Сестренки - Пилипик Анджей. Страница 30

— И все равно, что-то с этим не так, — ответила на это ее «кузина».

— Почему? Впрочем, можешь и не отвечать…

— Так. Давай поглядим, пришли ли мы к одним и тем же выводам… Наша девица — вампир. У нее иная биология. Она высасывает кровь, пускай даже осторожно и с пониманием.

— Прирученный хищник? — предложила Катаржина.

— Да. Она встретила других, те сообщили, что делать. Она и не шастает по ночам, не кусает прохожих. Не знаю, как давно вампиры появились среди людей, но ее поведение приобретенное…

— А это означает, что…

— Совершился процесс социализации. Излишне агрессивные типы, наверняка, исключают себя сами. Те же, которые силой набросили на себя тесный корсет цивилизации — выживут… Во всяком случае, шансов у них побольше. Нельзя исключить и того, что имеются такие, что ведут себя так, как описывается в желтой прессе… Ладно, проехали. Мы все так же балансируем на тонком канате. Монику мы застали врасплох в такой ситуации, когда она не могла воспользоваться собственной скоростью. А ведь ее скорость, сила и сопротивляемость попросту фантастичны… Вот представь себе прирученного волка… Остается надеяться, что инстинкты хорошенько заснули… А вот интересно, сколько она выпила, — сменила тему Станислава.

— Все продолжалось около четверти минуты.

Княжна играла с лошадью, как бы желая ласками исправить нанесенный той вред.

— Возможно, около полулитра. Для животного с такой массой это все равно что ничего, — пожала плечами Станислава. Она вынула из сумочки логарифмическую линейку. — Будем считать, что кобыла весит около трехсот килограммов, — она умело двинула нониус. — Кровь — это одна восьмая массы тела… То есть, около тридцати семи кило. Полтора процента.

Катаржина осторожно вынула устройство из рук кузины и покачала головой.

— Господи…. Ничего подобного в жизни не видела.

— Да, сейчас это уже древность, у всех калькуляторы, но я как-то привыкла… — пояснила та. — Жаль, что сегодня таких уже не производят.

— А не сделали ли мы ошибку? Может ее, несмотря ни на что, стоило бы убить?

Станислава стиснула пальцы на ушке чашки и глубоко задумалась.

— Нет, — ответила она в конце концов. — Убить легко, иногда — очень даже легко. Так что не следует относиться к этому как к плевому делу. Она прожила более тысячи лет. Года два тут, потом еще где-то. Действовала осторожно, благодаря чему и выжила, хотя подобное кажется практически невозможным Даже у меня, человека взрослого, с этим имелись очень серьезные проблемы.

— Но она же не лжет.

— Нет. Но, похоже, не все нам говорит. А вдруг она впадает в летаргию, и это длится десятки лет?

— Спросим у нее?

— Не теперь.

Она сняла заглушку на самоваре и какое-то время раздувала жар. Моника возвращалась к ним. Инстинктивно вытерла губы, хотя и раньше никаких следов крови на них видать не было. Девушка выглядела оживленной.

— Удалось, — у Катаржины это прозвучало, скорее, как утверждение, а не вопрос.

— Ага. Думаю, кобыла ничего и не почувствовала, ответила княжна, усаживаясь по-турецки на туристическом коврике. — Во всяком случае, перед тем, как уйти, я проверила: не натворила ли чего. Впрочем, это обычный сосуд; вот на основных делать ничего не стоит, иначе лошадка истекла бы кровью.

Она налила себе чашку ароматного настоя и сделала быстрый глоток.

— У крови отвратительный вкус, — сказала она с тоном оправдания.

— А теперь как, заснешь лет на десять, чтобы спокойненько ее переварить? — спросила Катаржина.

— Было бы неплохо, — усмехнулся вампиреныш. — К сожалению, этого мы не умеем. — Иногда, попадая в ловушку, я размышляла, а вот как бы было, если бы можно было переспать с годик, спрятавшись в каким-нибудь гроте, или, как писали в книжках, в склепе под замком или церковью… Переждать, пока враги не уберутся, подождать, пока не закончится очередная война…

В ее голосе были слышны печаль и усталость. Моника говорила правду. Она увидала лежащую на салфетке логарифмическую линейку и усмехнулась каким-то своим воспоминаниям.

