Нечисть (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 29

Его кровь обжигала не хуже огня, но она заставила себя проглотить все.

Барерис так и не понял, был он у гноллов пленником или гостем, и поначалу из-за проклятия слабости Со-Кехура юноша чувствовал себя так плохо, что ему было все равно. Обычно эффекты подобных заклинаний проходят довольно быстро, но, возможно, недавно перенесенная болезнь сделала барда особенно восприимчивым – или дело было в его тайной магии, непредсказуемой, словно сам хаос. В любом случае, силы начали возвращаться к нему только на следующий день.

Поэтому, когда рабы, подгоняемые кнутами и окриками охранников, продолжили свой путь, ему ничего не оставалось, кроме как лежать и смотреть. Лежать и смотреть, как хозяева Таммит уводят её прочь в сгущающиеся сумерки. Помешать им юноша никак не мог.

Когда процессия исчезла из виду, гнолл, затащивший его в один из оврагов, чтобы скрыть от глаз Красных Волшебников и их слуг, поднялся, взвалил его на плечо и направился на север. Это создание с гиеньей головой, жесткой гривой и пятнистым мехом было на голову выше даже долговязых мулан. Широко шагая, гнолл оставлял позади мили и мили, не выказывая никаких признаков усталости – похоже, запасы его силы и выносливости были воистину неисчерпаемы. Наконец они вышли к примитивному походному лагерю, устроенному им и его собратьями, – трем навесам и неглубокой яме для костра.

Очевидно, остальные обитатели этой небольшой стоянки сейчас были на охоте. Ночью они вернулись – поодиночке или парами; кто нес с собой тушку кролика, кто – какие-то съедобные коренья. Сложив все припасы в неглубокую сковороду, они приготовили еду на костре. Спаситель Барериса – или его пленитель? – настоял на том, чтобы юноше тоже досталась доля ужина. Он был самым большим и сильным из отряда, поэтому никто из гноллов не осмелился выступить против его решения, хотя они и начали недовольно рычать и скалить клыки.

С восходом солнца один гнолл остался стоять на страже, а остальные завалились спать. Когда силы начали к нему возвращаться, Барерис прикинул, сможет ли он застать часового врасплох – убить его или оглушить – и бежать, пока остальные все ещё дрыхнут без задних ног.

Возможно, стоило попробовать. У гноллов была не лучшая репутация. Кто знает, вдруг они вскоре захотят пожарить на своей сковородке немного свежего бардовского мяса?

Но до сих пор юноша видел от них больше добра, чем зла, и ему не хотелось нападать первым. Вдобавок из-за не желавшей проходить слабости и расстройства от провалившейся попытки освободить Таммит на него навалилась сильная апатия. Поэтому бард просто лежал и отдыхал до самого заката, когда гноллы наконец-то начали просыпаться.

Спаситель барда подошел и пристально уставился на него.

– Ты лучше? – спросил он. Как и натура этого существа, его голос был одновременно похож и на человеческую речь, и на гиенье рычание. Не обладай Барерис тренированным слухом барда, он бы вряд ли вообще его понял.

– Да, мне уже лучше, – согласился он, поднимаясь на ноги. – Проклятие наконец ослабевает. Меня зовут Барерис Анскулд.

Гнолл ударил себя в грудь.

– Веск Бэкбитер, я.

– Спасибо за то, что спрятал меня от врагов.

– Прятать легко. Всегда сновать между людей и вонючих кровавых орков. Они не видеть, – Веск рассмеялся, и, хотя его смех звучал более резко и грубо, чем человеческий, Барерис уловил горечь в его голосе. – Если видеть, то убивать. Мало гноллов, чтобы сражаться с ними. Мало и певца. Ты чокнутый, раз решить напасть на них.

Барерис вздохнул.

– Возможно.

– Но ты храбр. Драться хорошо. Как гнолл.

– Это высокая честь. Я видел, как вы сражаетесь. – Юноша решил не упоминать о том, что на протяжении своих странствий всегда бился на противоположной стороне. – Почему ты решил меня спасти?

– Ты отрезать пальцы Красного Волшебника, я помочь тебе.

– Он тебе чем-то досадил?

Веск фыркнул.

– Не только он. Все Красные Волшебники. Клан гноллов драться в легионе. Отец Веска. Отец отца. Всегда. Пока Красные Волшебники не сказать, не нужно больше войны. Торговля. Затем они взять кровавых орков и сказать, что кровавые орки лучше, чем гноллы.

