малонаселенный север, где не было нужды в таком количестве рабочей силы. После оказалось, что владельцы Таммит везут её куда-то в чистое поле, где нет ни замков, ни деревень, ни ферм.

Но, что бы за этим ни стояло, Барерису было все равно. Ему просто хотелось увезти Таммит как можно дальше отсюда. Но, как бы ни было велико его желание вновь воссоединиться с возлюбленной, юноша понял, что не должен позволять страсти брать верх над разумом. Надо быть благоразумным и осторожным.

Поэтому бард повторно проверил свои заклинания, прикинув, какие пустить в ход, если дела пойдут плохо. Затем он пропел короткую песню, которая сделала его более обаятельным в глазах других людей. С этим заклинанием он будет казаться немного выше и привлекательнее, чем на самом деле. Также оно на некоторое время заставит их доверять ему и придаст всем его словам больший вес.

Сделав это, он направил лошадь вперед и, как и любой другой менестрель на его месте, запел, аккомпанируя себе на яртинге. Конечно, песенка, всем известная «Орел и мышка», была довольно незамысловатой, но юноша вплел в мелодию немного магии. Он надеялся, что этого хватит, чтобы охранники не застрелили его ещё до того, как он окажется достаточно близко для переговоров.

Добравшись до каравана, он закончил петь. Двое Красных Волшебников вышли ему навстречу. Возможно, это его музыка привлекла их. Оба мага оказались довольно молоды – неудивительно, ведь вряд ли их старшие коллеги станут таскаться по всей стране, сопровождая толпы рабов. Это обнадеживало. Старшие Красные Волшебники почти все без исключения были богаты, но неофиты все ещё могли быть достаточно падки на деньги, чтобы повестись на взятку.

Барерис напел несколько слов, чтобы заставить лошадь слушаться, спрыгнул с седла и опустился перед Красными Волшебниками на одно колено. Такое проявление уважения было чрезмерным, ведь обычно хватало и поклона. Но он хотел польстить их гордости.

– Можешь встать, – сказал тот, что стоял справа, толстый мужчина в измазанной вареньем мантии. Черты его лица все ещё сохраняли характерную муланскую остроту, но в скором времени грозили расплыться, если он не обуздает свою любовь к сладкому. – Милая песенка.

– Милая песенка, – повторил его товарищ. На его лице красовался вытатуированный черными и белыми красками череп. Первый маг вздрогнул, услышав в голосе товарища неприкрытую насмешку. – И кто же ты такой?

Как чистокровный мулан, Барерис мог бы рассчитывать на более вежливый прием – даже со стороны Красных Волшебников. Но юноша решил не обращать на это внимания.

– Барерис Анскулд, сир.

– Похоже, – сказал волшебник с татуировкой на лице, – ты следовал за нами.

– Да, сир, от самого Туратироса.

Худощавый маг насмешливо посмотрел на своего приятеля.

– Хорошо же ты замел следы. Ты вообще хоть что-нибудь делаешь правильно?

Любитель варенья вздрогнул.

– Я оживил ребенка в точности так, как и учил мастер, а Калмевик – один из лучших убийц города. Так все говорили.

Рот Барериса пересох, а по спине пробежал холодок. Та западня в переулке оказалась вовсе не досадным стечением обстоятельств. Красные Волшебники так хотели сохранить свою миссию в секрете, что оставили своих прислужников убивать всех, кто сунет нос в их дела. А теперь он, как полный идиот, сам отдает себя в их руки.

Но заклинание, увеличивающее силу его убеждения, все ещё действовало, да и другие трюки в рукаве имелись. Возможно, вопрос все же удастся решить миром. Хотя юноша все ещё мог попросту ускакать прочь, но, поймав устремленный на него отчаявшийся, тоскующий взгляд Таммит, он понял, что последний вариант для него попросту неприемлем.

Притворившись, что не понимает, о чем идет речь, Барерис сказал:

– Вы шутите, что ли, Повелители? Не видел я никакого Калмевика. Никто на меня не нападал. Я просто… видите ту симпатичную девушку вон там? – он указал пальцем.

Некромант с татуированным лицом кивнул.

– Ту, что на тебя пялится. Конечно.

– Я преследовал её от самого Безантура. То, что она оказалась в рабстве, просто трагическое недоразумение. Её семья нуждалась в деньгах, но она не знала, что я уже вернулся домой после многолетнего отсутствия, вернулся, чтобы жениться на ней, и золота в кармане у меня хватает, чтобы обеспечить ей и её родным достойную жизнь ещё на много-много лет. Поэтому всего десять дней назад она продала себя.

Разрисованное костями лицо скривилось в глумливой усмешке.

– Как печально, но нам-то что до этого?

– Понимаю, – ответил Барерис. – Но прошу, выслушайте меня. – Он не мог запеть подходящую песню, потому что тогда Красные Волшебники точно бы поняли, что он использует магию. Но юноша смягчил голос и так расставил акценты в своей речи, что она стала напоминать мелодию, и его слова зазвучали более убедительно. – Я любил Таммит с тех пор, как мы были детьми, росшими в трущобах Безантура. Такая жизнь оказалась нелегкой для ребенка-мулан, чья семья впала в нищету. Частенько старшие мальчишки дразнили и даже били меня. Таммит единственная решалась за меня вступаться, пусть она и сама принадлежала к рашеми. Разумеется, дело каждый раз кончалось синяками и фонарями под глазами, но никогда она не предавала нашей дружбы. Такой у неё верный и отважный дух. Дух человека, который заслуживает лучшей судьбы, нежели быть рабом.

Толстый волшебник выглядел захваченным, возможно, даже тронутым его рассказом. Барерис не удивился – похоже, ему в детстве тоже пришлось хлебнуть лиха. Но, если его коллега и смягчился, по его виду этого нельзя было понять.

Возможно, не любовная история, а деньги заставят его все же изменить свое мнение.

– Так что я пришел выкупить её из рабства, – продолжил Барерис. – И я хорошо заплачу. Для кого она может стоить больше, чем для человека, который её любит? – Открыв один из спрятанных в поясе потайных кармашков, бард достал оттуда три алмаза, которые он и его прежние спутники некогда добыли в цитадели драконопоклонников. Даже в убывающем свете дня грани камней впечатляюще переливались, и воины начали перешептываться, тихо споря друг с другом. – По камню каждому из вас, уважаемые маги, и один для ваших слуг.

Тучный волшебник сглотнул, будто в горле у него пересохло от жадности.

– Возможно, мы и придем к соглашению, – произнес он и напрягся, словно ожидая возражений от своего напарника.

Но второй некромант всего лишь ухмыльнулся и сказал:

– Почему бы и нет? Как сказал менестрель, это неплохие деньги. В любом случае, рабом больше, рабом меньше – какая разница? – он протянул руку, и Барерис отдал ему алмазы. – Сделка заключена. Девка твоя. Забирай её и проваливай.

Таммит бросилась к нему, выкрикивая его имя. Юноша повернулся, готовясь заключить её в объятия. Это был момент, которого он так долго ждал, но бард осознал, что вместо счастья и радости чувствует только страх.