Каждый выбирает по себе (СИ) - Безусова Людмила. Страница 1
Каждый выбирает по себе.
Пролог
Заложив крутой вираж над притихшим лесом, растрепанная метла сорвалась в крутое пике и притормозила только над вершинами заснеженных деревьев. Порыв встречного ветра едва не сбросил наездницу, с головы до пят закутанную в меховую епанчу, на острые пики еловых верхушек. Едва удержав помело на лету, Чернава громко выругалась, осмотрелась, слегка подправила курс и, плавно развернувшись, ужом скользнула в узкую безлесную прогалину среди сплошной чащобы.
Хаотическое нагромождение ледяных торосов предстало перед ней, и только внимательный взгляд ведьмы смог разглядеть в них очертания обитаемого жилья. Она опасливо, стараясь не оскользнуться на корке наледи, прошла под аркой, украшенной орнаментом из расколотых черепов животных и людей. Венчал эту замысловатую вереницу черно-серый лунный диск. Чернава оглянулась. Пожалуй, эта аспидная чернота была единственным чужеродным вкраплением в голубовато-прозрачные тона ледовых глыб, и от нее было неимоверно трудно отвести взгляд. Ведьма стряхнула наваждение и поспешила к той, что приказала явиться немедленно.
- Звала? - с порога справилась она. Сзади донесся злобный вой разочарованных мар, не сумевших остановить слишком резвую ведьму. Чернава усмехнулась: - "А не по зубам добыча..." и, невольно понизив голос, спросила: - Зачем так срочно?
Словно не слыша, хозяйка не повернулась к ней, продолжая увлеченно заниматься своим делом. Её тонкая девичья фигура, до колен укрытая облаком распущенных снежно-белых волос, склонилась над чем-то не видимым гостье.
"Ну, что ж... не буду настаивать... подожду, пока не соизволит сама заметить званку..." - легким движением плеч ведьма скинула кунью накидку, о чем тут же пожалела - ледяные пальцы стужи тут же вцепились в разгоряченное полетом тело. Чернава нерешительно сделала несколько шагов вперед. Здесь, в этом царстве вековечного холода, ей всегда было немного не по себе.
- Он мертв... - голос рассыпался кристалликами льда.
- Мертв? Бессмертный? Но как?.. - ведьма порывисто бросилась к владычице ледяных чертогов и нерешительно остановилась, увидев, чем занята та.
Перед ней без всякой опоры висела округлая полупрозрачная льдина с нечеткими разводами пестрых пятен - коричневато-зеленых и изумрудно-синих с редкими прожилками голубых волокон. В середине неприглядной кучей высилась грязная спутанная кудель, от которой во все стороны тянулись пряди тонкой канители с маленькими подвижными фигурками на конце каждой нити.
- И боги не вечны... - обернулась пряха, поднимая вверх тонкий жемчужно-белый серп, зажатый в левой руке. Правой рукой она, не переставая, ворошила и перетряхивала пучок волокнистого сырца. - Последний "небожитель" покинул нас... - Извилистая трещина улыбки прорезалась на морщинистом лице. Оно казалось целиком высеченным из куска черного дуба и так же, как это дерево, покрыто грубой растрескавшейся корой. Красные угольки пылающих ненавистью глаз спрятались под наплывами тяжелых век. Светлые шелковистые волосы и точеная фигура плохо сочетались с ликом Морены и мерещились взятыми внаем. Домысливать у кого - ведьме не хотелось...
Ресницы Чернавы дрогнули. Только неимоверным усилием воли она заставила себя не опустить взгляд.
- Откуда такие вести? - справившись со своей минутной слабостью, спросила она.
- Гамаюн поведал... - хозяйка чертогов взмахнула рукой. Лунный проблеск сорвался с изогнутого лезвия серпа и осветил золоченую клетку с нахохлившейся птицей, похожей на ощипанного петуха, только вместо красного кокетливого гребешка у него торчком стоял изрядно потускневший золотистый хохолок. Гамаюн встрепенулся, поспешно спрятал голову под крыло, умудряясь все же подглядывать одним глазком за своей непредсказуемой властилиной.
- И о том, кто его и как, тоже растолковал?
