Через Антарктиду - Хиллари Эмонт. Страница 22

содействие, и все что требовалось, было доставлено на погрузку вовремя.

Обычные проблемы организации экспедиции были не единственной нашей заботой. Несмотря на солидную помощь правительства Новой Зеландии и щедрую общественную поддержку, нам все еще не хватало финансов, необходимых для покрытия всех расходов. По всей стране члены наших комитетов по сбору средств великолепно работали, но, хотя некоторые из организаций достигли отличных результатов, общий ход дела был медленным. Необходимость постоянно нажимать на сбор фондов требовала серьезных затрат времени и энергии, но соответствовала традициям Скотта и Шеклтона, которым тоже приходилось заниматься тем же.

В середине декабря «Индевр» закончил погрузку, а большое количество нашего снаряжения уже ушло на юг на американском грузовом судне «Рядовой Джон Р. Тоул». Теплые проводы убедили нас в том, что в Антарктику мы увозим с собой добрые пожелания Новой Зеландии.

21 декабря мы отплыли из порта Блефф. Окончились дни планирования и приготовлений, и все мы чувствовали растущее возбуждение при мысли об испытаниях и приключениях, ожидавших нас. Но когда зеленые мысы опустились за горизонт и «Индевр», покачиваясь, взял курс на юг, мало кто из нас не думал с некоторой грустью о том, что надолго покидает жену и детей.

«Индевр» неуклонно шел взятым курсом по Южному океану. Нам посчастливилось встретить совершенно исключительную для этих вод хорошую погоду. Отличная погода, гладкое море, да еще то обстоятельство, что нас сопровождали два новозеландских военных фрегата, «Пукаки» и «Хавеа», создавали чувство уверенности и товарищества. Мы все собрались на носовой палубе «Индевра», где капитан Керквуд служил рождественскую службу. Это были торжественные и трогательные минуты, и чувство наше усиливалось холодным чистым воздухом и движением судна по сверкающей синей воде. Мы уже видели много китов, и небо, казалось, было полно птиц. Утром второго дня рождества мы вошли в туман и вынуждены были снизить скорость, так как находились уже в области айсбергов; все же «Индевр» продолжал идти вперед по гладкому морю и длинной зыби.

В конце дня 27 декабря мы шли под пасмурным небом при видимости всего в несколько миль. Туман чуть поредел, и по правому борту из него выступили два черных скалистых обрыва. Это был остров Скотта. Теперь мы уже были в области легкого пакового льда, и «Индевр» расталкивал маленькие ледяные поля, как опытное в этом деле судно, да оно и было ветераном. Оба военных корабля продолжали идти с нами в паковый лед, но так как он становился все мощнее, то они решили, что пора возвращаться обратно. Мы обменялись приветственными возгласами и прощальным «ура», а затем под гудки и завывание сирен они двинулись назад в туман, к более теплым водам, а «Индевр» медленно продолжал свой путь на юг сквозь легкий паковый лед.

29 декабря лед стал немного более сплоченным и почти покрывал все море, оставляя лишь небольшие разводья. Некоторые ледяные поля занимали огромные пространства и напомнили мне те, которые создали столько трудностей для «Терона» в море Уэдделла. Но это была единственная черта сходства, и в общем паковый лед моря Росса соответствовал своей репутации самого легкого льда в Антарктике, если не считать района полуострова Земли Грейама. Когда лед становился толще, мы стопорили машины и ждали, чтобы открылись проходы, и они неизменно открывались. Лед был в общем мягким, рыхлым и быстро поддавался перед решительным напором. У нас было сколько угодно времени любоваться птицами, китами и тюленями, игравшими вокруг ледяных полей или на них, и смеяться, наблюдая, какие штуки выделывают пингвины. Мы пробивались на юг, и «Индевр» хорошо справлялся со льдами.

В канун Нового года судно пробилось через худшую часть паковых льдов. Дул крепкий южный ветер, и ясно было, что мы вступаем в полосу дурной погоды. В полночь «Индетзр» зарывался в громадные волны и испытывал иногда удары тяжелых ледяных полей, от которых невозможно было увернуться. Когда мы прошли через последнюю полосу льда, его успокаивающее действие на волны исчезло, и судно вошло в море Росса прямо в лоб страшному, идущему с юга шторму. Громадные волны, черное, мрачное небо и частые снеговые шквалы, казалось, сомкнулись вокруг нашего испытывавшего сильнейшую качку небольшого судна, и все это вместе производило весьма неприятное впечатление на тех, кто по служебной обязанности или, имея по счастью выносливый желудок, не лежал на койке.

