Еретическое путешествие к точке невозврата - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев". Страница 3

Тихая поляна наполнилась лязгом железа и хриплой бранью, которой подбадривали себя разбойники. Вольфгер сражался молча. Прислонившись спиной к дереву, он с трудом отбивался от нападающих, которые, правда, пока больше мешали друг другу, чем помогали. Разбойники не имели ни малейшего представления о правильном фехтовании и, как дровосеки, с хаканьем, дыша Вольфгеру в лицо чесноком и прокисшим вином, наносили сильные, но бестолковые удары. Барон парировал их, но понимал, что долго так продолжаться не может. Скоро кнехты сообразят, что нападать нужно одновременно с трёх сторон, один удачный выпад – и он будет убит. Нужно было вывести из строя хотя бы одного, тогда у Вольфгера появлялся шанс отбиться. И тут представился благоприятный случай: один из кнехтов раскрылся, опустив тяжёлый меч слишком низко. Барон немедленно воспользовался оплошностью разбойника и ткнул остриём своего меча ему под подбородок. Кнехт выронил оружие, схватился руками за пробитое горло, захрипел и упал.

«Один есть! – радостно подумал Вольфгер, – уже лучше!» Боковым зрением он заметил, что Карл успешно отбивается от своих противников, один уже валяется на земле, истекая кровью, но на помощь к уцелевшему бегут ещё трое. Вольфгер только собрался атаковать правого из двоих оставшихся против него разбойников, толстого и неповоротливого, который размахивал мечом, хрипло дыша и обливаясь потом, как вдруг получил от левого неопасный, но болезненный удар в лицо. По щеке хлынула кровь, Вольфгер непроизвольно вскрикнул, Карл оглянулся на крик и тут… время замерло.

Неожиданно Карл отшвырнул секиру, задрал голову к небу и издал жуткий рёв, который, казалось, не мог вырваться из человеческой глотки. Разбойники от неожиданности отшатнулись.

Кровь из пореза затекла Вольфгеру в глаз, он невольно зажмурился, а когда проморгался, то с изумлением увидел, что на поляне на месте Карла на задних лапах стоит медведь совершенно невообразимых размеров, и не обычный, бурый, а какой-то клочкастый, грязно-чёрный. Медведь помотал башкой, оглядел поляну крохотными налитыми кровью глазками, ещё раз взревел, разинув пасть, из которой клочьями летела жёлтая пена, и начал убивать. Огромные кривые когти и жёлтые клыки рвали человеческую и лошадиную плоть, как бумагу. Разбойники, в смертельном ужасе побросав бесполезное оружие, попытались сбежать, но успели сделать всего несколько шагов. Через несколько ударов сердца поляна была похожа на лавку сумасшедшего мясника – всё было залито кровью, на земле валялись бесформенные куски мяса с торчащими из них обломками костей, а посередине поляны лежал Карл без признаков жизни. Чудовищный медведь исчез, противники барона разделили печальную судьбу остальных разбойников.

Вольфгер пришёл в себя не сразу. Дождавшись, когда противная дрожь в ногах исчезнет, он сделал шаг от дерева, вытянул из-под нагрудника шарф, стёр с лица кровь, кое-как перевязал щёку и побрёл к Карлу.

Карл был без памяти, дышал хрипло и с явным трудом, глаза закатились. По счастью, конь Вольфгера, единственный из всех, уцелел. Барон поймал его, с третьей или четвертой попытки смог взвалить тяжеленное тело Карла поперёк седла и увёз с поляны, оставаться на которой было совершенно невозможно.

Отъехав подальше, Вольфгер привязал коня, стащил Карла на землю и перекатил на попону. Потом развёл костёр и, найдя ручей, отмыл своего телохранителя от засохшей крови и отмылся сам. Карл в себя не приходил. Три дня и три ночи он находился между жизнью и смертью, метался в бреду, заходился лающим, доходящим до рвоты кашлем, и всё это время Вольфгер дежурил возле него, стараясь с помощью своих невеликих познаний в лекарском искусстве облегчить страдания больного.

На четвёртый день Карл пришёл в сознание. Открыв глаза, он дрожащими руками ощупал себя, и с недоумением глядя на Вольфгера, прохрипел:

– Во… господин барон, что… что это было? Где я? Что со мной?

