Сестренки - Пилипик Анджей. Страница 40

Пятничное утро совершенно гадкое, дождливое. Катаржина идет рядом с кузиной, обходя самые крупные лужи.

— Как правило, при идентификации подозреваемого, мы устанавливаем группу его приятелей или родственников, — замечает бывшая сотрудница Бюро.

— Приятелей? Таких было немного. Сендзивой был, скорее, некомпанейским типом. Впрочем, его знакомые и приятели давно уже превратились в прах… Почти четыреста лет прошло…

— Но, предложим, что он появился в Кракове… Как думаешь, что бы он сделал?

— Не знаю. Когда я с ним познакомилась, он занимался алхимией, целыми днями работал в лаборатории. В конце концов, он произвел философский камень, созвал всех домашних, каждому дал по горстке порошка, завернутого в бумажку, все вместе мы приняли первую порцию… Затем расстались. Каждый пошел своим путем.

— Может, он вновь займется алхимией?

— Не исключено. Откроем на него охоту перед магазином с химическими препаратами?

— Хммм… Лабораторная посуда, реактивы… Если он сидит здесь уже с полгода, то давным-давно всем ему необходимым запасся. А с кем он встречался, какого типа были те люди?

— У него имелись знакомые среди еврейских знатоков Каббалы. В Казимеже.

— На Казимеже, — инстинктивно поправила Катаржина.

— В те времена — «в», это был отдельный город [93]. Там, где сейчас находится улица Дитля, протекало ответвление Вислы. Казимеж же имел даже свои крепостные стены, но в городе действовало иное право. Мещанин или шляхтич, проходя через ворота города, брал на себя ответственность перед раввинатским судом. Я ходила туда несколько раз с учителем послушать дискуссии на тему алхимии.

— Евреев на Казимеже уже нет в принципе, — замечает Катаржина, — зато там есть пивная под названием «Алхимия». Похоже, нужно будет подвесить напротив нее камеру. Так, на всякий случай… Еще… Дружба с интеллектуалами… Есть у вас здесь, в Кракове, какие-нибудь дискуссионные клубы, заведения, в которых собираются физики или математики? Нечто вроде знаменитой львовской кофейни «Шотландская», куда сходились ученики и приятели Стефана Банаха [94]?

— Понятия не имею, ни о чем подобном я никогда не слышала.

— Черт!

— А может учредим центр алхимически-каббалистических исследований? — предлагает Стася.

— Замечательная идея, — не может скрыть сарказм Катаржина.

Лицей. Стены мокры от дождя, внутри слышен запах сырой одежды… Княжна приехала на автобусе. Катание на роликах по лужам, похоже, было бы решением не из лучших… Теперь она примерно сидит и слушает биолога.

— Мы часто задаем себе вопрос, как одни виды превращаются в другие. Тем временем, все довольно просто. Обратимся к теории Дарвина об эволюции и появлении видов. Предками нынешних жираф были антилопы, в чем-то похожие на окапи. Их пища находилась высоко: животные питались листьями деревьев, растущих в саванне. В силу этого, им приходилось вытягивать шею, так что через пару десятков поколений эта часть тела удлинилась.

Последний раз княжна учила биологию по учебникам еще перед Первой мировой войны. Она тут же вылавливает фальшь. Это не теория Дарвина. Тот сказал бы, что у антилоп с наиболее длинными шеями имелись большие шансы выжить. А Секлюцкий, тем временем, излагает нам давным-давно отброшенную теорию Ламарка.

Моника улыбается про себя. Та концепция кажется ей гораздо более правдоподобной… Вот интересно, то ли их преподаватель — это замаскированный ламаркист, то ли ошибка его является следствием полнейшей необразованности [95]… Трудно сказать. Хотя, в этом типчике можно почувствовать много хитрости. Если он соединит свою хитрюганистость с отсутствием моральных основ, результаты могут быть совершенно невеселые.