В первый день нового года около полудня разыгрался бешеный шторм, и мы начали серьезно беспокоиться о собаках и транспортных машинах, находившихся на носовой палубе. Судно направляли так, чтобы уменьшить количество воды, окатывающей палубу. Однако все же большая волна обрушилась на нос и разбила несколько собачьих конур. В довольно волнующей операции по спасению мы извлекли собак из обломков и привязали их на корме судна. От этого неприятного происшествия собаки основательно промокли, но не пострадали.

К 3 января погода значительно улучшилась, и мы поняли, что приближаемся, должно быть, к заливу Мак-Мердо. Вскоре после полудня с мостика сообщили, что впереди земля. Все бросились на мостик и в бинокли легко поймали вулканические конусы Эребуса и Террора, до которых еще было больше 100 миль . В конце дня горы Уэстерн Земли Виктории уже заметно выступили по правому борту, но Эребус по-прежнему господствовал над всем видом: его длинный султан дыма уходил на восток, пересекая небо. При отличной погоде «Индевр» миновал крутые скалы острова Франклина и приблизился к острову Бофорта у входа в залив Мак-Мердо. Тут мы вошли в более тяжелый паковый лед и, возмущаясь, простояли всю ночь неподвижно, захваченные им.

Потеря времени становилась для экспедиции весьма важным вопросом. Американский ледокол «Глейшиер», вероятно один из самых мощных в мире, находился поблизости, и капитан Керквуд попросил его содействия. Внушительно демонстрируя свою мощь, «Глейшиер» направился к нам, не обращая, по-видимому, никакого внимания на толщину пакового льда и разбрасывая большие глыбы льда, как игрушки. Мы благодарно следовали за ним и выбрались на чистую воду залива Мак-Мердо, а затем пошли через залив к кромке морского льда против мыса Баттер. Здесь мы пристали к борту «Глейшиера» и поднялись на палубу, чтобы посетить адмирала Дюфека и его штаб. Адмирал предложил нам воспользоваться одним из его вертолетов, чтобы быстро разведать дорогу по льду к мысу Баттер и осмотреть там площадку. Это была слишком заманчивая возможность, чтобы отказаться от нее.

Поздно вечером Миллер и я поднялись с «Глейшиера» на вертолете и медленно полетели над льдом залива. То, что мы увидели, не произвело на нас обнадеживающего впечатления. Лед, пропитанный водой, весь в лужах талой воды, изрезанный приливными трещинами и испещренный большими гребнями от сжатий, определенно обещал неприятные условия езды для механизированного транспорта. Действительно, здесь было достаточно места для нашей базы на хорошем скалистом грунте высоко над уровнем моря, но было непонятно, как мы сможем взобраться на эту площадку. Летнее таяние образовало небольшое озеро со стороны ледника, оно закрывало доступ наверх по этому направлению, а ледяные склоны за озером нашим машинам было бы трудно преодолеть. Мы вернулись к судам довольно пессимистично настроенными относительно наших шансов на успех. Однако известно, что воздушная разведка может давать неточные сведения. Единственное, что оставалось сделать, – это провести основательную наземную разведку на собаках и машинах.

«Глейшиер» выломал для нас в толстом льду док для разгрузки и ушел, а мы немедленно начали разгружать судно. Прежде всего сняли с палубы собачьи конуры. Вскоре собаки, привязанные к кольям на длинных цепях, прыгали и скакали в восторге, что снова находятся на снегу. Затем последовали четыре трактора, три из них на гусеничном ходу, а один на полугусеничном и с вильчатым подъемником. Потом спустили тракторные и собачьи сани, палатки, продовольствие и все оборудование для разведки, которое в Новой Зеландии было тщательно уложено на грузы сверху. Пока шла разгрузка, я начал разведку дороги на тракторе с полугусеничным ходом. Перевозка имущества потребовала много времени, так как участки мокрого снега и лужи талой воды чередовались с пятнами более твердого снега и в результате дорога получалась длинной и извилистой.