— Твой жизненный опыт в три раза больше моего, — спокойно обратилась к Монике Станислава. — Подумай, как следует нам отыскать алхимика? Может тебе удастся нам помочь?

Девушка серьезно задумалась.

— Мы предполагаем, что он находится в Кракове?

— Или был здесь совершенно недавно. Произвел брусочек золота и тут же его продал…

— Ему нужны деньги, причем, в большом количестве, — буркнула Катаржина.

Какое-то время княжна молчала.

— Прибыл он недавно, — начала размышлять она вслух. — Устраивается надолго. Вот почему потерял голову и сделал килограмм металла. Ему нужны средства, чтобы нанять жилище, как минимум, месяцев на шесть. Что-то ему здесь нужно сделать, или же он хочет отдохнуть. В первую очередь, следует подумать над тем, а что он собирается делать. Во вторую же — какие его любимые развлечения.

Бывшая сотрудница Центрального Следственного Бюро кивает. Выводы боснийской княжны, родившейся тысячу двести лет тому назад, полностью совпадали с ее концепциями…

— В Кракове живет еще один человек Сендзивоя, — сообщила Станислава. — Некий Дмитрий…

— Что нам о нем известно? — Катаржина привыкла анализировать ситуацию.

— У алхимика он был подмастерьем. Получил такую же порцию тинктуры, что и мы. А сейчас, похоже, покатился по наклонной; когда я его встретила, был пьяным в стельку… Он вообще любил баловаться водочкой. Быть может, все четыреста лет бухает?

Катаржина сделала несколько быстрых расчетов.

— Мало вероятно, — заявила она. — Алкоголь молниеносно разрушает основные личностные функции. В противном случае, он потратил бы весь запас порошка для изготовления золота, а золото пропил.

— Так что ты хочешь сказать? — обеспокоилась Станислава.

— В течение всех этих четырехсот лет ты его видела?

— Да нет, только раз: несколько недель назад. Думаешь, он недавно начал пить?

— Возможно. В тот момент, когда сориентировался, что запас тинктуры у него закончился окончательно. Он не выдержал напряжения и начал заливать глаза, как никогда перед тем. Еще одно. Ты встретила его только раз, и он был пьян. Это вовсе не должно означать, будто бы мужик пьет постоянно. Но он знал Сендзивоя и может оказаться нам полезным. Вначале мы его найдем, а потом предложим сотрудничество. Если алхимик в Кракове, мы обязаны его вычислить. Вероятнее всего, пока что след с золотом ведет в тупик. Сендзивой получил, как минимум, тридцать тысяч злотых. Этого ему хватит надолго. Скорее всего, жилище он снимает. И это он может делать левым путем или законно. В обоих случаях он пользуется фальшивым именем. Он как, был религиозным человеком?

— Как все мы, — буркнула Станислава.

— Тогда я предлагаю обставить все костелы в Кракове. По крайней мере, старые. Если он все так же ценит духовную сторону жизни, должен посещать мессы…

— Не забывай, дорогуша, что в твоем распоряжении уже нет сотен агентов ЦСБ, — мягко спустила кузину на землю Стася.

— А зачем? — пожала та плечами. — Достаточно установить миниатюрные камеры…

— А расходы? — спросила Моника.

— Сколько костелов находится в центре города?

— В Старом Городе, если я правильно подсчитала, восемнадцать. На расстоянии, скажем, пары остановок трамваем, в старинной части Кракова и в Казимеже нужно прибавить еще полтора десятка, — не раздумывая, ответила Станислава.

— Шесть тысяч на камеры, к этому еще тридцать передатчиков и немного полезной электронной мелочевки. Мы должны уложиться в десять тысяч злотых.

Ее кузина издала сдавленный писк.

Сендзивой постучал в старинную, когда-то даже весьма красивую дверь с номером 6. Ему открыл старичок. Было видно, что восемь десятков лет он прожил, но держался очень даже ничего. Хозяин удивленно оглядел неожиданного гостя. Мужчина в костюме… Коммивояжер? Да нет, те ходят в костюмах из супермаркета, а этот пошит на заказ. Коричневое, заграничное пальто, быть может, мормонский миссионер? Нет. Те, в свою очередь, носят идентификационные беджики, и взгляд у них более вдохновенный…