- А как же, - скривилась Морена, - Баба-яга окаянная... А сама цела и невредима осталась... - Острое лезвие серпа с маху опустилось вниз, рассекая тонкие нити людского бытия. Чернава не выдержала, зажмурилась, но:
...оборвался на самой высокой ноте вопль роженицы, исторгающей из своего чрева дитя. Зашелся криком новорожденный и смолк. Повитуха зашептала, встряхивая младенца, и отпустила с горькими словами - "не жилец"...
...свистнула оперенная стрела. Вскинулся выжлятник, ненароком задевший растяжку самострела, настороженного на крупного зверя, выпустил из рук сворку с борзыми, выгнулся дугой и свалился навзничь под горестный вой пестуемых им псов...
...оборвал смех кряжистый мужик, закашлялся, поперхнувшись хлебной крошкой, схватился руками за грудь и упал бездыханный на стол под скорбные стенания жены...
..."мама, пить... мамочка, пить..." - мечется в бреду усыпанный гнойными язвами ребенок и выбивает из рук почерневшей от горя матери, склонившейся над ним, корчажку с водой...
Не выдержала звуков агонии, закричала, что есть мочи, ведьма, зажимая уши руками, чтобы не слышать всех этих предсмертных стонов, всхлипов, воплей...
Хлесткая пощечина ожгла щеку словно огнем. Тяжела рука у пряхи... пощады не ведает ни для кого...
- Слабая ты... - остановила её Морена, - хоть и верховодишь всеми. Но не затем звала, чтобы порадовать, а чтобы службу задать... Не властна я над жизнью и смертью Хранительницы путей, но мне не нужны соперницы.
- О чем ты? - прошептала не успевшая прийти в себя от выплеска чужой боли Чернава. - Разве мешала кому Баба-яга? Она и с нами-то знаться не захотела, все тишком да молчком в своем дому сидела, неужели теперь кому козни строить будет, она о тебе и не ведает.
- Силы она своей не ведает, а когда поймет что к чему, поздно что-либо менять будет. Власть она такая - ломает кого угодно...
Чернава не чуяла подвоха в безобидной ведьме-недоучке, свалившейся, как снег на голову. Конечно, планы ковена ведьм пошли прахом, но это пережили легко, мало ли дел на земле, чтобы ещё и в Навь соваться прежде времени.
- Но... - попыталась возразить она Хозяйке Зимы и осеклась под её гневным взглядом. Тут же стушевалась и поспешила перевести разговор в более безопасное русло: - Как она смогла?
- То неведомо мне... Смогла, знать не так слаба, как хочет показать... Твоя служба - убрать её. И чтоб ни следа, ни памяти не осталось... Ни у кого... Молчишь? - Чернава потупилась. - Так тебе замена легко найдется, только кликну, такая свара пойдет. За место верховной ведьмы Бабу-ягу голыми руками на клочки порвут, да мне это не надо... Пока не надо... Иди...
Морена повернулась спиной к гостье и снова занялась прядением, словно осталась в одиночестве.
С тяжелым сердцем Чернава вышла из ледяных чертогов, резким жестом отогнала надоедливых мар. За место под солнцем каждый борется, как может. Слишком легко ей в свое время удалось взять верх над своенравными колдуньями, не без помощи Морены, конечно, теперь хоть умри, а отслужи.
Ведьма зябко повела плечами, закуталась в мех по самые брови, подняла с земли свое обледеневшее помело и вскоре зависла над лесом, осматривая окрестности. Ну и местечко для жилья выбрала себе пряха! Отсюда до реки Смородины рукой подать...
Вдалеке, почти на пределе взгляда, темной полосой поднимается в небу дым, черной смрадной тучей клубится, даже досюда дух скверный доносится. Вот уж где согреться можно на всю жизнь... Молва идет, что не вода в той реке течет, а смола кипит, пузырями бурлит, огонь выше леса стеной полыхает, а через реку мост железный перекинут, докрасна раскаленный. Да кто об этом точно знает? Сама Чернава там никогда не была, да и не стремилась, как и любой из ныне живущих. А вот если Морене не потрафит, вполне может туда угодить, ответ-то все одно держать придется, за все дела, что в Яви творила...