Наконец-то польский язык. Княжна читает реферат. Преподаватель задумчиво слушает ее, время от времени исправляя неправильные концовки выражений. А малышка справляется замечательно… Звонок, конец занятий. Толпа девиц высыпает из школы. Моника, словно молодая кобылка, сбегает с ними по ступеням, но как только школьницы расходятся в разные стороны, тут же делается серьезной. Она ожидает под дверью. Обе преподавательницы сейчас выйдут. Снова полил дождь. Ну и гадкий же день…

— Не заскочишь к нам пообедать? — Станислава уже вышла.

Княжна радостно улыбается.

— С удовольствием.

Дождь льет как из ведра, сделалось совершенно темно. Девушки поднимаются по слегка скрипящим, деревянным ступеням. На площадке, у дверей квартиры Станиславы, лежит жарарака. В полумраке она практически не видна. Глаза змеи не отражают света.

Станислава первой заметила угрозу и резко отталкивает приятельниц руками, сразу же доставая револьвер.

— Я, — вызвалась Моника, поднырнув под плечо Стаси.

Змея зашипела, поднимая треугольную голову. Моника бросила сумку с покупками на пол. Змея пружиной выстрелила вперед… Мозги у змей маленькие, двигаться их заставляет, скорее, инстинкт, приказывая атаковать все, что движется [96].

Княжна сделала шаг вперед и схватила жарараку за кончик хвоста. Один резкий рывок…

Если поймать змею за хвост и повесить вниз головой, у той нет ни малейшего шанса вывернуться и укусить [97]. Существуют две школы. Первая, бедуинская, требует «стрельнуть» змеей, словно бичом. Как правило, этого достаточно, чтобы разорвать змее спинной мозг и убить ее… Второй метод, практикуемый на Балканах, требует, чтобы под рукой был камень или дерево. Но может быть и стенка. Этот метод требует меньшего умения, в принципе же он сводится к такому подбору расстояния и угла удара, чтобы основной момент удара размозжил пресмыкающемуся голову. Но можно поступить и более экологически…

Станислава спешно открыла дверь и прибежала на площадку с пластмассовым ведром, которое еще вчера служило для варки пива. У ведра имеется крышка. Моника забросила жарараку вовнутрь и слегка прибавила крышкой по голове, чтобы змея не вылезала, после чего прижала томом энциклопедии.

— И что со всем этим сделаем? — спросила она.

— Возможностей несколько, — буркнула Станислава. — Во-первых, пообедать…

— У ядовитых змей мясо нехорошее, — заметила княжна. — Хотя и помогает при некоторых болезнях.

— А откуда ты знаешь, что это ядовитая змея? — удивилась Катаржина. — Лично я, говоря по правде, вижу подобную гадость первый раз в жизни.

— Я тоже, — ответила Моника, — но… — указала она темное пятно на сумке, — это, похоже, яд…

— Можно продать в зоопарк, — предложила Станислава. — Если это что-то редкое, не исключено, что получим приличные деньги… Сейчас узнаем, — принесла она атлас. — Вот! Жарарака. Проживает в Южной Америке. К сожалению, там их кучи… Так может в кастрюлю?

Младшая кузина задумалась.

— А почему кто-то подсунул ее именно нам? — спросила она.

— Тоже мне, подсунул, — фыркнула Станислава. — Наверняка, с Плянтув приползла.

— Становится холодно, змеи ищут укромное местечко, чтобы заснуть на всю зиму, — прибавила Моника. — В горных деревнях в Боснии такое случалось. Не ядовитых даже держали в домах, мышей они ловили лучше, чем коты.

— Девицы, что у вас с головками?! Экзотическая змеюка посреди города, а вы говорите, будто бы она просто так приползла?! Здесь вам не бразильская сельва и не Косово, — разволновалась бывшая сотрудница Бюро.

— Ну да, — согласилась с ней Станислава. — А может сбежала она от кого-нибудь? Люди теперь всяких тварей разводят… Ну а какие у нас враги? Разве что…

— Разве что Димитрий, — договорила за нее кузина. — Раз уже он в городе, надо его отыскать. Как найдем, тихо-мирно переговорим… При случае выясним всякие делишки. Ладно, а после обеда я вызову такси и отвезу эту дрянь в зоопарк.