Барерис решил, что понял его.

– Чтобы сэкономить деньги, кто-то решил уменьшить размеры армий, и ты со своими собратьями оказались не у дел.

– Да. Охотники сейчас. Воры по возможности. Нечестно!

– Я слышал, что легионам Гауроса и Суртэя нужны рекруты. На севере Тэй опять развязал войну с Рашемен.

– Рекруты? – прорычал Веск. – Приползать обратно и снова получать приказы от кровавых орков? Нет!

– Понимаю. Дело чести. – Барду на ум пришла сумасшедшая идея. – Если вы не хотите служить тарчиону, может, послужите мне?

Веск вздернул подбородок.

– Тебе?

– Почему нет? Я могу заплатить. – Мог бы, если бы гноллы не отняли у него пояс с большей частью сокровищ. Но юноша решил побеспокоиться о деталях позднее.

– Убивать Красных Волшебников? Хотим, но нет. Сказать, мало гноллов.

– Верно, мы не можем в открытую выступить против них, но, если действовать не силой, а хитростью, мы сможем спутать их планы. Кроме этого, может, нам и выпадет возможность прикончить пару-тройку кровавых орков.

Веск крякнул.

– Все должны слышать, но не все говорить, как ты говорить. Я… – он заколебался, подыскивая нужное слово.

– Перевод? Не нужно, – Чтобы понять их рычащую, отрывистую речь, Барерис мягко запел. Пока это заклинание будет действовать, гноллы смогут понимать его так же ясно, как если бы он говорил на их родном языке. – Давайте работать вместе.

Этот неожиданный призыв заставил их обратить на него внимание. Юноша отметил, что, когда гноллы собрались вокруг кострища, исходящий от них запах немытой псины стал гораздо сильнее. За исключением Веска, в их взглядах не было ни капли дружелюбия. Некоторые казались просто заинтересованными, но другие глазели на него с открытым презрением и враждебностью.

Но с помощью своей силы бард все же рассчитывал добиться их расположения. Пропитав голос магией, юноша представился и рассказал им свою историю. Интересно, сможет ли их тронуть рассказ о двух влюбленных? Никто и никогда не видел свидетельств, что гноллы вообще были способны любить. С другой стороны, раз они жили кланами, то, возможно, тоже чувствовали что-то вроде привязанности друг к другу.

Но ни на кого его рассказ не произвел большего впечатления, чем на него самого. Слова каким-то образом сделали все произошедшее более острым и до боли реальным. Дойдя до момента, когда он увидел и прикоснулся к Таммит только для того, чтобы тут же снова потерять её, юноша был вынужден приложить все усилия, чтобы не разрыдаться; он не мог позволить, чтобы гноллы заметили его слабость.

С горьким гневом бард закончил свою речь:

– Теперь вы видите, как все обернулось. Это казалось так просто – получить то, к чему я стремился всей своей душой. Я хотел щедро наградить любого, кто мне поможет, но в ответ получил лишь презрение, предательство и острую сталь в спину. Хватит с меня попыток решить дело миром. Теперь я собираюсь выручить Таммит силой, и хочу, чтобы вы, парни, мне помогли.

Гноллы глазели на него несколько секунд, а затем один из них, длинноухий и рыжий, рассмеялся сумасшедшим, кудахтающим смехом.

– Прости, человек. Это невозможно.

– Почему? – требовательно спросил Барерис.

– Потому что всех рабов отправляют в Дельхумид.

Сначала Барерис был озадачен словами гнолла. Они ведь уже были в Дельхумиде, не так ли? Затем он понял, что тот говорит не о тарче, а об одноименном заброшенном городе.

Двадцать три столетия назад Дельхумид был оплотом силы и одним из величайших городов государства Мулхоранд, колонией которого являлся Тэй. Восстав, Красные Волшебники уничтожили это место, пустив в ход свою самую темную и извращенную магию. Сейчас по разрушенному городу свободно разгуливали демоны, а человек мог сойти с ума или подхватить неизлечимую болезнь, всего лишь свернув на не ту улицу. Как считалось, земли эти ещё долго будут осквернены, и никто, кроме самых отмороженных искателей приключений, не отваживался соваться в Дельхумид. Возвращались оттуда и вовсе считанные единицы.