– Наверняка сказать не могу, Карл, – улыбнулся Вольфгер, – но сдаётся мне, что ты каким-то чудом превратился в медведя и перебил напавших на нас разбойников. И их лошадей – тоже…

– Ах, вот оно что… Тогда всё понятно… – пробормотал Карл.

Он не сказал больше ни слова, закрыл глаза и задремал. Но это уже было не болезненное забытьё, а сон человека, находящегося на пути к выздоровлению.

Убедившись, что Карлу ничего не угрожает, Вольфгер заставил себя вернуться на ту поляну, где на них напали. Преодолевая брезгливость и долго выбирая, куда поставить ногу, он, завязав шарфом лицо, медленно ходил по бурой от крови траве, вспугивая сыто ковыляющих ворон и разгоняя рои жужжащих мух. Среди вещей разбойников ему удалось найти небольшой охотничий лук, колчан со стрелами и котелок. Котелок он потом долго оттирал песком в ручье, а из лука сумел подстрелить фазана, ощипал его и, как умел, сварил на костре похлёбку.

Запах варева разбудил Карла. Вольфгер, придерживая голову больного, стал осторожно поить его. Карл с трудом глотал. Выпив немного, он показал глазами, что пока достаточно, и откинулся на седло, которое служило ему подушкой.

– Ну, как ты? – спросил Вольфгер.

– Спасибо, уже лучше… – ответил Карл, облизывая пересохшие и растрескавшиеся от жара губы, – сколько… сколько я был без памяти?

– Три дня и три ночи.

– Я обязан вам жизнью, фрайхерр Вольфгер, – пробормотал Карл, – примите мою нижайшую благодарность…

– А по-моему, это я тебе обязан жизнью! – мягко улыбнулся Вольфгер. – Ведь если бы не ты, разбойники разделали меня, как свинью на бойне. Но объясни мне, ради Христа, как это ты сумел превратиться в медведя? Да ещё в такого огромного, чёрного, я и не знал, что в Саксонии такие водятся!

– Такие – точно не водятся… – криво усмехнулся Карл. – Мой господин, я должен кое в чём признаться. Я – не человек. Я – вербэр, медведь-оборотень… Теперь вы можете меня убить, я не буду сопротивляться…

– Что-о?!! – Вольфгер чуть не свалился с пня, на котором сидел. – Ты – оборотень?!! Но ведь их же не бывает! Хотя… хм… я своими глазами… М-да… Ну, ладно, пусть оборотень. Хотя, знаешь, всё-таки трудно вот так сразу в это поверить…. Но скажи-ка мне, с какой стати я должен тебя убить?

– А разве ваша вера не считает оборотней исчадьями ада? Каждый христианин должен истреблять нечисть, это богоугодное дело, ну так вот, я – эта самая нечисть и есть.

– Постой-постой, ты сказал «ваша вера», значит, ты не христианин?

– Конечно, нет, – хмуро ответил Карл, – да я и не могу быть христианином, я даже не крещён, какой священник возьмётся совершить таинство крещения над оборотнем?

– Невозможно во всё это поверить, – ошеломлённо сказал Вольфгер, – если бы я не видел своими глазами… Послушай, может, будет лучше, если ты мне расскажешь всё с самого начала? – спросил он, и тут же спохватившись, добавил:

– Если ты, конечно, хорошо себя чувствуешь.

– Я расскажу, – кивнул Карл, – вставать я ещё пока не могу, а говорить в силах. И, господин барон, могу я вас попросить ещё немного похлёбки и кусочек мяса?

***

Карл родился и вырос в деревушке, лежавшей в предгорьях Альп. Обычная деревушка – два десятка крытых соломой низеньких домов, сараи, огородики, колодец у околицы. Только вот церкви в деревне не было, потому что люди в ней не жили. Деревня была населена оборотнями-вербэрами, у которых религии не было. Почитали духов предков и медведя-прародителя, приносили ему в жертву мёд, ягоды и лепёшки, вот и вся вера… И отец, и мать Карла, его старшие братья и сёстры, словом, все жители деревушки были полулюдьми-полумедведями. И все состояли в родстве друг с другом. Откуда в эти места пришло племя вербэров, не знал никто. В других деревнях жили обычные люди, они не любили и боялись оборотней, но трогать их не рисковали – вербэры могли постоять за себя.

Густой лес начинался сразу за околицей, и дети пропадали там с утра до вечера, зимой и летом. Лес был их другом, они знали лес и не боялись его. Сбор грибов и ягод для младших и охота для старших детей были обычной помощью семье.